— Я не буду, я к Пятько, так что, если хотите, зайдите передо со мной.
Фрик подумал, сказал, что зайдет попозже, не объяснил, зачем он это Куртееву сказал, и куда-то ушел. Через три минуты дверь распахнулась и из кабинета вышла высокая, ростом почти с Тихона, женщина. Цокая по мраморному полу каблуками, она прошла мимо консультанта, словно ничего из того, чему тот только что был свидетелем, не было. В этой кинокомпании работали люди со стальными нервами, это было очевидно.
— Запираться надо, Олег Иосифович, — процедил он, входя к продюсеру и запирая дверь на замок.
— Вы кто?
Тихон посмотрел на Пятько и не поверил глазам. Тот сидел за столом, держа на весу какой-то документ и очки. Здесь все носили очки.
— Я Куртеев.
— Мне это ни о чем не говорит.
— А если я скажу, что я Куртеев из строительной компании «Регион-билдинг», вам это что-нибудь скажет?
В глазах Пятько появился интерес, но никак не беспокойство. Но Тихон и не надеялся разглядеть беспокойство в только что испытавшем оргазм человеке. Это было бы странно — надеяться на беспокойство. Утомление — да, удовлетворение — йес, но не беспокойство.
— Не бережете вы себя, Олег Иосифович. Дома — жену, в лифте — соседку, в холле — консьержку, утром в кабинете — секретаршу, ночью в кабинете — звукооператора. И так целыми днями, а зрение между тем у вас все слабее и слабее. Вот я и думаю — не от онанизма ли?
— Ты кто такой, мать твою? — переполошился Пятько, бросая на стол и документ, и очки.
— А вот мать мою трогать не надо, — попросил конфликтолог, усаживаясь на стол и заставляя продюсера бледнеть, — а то ослепнешь раньше времени. — Заметив движение руки Пятько под крышку стола, Тихон вынул телефон из кармана. — Давай, звони, звони. Ты — охране, я — в Союз кинематографистов. Нас отсюда выведут вместе. Меня за хулиганство, тебя — за нецелевое использование бюджетных средств. Меня выпустят через пятнадцать суток, тебя — лет.
Поскольку позвонить продюсер таки успел, детина в кабинет его все-таки вошел. Но тотчас был отправлен обратно с объяснениями, что кнопка нажата нечаянно. Спрятал трубку и Куртеев.
— Я специалист по корпоративным отношениям компании «Регион», Олег Иосифович, — убедившись, что обстановка деловая, сказал Куртеев. — Поэтому буду строить разговор исходя из профессиональных убеждений. Я все думал, как начать беседу, чтобы она оказалась конструктивной. По всему выходило, что запугивание, шантаж, призывы к благоразумию тут не прокатят. Человек, пускающий в оборот для собственного обогащения бюджет собственного фильма, — не тот фигурант, к которому применимы такие методы. Тут нужно работать тонко. И я решил остаться конфликтологом.
— Я бы попросил…
— Да не проси ты ни хера. Речь идет о близком мне человеке. Очень близком. А поэтому ты будешь сидеть и слушать. Позицию твою, как специалист по деловым отношениям, я оцениваю как уязвимую. А поэтому сиди и слушай. Говорить будешь, когда я скажу.
Убедившись, что продюсер его понял, Куртеев расстегнул пиджак и нашел в кармане сигареты.
— Ты босс, Олег Иосифович. И чтобы добиться от тебя понимания, нужно немало сделать. Прежде всего нам нужно понять — что стоит за проблемным поведением Олега Иосифовича. Возможно, он нажил хронический стресс. Или оказался в долговой яме. Или жена не дала. Так, может, он голодает? Однако, глядя на это лицо, я бы не спешил с выводом о нехватке углеводов и жиров. Словом, я принял решение поставить себя на твое место. Тебе приходится держать в голове целый поток инфы, контролировать офисных служащих, съемки, общаться со спонсорами и руководством. Пропустив через себя это, я понимаю, почему продюсер Пятько, вместо того чтобы быть милым со мной, обращается ко мне на «ты» и тревожит мою мать. Зажигалку можно?.. Спасибо… — «Зиппо» стукнула по столу и отъехала обратно к продюсеру. — Поскольку я хочу, чтобы Пятько относился ко мне с пониманием и говорил правильные вещи, я должен максимально облегчить ему жизнь. И сейчас я, как специалист по корпоративным отношениям, начинаю действовать в соответствии с наукой конфликтологией. Во-первых, я не стану загружать босса, хотя бы и чужого, лишней информацией. Я спросил бы прямо и без обиняков: как с прокруткой денег, инвестированных в строительство с последующей продажей активов, могла быть связана заместитель финдиректора «Региона» Вика Золкина?
Заметив, как глаза продюсера налились кровью и он открыл рот, Куртеев ткнул в него пальцем, а затем и потряс им.
— Но я задам этот вопрос в последнюю очередь, поскольку босс еще не готов к контакту. В соответствии с законами конфликтологии мне придется потратить несколько минут на подготовку босса! Заткнись, олень!..
Уводя взгляд от находящегося в шоке Пятько, Куртеев понял, что делает все правильно.
— Во-первых, прежде чем прийти к боссу, я должен был выяснить, не приходил ли кто к нему с той же целью. Разговаривать на одну и ту же тему дважды боссу вряд ли понравится. И я выяснил, что подробностями инвестирования продюсером Пятько строительства президента Лукашова с последующей откачкой дохода и изъятием маржи еще не интересовались ни органы, ни руководители «Маунтайн». Если только последние не делят деньги с Пятько. Но об этом позже…
— А вы не могли бы позволить мне…
— Теперь второе, — стряхнув пепел, Куртеев придвинулся ближе к собеседнику. — Боссу нельзя сообщать плохие новости. Плохие новости нужно доносить вместе с приятными — золотое правило корпоративной этики. Я им воспользуюсь, хотя и без необходимой в такой ситуации маскировки. Босс, плохая новость заключается в том, что все твои финансовые махинации, то есть злоупотребление служебным положением, у меня под контролем. Хорошая же новость та, что пока я не собираюсь идти с первой в Федеральное агентство по финансовому мониторингу и УБЭП города Москвы.
— О чем вы говорите, Кур… Как вас зовут?
— Тихоном. Можно без отчества. Ты, мудак, в папы мне годишься.
— Объясните, черт возьми, цель вашего визита. Я не могу понять, Тихон без отчества, флага и совести, чего вы хотите.
— О, это скоро случится, — заверил Куртеев. — Итак, выполнив все необходимые мероприятия, я перехожу к следующей стадии правильного общения с боссом. Телепортация душ. Дело в том, что проблемное состояние босса, читай — заносчивое поведение, зависит не от рабочих проблем босса, а от личных. То, чему я только что стал свидетелем — порка сотрудницы за плохо выполненное задание, — свидетельствует о неустойчивости нервной системы Олега Иосифовича. Это ужасно!.. Позвольте пепельницу?.. За все пиво Чехии я не поменялся бы с ним местами — он никак не может найти другие способы демонстрации своего величия и могущества, кроме как сексуальный террор. Это страшная проблема, Олег Иосифович!.. Это не пепельница, это ваш стакан… Хуже ее только педерастия. Вот я и подумал, поймет ли меня этот босс, если я сразу начну с дела? Вряд ли. Для начала мне нужно его успокоить. Кто его знает, не разложит ли он и меня на столе. В Пятько столько негатива — подумал я, так не лучше ли зайти в другой раз? С другой стороны, буду ли я в другой раз столь рассудителен?
Фас продюсера украшала маска бога Недоумения. Пятько чувствовал, что его имеют, он только не понимал, чем это закончится.
— Так зайти в другой раз или ограничимся одним визитом? — прорычал Куртеев, наклоняясь к креслу.
— Я по-прежнему не понимаю, чего вы…
— Моя цель — извлечь из разговора с боссом максимум пользы. Он, конечно, начнет артачиться, быковать, реветь раненым вепрем — я понимаю, кому из боссов хочется делать приятное другому? Поэтому я должен пропустить весь негатив мимо себя и сосредоточиться на конструктивных моментах нашей беседы. Как конфликтолог утверждаю, что, если бы Пятько был моим боссом, я бы сейчас выслушал его, принял бы замечания, записал бы пару его фраз в блокнот и уже после приступил бы к реализации своих намерений. Но у меня нет времени увековечивать на бумаге перлы вора-педераста. Поэтому я спрашиваю сразу: какую роль играла Вика Золкина, заместитель финдиректора «Региона», в деле нецелевого использования средств, выделенных кинокомпании «Маунтайн» для съемок фильмов? Если не услышу ответа, я тебе или башку пробью, или то, что снял на камеру мобильника, покажу по местному ТВ. И прекратите, в конце концов, под столом номер телефона набирать! Вам никто не ответит!.. Успокойтесь, возьмите себя в руки! Еще ничего не случилось, остыньте, ради бога…
Пятько почувствовал непреодолимое желание говорить.
— Давайте по порядку, — речь его была ровной, но глаза бегали, а пальцы хрустели. — Во-первых, я не просто Пятько. Я — Пятько-Загорский. Во-вторых, кто такая Вика Золкина? Впрочем… да, я слышал. Заместитель финансового директора… Но, молодой человек… я не знаю ее. Так скажите, пожалуйста, как я, не зная ее, могу ответить на ваш последний вопрос?
