— Олег Иосифович, я, конечно, уничтожу файл. Но как быть с Викой? Я не могу уйти, не получив ответ на свой вопрос.
Пятько сорвался. Он понимал, что гость не уйдет, но он ничего не мог сказать о Вике Золкиной, потому что никогда ее не видел.
— Послушайте, Куртеев… я понимаю ваш пыл. — Нога Пятько затряслась, как при припадке. — Почему вы не пришли к сценаристу Потапову? Скажите, ради бога, отчего вы не заглянули со своим вопросом, чтобы скоротать вечерок, к костюмеру Малахову? Скажите, ради бога, почему вы не явились к гримеру Хаятовой, а приперлись ко мне?!
— Потому что в записке, которую Вика написала, она указала на троих людей! И один из них — вы!
— И что?! В ней написано, что Пятько мешает Вике любить Куртеева?! Покажите мне эту записку!.. Покажите ради бога, чтобы я поверил, что это не сон.
Тихон пошарил в кармане, вынул портмоне, а из него, под прицелом оружия Пятько, — записку. Пистолет дрожал в руке продюсера все чаще.
— Положите ее вон туда, — и Олег Иосифович, подняв сделанный из плюмбума «вальтер» до уровня глаз, показал его стволом на край стола.
Через мгновение он, водя красными от напряжения глазами по листку, чувствовал, как на голове его шевелятся волосы.
— Действительно, — пробормотал он. — Это немыслимо… — И вдруг почувствовал себя логиком: — А вы представляете, сколько в Москве Пятько О.И.?!
— Пятеро, — тоном кровожадного человека ответил из кресла Тихон. — Четверо из них — Иосифовичи.
— Это мог быть О.И. из Мурманска, вы не находите? В записке не сказано: «Пятько О.И. из Москвы»! И вообще, как я уже говорил, я не Пятько, а Пятько-Загорский!
— Хватит юродствовать, козел! — не выдержал Куртеев. — Стреляй быстрее, надоел уже… Я отсюда не уйду без информации.
Такой расклад продюсера не устраивал. Однако он и выстрелить не мог, и информацией поделиться был не в силах.
— А почему вы не пошли к Роме Пусодину, который указан в записке первым, а пошли ко мне, который записан последним?
Куртеев еще несколько мгновений смотрел на икебану в дальнем углу кабинета, а потом медленно повернул голову к Пятько.
— К кому?..
— Ко мне, ко мне вы почему пошли, ко мне, который записан последним? — тряся пистолетом, злился продюсер. — Почему вы такой беспорядочный, непоследовательный человек?
— Нет, как вы назвали того, Пусодина?
— Ромой я его назвал. Или вы знаете еще одного Пусодина?
— А кто это?
Олег Иосифович вспомнил, что в этой комнате только один продюсер.
— Файл!
— А информация о Вике? Не смешите меня. Я не уйду. И файл с порнухой не отдам. Кстати, об уходе… — Куртеев показал пальцем на «вальтер». — Вы не боитесь, что патроны отсыреют или еще что-нибудь с ними там случится?..
— Давайте следующим образом: я вам расскажу все о Пусодине, и вы уберетесь.
— Меня интересует Вика Золкина.
— Да чтоб вы сдохли!
— Но о Пусодине я тоже хочу послушать.
Продюсер устал держать пистолет. Отлитый по заказу на заводе «Красный пролетарий» в партии среди девяти других таких же, он ломил руку в районе ключицы и просился на пол. Добравшись до стола, Пятько сел и осторожно поставил оружие на рукоять. Что-то подсказывало ему, что вороненая сталь стучит по лакированному дереву иначе, чем крашеный свинец.
— Роман Пусодин — менеджер по продажам компании «Макарена». Это сеть магазинов по всей Москве. Вам даже напрягаться не нужно, чтобы вспомнить магазины «Улица» на каждом углу столицы. Этих магазинов так много, что иногда входы в эти магазины смотрят друг на друга через проезжую часть. Роман занимается поставкой в магазины в Западном административном округе Москвы. В его отделе еще восемь человек, каждый отвечает за свой административный округ или прилегающие к МКАД территории. Супермаркет — что вам еще сказать, Куртеев? Вы же имеете представление о том, что я говорю. Вот и все вкратце.
— Где вы с ним познакомились?
— В «Макарене» и познакомился. Я приезжал за спиртным, он помог выбрать водку без стрихнина. Потом сблизились, и он мне сам возил.
— А почему этого Романа Пусодина нет в базе данных ГУВД?
Пятько поморщился.
— Куртеев, вы это специально делаете или у вас действительно не все дома? У меня такое впечатление, что, перед тем как ко мне прийти, вы неделю сидели дома и составляли список вопросов. Вы испытываете оргазм, когда ставите людей в тупик? Скажите, вы чувствуете растекающееся тепло внизу живота, когда видите тужащихся в поисках ответа людей?
Куртеев улыбнулся.
— А почему я занесен в базу данных ГУВД?! — вскипел Пятько, не дождавшись ответа. — Почему Пусодина, пройдохи и шарлатана, нет в базе, а я, даже в детстве не разбивший ни одного оконного стекла, там есть?! Почему я в базе ГУВД? Потому что я еврей?! Что, блядь, за страна такая?! Не успеет еврей родиться, как он уже в базе каких-то данных!..
— Не беспокойтесь, я тоже в этой базе.
— Вы тоже еврей?!
— Господин Пятько, ГУВД имеет сведения обо всех гражданах Москвы независимо от их национальности.
— Вы рассуждаете как ветеран МВД! Тогда скажите, почему в базах нет Пусодина, который двадцать с лишним лет проживает в квартире семь дома триста таки два по улице Кунцевской?
— Я вижу, вы тоже не прочь заработать оргазм на ровном месте.
Пятько положил пистолет, весивший как автомат, на стол и навалился головой на руки.
— Куртеев… Что мне сделать, чтобы вы поверили в то, что я незнаком с Викой Золкиной? Отпустите меня домой… Я устал как собака. Вы высосали из меня все соки. — Выпрямившись, он растер лицо ладонями. — Да, я прокручиваю бюджет фильма через компанию Лукашова. На выходе я имею что-то около полутора миллионов долларов, которые делю на несколько частей. Одна часть уходит в мэрию города Москвы, другая — в то ведомство, которое должно пресекать любые попытки незаконного обогащения сотрудников мэрии, оставшиеся части уходят в организации, следящие за деятельностью первых двух, и мне остается что-то около пятисот тысяч в год. Как вы думаете, рассказав вам это, я мог бы не признаться в том, что знаю Вику Золкину? То, что она написала мою фамилию на листке бумаги, не означает, что я повинен в ее исчезновении.
Некоторое время в кабинете продюсера кинокомпании «Маунтайн» висела гробовая тишина. Слышалось лишь дыхание двух человек. Безупречная работа двух пар легких.
Наконец Куртеев тихо и чуть хрипло произнес:
— Не могу припомнить, Олег Иосифович, что говорил вам об исчезновении Вики.
Берг не был взбешен. Он находился в том возрасте, когда чувства не мешают делу. Чувства остались там, в машине Куртеева. А теперь, когда он получил возможность работать автономно, правильные мысли стали приходить одна за другой. Вику не разыскать в Москве, проверяя ее телефонную книжку, позабытую дома. Заместитель директора финансового департамента попала в историю, и единственный шанс напасть на ее след — это понять, почему она написала на листке бумаги фамилии троих мужчин. Каждый из них каким-то образом связан с ее исчезновением. Визит к секретарше Лукашова дал подсказку. Осталось найти еще несколько. Любая задача, помимо своего содержания и вопроса, непременно должна иметь графу «Дано». В некотором смысле каждая из данностей — подсказка. Вика исчерпала список тремя фамилиями. Математический склад ума убедил девушку в том, что этого будет достаточно. Конечно, она не предполагала, что ее похитят. В противном случае она просто не пошла бы на встречу. Но коль скоро она в спешном порядке решила сориентировать будущих сыщиков и при этом думала, что личным участием помочь не сможет, она прямо указывала если не на свое будущее местонахождение, то на неприятности, которые могут стать тому причиной.
Майя приоткрыла занавес над одной из загадок. Пятько существует, и он замешан в противоправной деятельности руководителей двух организаций. Продюсер «Маунтайн» нецелевым способом использует средства, выделенные на съемку фильма, а Лукашов позволяет ему это делать, тоже, несомненно, имея интерес. Адвокат Лукашова, случись что, обязательно упомянет о том, что Лукашов не обязан проверять своих инвесторов, поскольку они не получают от него деньги, а, наоборот, вкладывают. Однако трудно поверить в то, что какой-то Пятько пришел и сказал: «Вот полтора миллиона долларов. Мне нужны пятнадцать однокомнатных квартир на четвертом этаже твоего будущего дома в Сокольниках». Полтора миллиона — сумма плевая. Тем более что состоятельность кинопродюсеров под сомнение уже давно не ставится. Лукашов мог бы не насторожиться, если бы Пятько перечислил не полтора, а пятнадцать миллионов. Но Лукашов непременно должен был встревожиться, когда бы ему Щазов — нет, Щазов на это не способен… Вика! — когда бы Вика сообщила Лукашову, что личные перечисления Пятько совершил почему-то с лицевого счета ООО «Маунтайн-фильм».
