— Ой! — всхлипнули молодухи в один голос, то ли с испугу, то ли от радости, завидев крепкого молодого мужчину, вставшего на пороге их купе. — Если к нам, то подождите, мы переоденемся, — сказали они так же вместе и прикрыли руками глубокие вырезы халатов.
«Однояицевые, что ли?» — подумал Сокольников и отступил назад, соображая, что ему делать дальше. Не малинник, а курятник какой-то, вернее, бройлерная птицефабрика: все одного веса и на одно лицо…
— Не берите в голову, я тут постою, — сказал он, оглядывая коридор, в середине которого ему улыбнулась элегантного вида девица. — «Ну, вот эта ещё, куда ни шло. А мужики-то хоть водятся в вагоне?»
Девица оценила взглядом не менее элегантный вид нового пассажира в короткой дублёнке и с дипломатом в руке, и подошла с вопросом:
— Не пускают?
— Да, там дамы решили переодеться.
— Ой, а у меня — трое мужчин и верхняя полка… Двое из них курят и все трое не прочь выпить. Вас не устроит, если бы нам поменяться местами?
— Меня бы больше устроило, если бы ваше купе было двухместным, — ответил Игорь с улыбкой не без значения.
— Чего нет, того нет, — вздохнула она с деланным сожалением. — А серьёзно, не хотите в мужскую кампанию? Они, в общем, спокойные молодые люди. Наверно только чуть постарше вас. Я тогда схожу к проводнице?
— А соседи вас отпустят? — спросил Игорь.
— По-моему, я их только стесняю. В купе тепло, им бы раздеться, а они так и сидят, кто в свитере, кто в костюме… Нет, верно, давайте я им вас представлю? Вас как звать?
— Игорь. А может, мы попросим у проводницы поселить нас в служебное купе? Я заплачу…
— Пробовала. Там — её больная напарница.
— Светлана! Вы там с кем нам изменяете? — открылась дверь её купе. — Обещаем больше не пить и не курить до самой Москвы и даже дальше, — сказал довольно высоким голосом крупный мужчина с вислыми усами.
Светлана слегка подтолкнула Игоря вперёд, чтобы его видела вся троица, а он посмотрел на будущих соседей. Ничего мужики, слегка раскрасневшиеся, но не шибко «поддатые» и вполне прилично одетые — действительно в свитере, и в костюмах. «Приличная публика, — подумал он, хотя и заметил, как один из них уж как-то больно по-свойски подмигнул попутчице. — Ну, наверно, не первые сутки едут вместе, поезд-то сибирский»…
— Вот, прошу принять, — сказала Светлана. — А я — на его место, в женское купе. Зовут Игорем, едет до Москвы.
— Гостям мы всегда рады. Но и вас терять не хотим. Переберётесь позже. А пока давайте за кампанию, а? — и поочерёдно протянули Игорю руки для рукопожатия. Он ответил вполне по-дружески, отметив, однако, что безымянные пальцы у всех троих заклеены у основания широкими ленточками пластыря. «Понятно, татушки заклеили… Братва откинулась с зоны, — мелькнула догадка. — Но… отнюдь не вчера. А, может, секта какая…»
И разговор завязался вполне светский, о том, как живёт срединная Россия, что в дефиците, много ли развелось кооператоров? За Уралом, например, не очень верят, что частному сектору дадут раздышаться, хотя подвижки уже есть…
— Ну, и у нас кое-кто пошёл в кооперативы даже из партийных работников, — сказал Игорь. — Больше, правда, комсомольцы шустрят: приторговывают кое-чем, что можно достать у коллег в других республиках. Но комсомольской крыши не покидают. Тоже, значит, не очень верят.
— А в столицу зачем? — спросили его.
— Так, по делам…
— Видно, по небольшим, если так налегке?
— Пока не знаю. Приятель попросил подъехать…
— Ну, привет приятелю.
Слово за слово, и Светлана засобиралась на выход: надо же ей устроиться, на ночь глядя.
— Или хоть в картишки перекинуться, — предложила она. — У кого они есть?
Игорь промолчал. Соседи подняли руки, мол, тоже не держим.
— А сходи к проводнице, у них, обычно, бывают. И с местом определишься, — предложил ей усатый.
Света и впрямь быстро принесла колоду. Свежую даже, не распечатанную.
— У них теперь тоже кое-что можно купить, даже из косметики. А в вашем купе дамы расстроились, что вы их покинули, — сказала она Игорю. — Пойду их успокаивать. — И «сделала ручкой» мужчинам.
— Ну, чего, в «дурака»? — спросил Игорь, чтобы окончательно убедиться в верности своей догадки.
— Дети что ли? — возразил усатый. — Давайте уж лучше пульку распишем. Ручка, бумага есть?
— У меня нет, — соврал Игорь.
— И мы канцелярию не держим. Тогда чего, тройка-семёрка-туз? — оглядел усатый кампанию и, не дожидаясь согласия, разбросил всем по карте. — Банкует старший?.. У меня десятка пик. У кого больше?
Крупнее карты ни у кого не оказалось. Игорю достался бубновый валет. Он пробежал его пальцами по обеим диагоналям. Никаких намёков на крапление.
— Что ставим? — спросил Игорь. — По стольничку? — И полез в бумажник, где держал некрупные деньги.
— Идёт, — ответили ему по кругу, сбросив на стол по мятой купюре.
— Кому? — спросил усатый.
— Давай по одной, — предложил тот, что сидел, вжавшись в угол противоположной полки.
«Странные ребята», — подумал Игорь. У соседа в свитере морда полная, красная, толстые усы висят, как у писаря в картине «Письмо турецкому султану». В углу напротив — худой, бледный, лоб и подбородок выдвинуты, и лицо кажется каким-то вогнутым. Одет с иголочки. Синие костюм и рубашка в полоску, галстук однотонно-красный. «Сколько же суток он едет в вагоне? И всё время, как выпускник Гарварда?» И третий — парень, как парень. В лёгком пиджаке, джинсах и кроссовках. «Этот наверняка фарцует».
Усатый разбросил еще по карте и обвёл всех взглядом.
— Ещё, — сказал Игорь. И, получив третью карту, слегка похолодел: «Разводят». К вальту были ещё девятка и десятка бубей. — Очко! — тихо выговорил он, бросив открытые карты на столик, и улыбнулся с вопросом: — Новичкам, как на охоте, всегда везёт?
— Этт — точно! — Усатый подвинул «банк» на угол столика к Игорю. — Ещё по стольничку или на «банк»?
«Пошло!» — понял Игорь. Хорошо его подсадили к команде! Ай, да Света! Но ведь и он не зря ЦКШ кончал.
— На все! — предложил он и сдвинул выигрыш в середину столика.
— Крепко. — Сказал «запорожец» и спросил остальных: — Рискнём?
— Я могу только на часы.
Вогнутолицый стал снимать с руки часы, и Игорь увидел его запонки с крупными темно-синими камнями. «Сапфиры? Хорошо стоят!..»
— Я ставлю кроссовки, — вздохнул «фарцовщик». — Новые. «Адидас»! А кто носит «Адидас», тому… ну, и так далее…
— Мне свитер дорог, без него замёрзну. Ставлю усы.
— А может, разберём по стольнику-то и разбежимся по полкам? — спросил Игорь.
— Не по-мужски это, — возразил ему усатый.
Вогнутолицый завозился в своём углу, пошарил в нагрудных карманах костюма, поправил обшлага рубашки с запонками, долгим взглядом посмотрел на усатого.
— Ну, лады, — согласился Игорь. — Банкуй по две сразу. — И заметил, как изменился цвет запонок на рукавах его визави по диогонали. — «Лихо! Крапа нет, мухлюют светом и цветом!»
Не заглянув в карты, Игорь поднёс их ближе к запонкам, потом бросил на стол мастью вниз.
— Сюда посвети! — сказал он, сдерживая дрожь в голосе. — Я эти фокусы с ультрафиолетом со школьной скамьи знаю.
— Так, тихо, фраер! — Нажал ему на плечо усатый. — Не суетись. Никаких фокусов нет. Где ты их увидел?
— В планетарии. Там такую же колоду раскладывали на звёздном небе. Разводить, конечно, не учили… Но мы так же метим купюры…
— Ты чего, мент? — спросил его из угла красногалстучный и снова завозился, выключая свои «сапфиры».
— Я? Менты называют нас «соседями». А вас как кликают?
— Каждого по-своему. А ты, «сосед», не ссышь уже? Ночь на дворе-то…
— Вижу. Но и мы не по одному в вагон садимся. Давайте я вам лучше вашу Свету верну, и тихо доедем, кому куда надо. Хай поднимать не буду. Мы не по этой части едем. Так что лоханулись вы, как вас там? — Игорь чувствовал, как садится от страха его голос и намеренно переходил на шёпот, чтобы не выдать на лету придуманную ложь во спасение.
— А мы — тихо,… — сказал из угла «выпускник Гарварда».
— А я ещё тише, чем ты выключал запонки, включил своего «комарика». Пропищать ещё раз или расходимся? Смотрите… Я могу остаться. Но лучше от этого не будет, — продолжал Игорь, сдерживая готовое рвануть куда угодно нутро.
— Гарантии? — спросил усатый.
— Гарантии Госстрах даёт. А я обещаю, что доедете до места без приключений. Только, чур, больше никого не подсаживать.
— Смотри, «сосед». Мы лоханулись. Но это у нас не часто бывает, — крепко сжал его плечо усатый.
— Догадываюсь. — Игорь высвободил плечо, перекинул через руку дублёнку, прикрыв ею дипломат, и вышел из купе. — Свету я вам верну, сыграете с ней на мою ставку. — И захлопнул за собой дверь. «Теперь — рвать на ближайшей остановке». — Где встанем ещё до Москвы? — тихо спросил он копошившуюся у кипятильника проводницу?
