Минуты две Максим обалдело рассматривал Мастурбирующего Мальчика. Потом направился на кухню. За пирожными. На обратном пути столкнулся в коридоре с Саней. Даже в полутьме было видно, как горят его глаза.
— Ну, как тебе Аннушка? — спросил он.
— Отлично.
— Ты бы её трахнул?
— Обязательно. И не раз.
Саня горделиво усмехнулся.
— Макс, где-то через минуту мы с Аней вас оставим.
— Чего ты мне докладываешься? Действуй. Меньше слов — больше дела.
— Я не об этом, а вот о чём: если ты хочешь что-то сделать с Кариной, можешь приступать.
— И ты не против?
— Чтобы мою сестру трахнул великий человек? — он засмеялся, для него этот вопрос был риторическим. — Действуй, Безумный Макс!
— Ладно, иди куда шёл, подхалим, — усмехнулся Максим. — Э нет, постой!
— Что?
— Давно хотел спросить, да всё забываю. Я у тебя в компе нашёл порнорассказы. Это ты пишешь?
— Не. Чукча не писатель, чукча читатель.
— Скачиваешь?
— Да. Помаленьку. Я не люблю тексты на порносайтах — там одна похабщина. Я люблю хорошие авторские тексты, чтоб без мата и всяких тошнотворных подробностей. Вот недавно нашёл один журнальчик, там таких текстиков много. Называется мистериоззо точка лайвджорнал точка ком.
— Ты хоть знаешь, чей это журнал? Вадима Мельникова.
— Фигасе! И откуда он всё это знает?
— Да просто фантазия у него богатая, вот и всё. И к прекрасному тянется.
Максим вернулся за стол. Он, Карина и Аня сидели ещё какое-то время. Хозяйка — в кресле с красивыми резными подлокотниками, которые заканчивались львиными головами. Гости — на широком диване с валиками, но без спинки. Кофе пил один Максим, все остальные — красное вино. Понурая Карина от алкоголя нисколько не развеселилась.
Аня своим смешным тоненьким голосом рассказывала про свою подборку редких книг, потом сказала: “Пойду посмотрю, где там Саша пропал”, и вышла.
— Что какая хмурая? — спросил Максим, пододвигаясь к Карине. — Обломно, что расследование накрылось?
— Вот именно. Обломно. Самое точное слово.
— Не грусти. А то буду щекотать.
— Ты что?
Максим тут же ткнул её указательными пальцами в бока. Она шлёпнула его ладонями по рукам:
— Ты что делаешь?
— Поднимаю тебе настроение. — Он стал так агрессивно щекотать девушку, что та оторопела от неожиданности, только отодвигалась и несильно отталкивала его руки. Потом Карина упёрлась в валик, и отодвигаться стало некуда. Максим тут же придвинулся к ней вплотную и обнял за талию.
— Что ты делаешь? — повторила она.
— Как ты думаешь, а? — он посмеивался. — Тебе что, нужно официальное уведомление? Мадам, я имею честь к вам приставать!
Он попытался поцеловать её, но она увернулась:
— Дурак! Они сейчас вернутся!
— Если ты ещё не поняла, они не вернутся. Слушай.
Он замолчал, даже дыхание затаил. То же самое сделала и Карина.
Стали слышны смех Сани и повизгивания Ани. Карина не сдержалась и почти выругалась:
— Да они охренели, что ли? Это же свинство!
— Нет, вот это свинство, — Максим куснул её за ухо.
— Давай без фанатизма! Ты возбудился, что ли? Отстань! — Девушка стала вырываться, но не смогла. — Успокойся, Метёлкин. Не буду я тебя обнимать и целовать.
Максим прикасался губами к её щеке. Она не возражала, но сразу же отворачивалась, когда он пытался дотянуться до её рта.
— Что тебе нужно от меня?
— Ты мне очень нравишься.
— И поэтому ты хочешь затащить меня в постель?
— Думаешь, всё так просто?
Она посмотрела на него с сожалением:
— Метёлкин! Только сказки мне тут рассказывать не начинай, про любовь с первого взгляда! А особенно после того, как целовался с той коровой.
— Она первая ко мне полезла, — соврал Максим.
— А ты и рад. Привык, что девчонки сами на тебя прыгают? Чемпион фигов. Уйди. Сядь вон туда и не трогай меня, — она толкнула его плечом. Максим только крепче её обнял. Меньше всего ему хотелось разжимать руки.
— Что ты вообще ко мне прилип?! — воскликнула она. — Тебе мало твоих жирных подружек?
— По сравнению с тобой они — никто.
— Да что тебе надо?
— Я хочу с тобой быть.
— И что ты имеешь в виду?
— Например, вот это, — воспользовавшись тем, что Карина повернулась лицом к нему, Максим проворно схватил её за щёки и притянул к себе. Она изо всех сил пыталась вытолкнуть его язык из своего рта, но не кусала его, хотя могла бы.
— Ты что делаешь? — прошипела она.
— А ты что?! — Максим откинулся назад и упал на диван, а Карина оказалась на нём верхом. — Взяла, завалила меня. Помогите, насилуют! — пискляво крикнул он.
— Ах ты… мерзавец… — пытаясь вырваться, она тёрлась об него всем телом. Быстро устала, раскраснелась и остановилась, чтобы отдышаться. — Я сейчас царапаться начну, — предупредила она.
— А откуда ты знаешь, что я обожаю, когда меня царапают?
— Больной! Озабоченный! — она захныкала — деланно, как хнычут дети, когда выпрашивают сладостей. — Что тебе от меня нужно?
— Последний раз показываю, — он притянул её к себе, схватив за затылок.
На этот раз она вообще не сопротивлялась. Максим даже не ожидал, что всё будет настолько несложно.
Ближайшие минут двадцать пронеслись, как лёгкий обморок. Они просто лежали на диване и целовались. Карина совсем размякла, она принималась постанывать и извиваться, когда Максим покусывал её за ушки, целовал в шею или в запястья.
Потом он спустился чуть ниже, задрал футболку, долго облизывал и ласкал животик.
— Теперь спинку! — сказал он, переворачивая Карину лицом вниз. — А то она обидится, что ей меньше достанется.
В действительности это был лишь предлог, чтобы расстегнуть лифчик.
И всё было отлично до тех пор, пока Максим не попытался расстегнуть юбку Карины. Девушка тут же оторвала его руки от себя. Он несколько раз повторил попытку, но Карина действительно была против.
Ладно — значит, ещё не время. Максим вернулся к ласкам.
— Ну хватит меня мучить… — простонала Карина, но не сладостно, а так, будто ей причиняли боль. Максим понял: она хочет его, но что-то непреодолимое её останавливает, и от этого ей плохо.
Он потянулся к её губам, но девушка отстранилась.
— Не надо. Давай успокоимся… — печально попросила она.
— Я спокоен.
Он и сейчас смог бы успокоиться, только зачем. Какая разница, сделают ли они это сейчас или, скажем, завтра, — ведь вопрос уже решён. Она хочет его, а он её… Осталось только завершить дело.
Карина вырывалась из его объятий. Вырвалась, села на диване, плотно стиснув ноги и опустив голову. Максим обнял её сзади, положил голову на плечо:
— Что не так? — шепнул он ей в ушко.
— Всё не так, — кажется, она была близка к тому, чтобы заплакать. — Максим, я… я не могу. Пожалуйста, не мучь меня больше. Не надо, Метёлкин.
Что, игра проиграна? Не может быть. Всё ещё можно вернуть, нужно оперативно убедить девушку, что заниматься сексом на пятый день знакомства — это не распутство, а совершенно нормальное явление, особенно с таким нежным и привлекательным парнем, как он.
Он стал нежно оглаживать её грудь. Карина опять оторвала от себя его руки.
— Макс, пожалуйста. Я не буду.
— Дело во мне?
— Нет, во мне. И в тебе тоже, немного.
— Я слушаю, милая.
— Ты скоро уедешь…
— Не скоро.
— Скоро, не скоро. Всё равно уедешь.
— Ну и что? Тебе же хорошо со мной.
— Хорошо, — согласилась она.
— Я могу сделать так, что будет ещё лучше.
— Я знаю.
— В чём же дело?
— А ты как думаешь?
— Я думаю, ты просто ерундишь. Я читал в одной книжке, что-то там про Древний Рим: один раб долго домогался одну рабыню, а она от него бегала. Он всё думал, в чём же дело? А она ему однажды призналась: до тебя я была наложницей и вынуждена была принадлежать другим мужчинам. То есть ей было позорно, что она не девственница.
— Ну вот, ты почти угадал.
— В каком смысле?
— У меня то же самое, что и у неё. Только наоборот.
На осознание ушло несколько секунд.
— Так ты девственница?
— Хочешь сказать, это незаметно?
— Никогда бы не подумал. Ты такая…
— Какая?
— Красивая.
— И что? Думаешь, меня никто никогда не домогался? Так умело, как ты, — конечно, никто. А так — постоянно. “Девушка, а пойдём ко мне в гости, здесь недалеко!” Или вообще: “Девушка, вы работаете?” Всех бы убила! Что ты ржёшь?
— Так ты девственница! — он радостно смеялся, уткнувшись лицом ей в спину. — Я уж испугался, что ты мальчиков не любишь!
Она тоже засмеялась:
— Ну, если бы я их не любила, я бы их совсем не любила!
Максим поцеловал Карину в тыльную сторону шеи, рукой отодвинув её косу. Сейчас нужно было сказать что-то очень красивое, чтобы последнее слово осталось за ним.
— Да, я всё понимаю, Карик. Тебе нужен твой единственный. А я не могу им быть. Ведь я и правда скоро уеду.
