Та уже пришла в себя.
– Больше не будет этот отель! В отель должен быть ковер! Следующий раз Жаклин повезет в «Георг Пятый».
Она осмотрела нас, начиная с Насти.
– Ну, готовы? Жаклин оценить вас!
Ведерникова была, как всегда, ослепительна. Что-то серебряное с черным, каблуки, плечи, декольте. И большущие камни в ушах. Черт, а они ведь настоящие! Я вспомнила про ее коллекцию бриллиантов. Странно, но камни казались фальшивкой, дешевой бижутерией. Я привыкла к тому, что в настоящих украшениях бриллианты всегда маленькие – и воспринимала их размер как доказательство подлинности. Такие были у мамы, у бабушки, у всех наших знакомых. Трудно представить, что вот эти огромные сосульки настоящие. Как они могут быть такими большими? В моей голове этот размер не укладывался.
Или все дело в том, кто это носит? Вот у той тетки из лифта точно были бриллианты. Я почему-то это сразу поняла.
– Красавица! – Жаклин тронула Настину висюльку, которая тут же выдала порцию искр.
– Харроший, – Яну тоже оценили по достоинству.
Саша и Оксана получили призовые хлопки. Младшие Маруся с Таней – просто улыбку.
– Хароший, хароший!
Жаклин благосклонно посмотрела на меня. И потрепала по щеке, которую я насандалила блестящей герленовской пудрой, выданной мне Красновой.
Яна, до сих пор ни разу не взглянувшая в мою сторону, вдруг мило улыбнулась мне.
– Девочки, какие же мы все красивые! Жаклин, ты всегда выбираешь лучших! – сказала она.
– Готовы? За мной!
Мы стояли возле входа Petit Palais, он же Музей изящных искусств, и пили шампанское. Мы были самые яркие, и Жаклин нами гордилась. Англичане, немцы, американцы, поляки, итальянцы, собранные точно в такие же группки во главе с региональным предводителем, разглядывали друг друга. Они были в основном в черном, не такие роскошные, как мы. Мы – это я зря сказала. Я-то была в черном.
Разносили шампанское и устриц. Жаклин и девочки проглатывали их легко, я даже не пыталась. Мне они почему-то всегда были отвратительны. Скользкие, слизистые.
– Ты просто не умеешь их есть, – всегда говорил мне Саша. Но я, как ни пытался он меня приучить, отказывалась наотрез.
По периметру площадки, на которой толпились журналисты, были выставлены золотые флаконы с ароматом «Mystery» – вернее, их двухметровые муляжи. Холодный ветер, холодные улыбки, ледяное шампанское. Теплый прием.
Через час возле золотой декоративной арки, на которой сияли буквы слогана аромата «Mystery» «Work your magic!», появились три товарища. Группы стали подтягиваться ко входу в святилище. Наконец-то согреемся!
После американцев, англичан, немцев, итальянцев и китайцев наступила наша очередь. Мы восходили по ступенькам медленно и торжественно, как восходят к божеству. Или к причастию. Девочки притихли. Благоговейная тишина. Жаклин шла впереди, ведя за собой конфирманток.
Один из трех был тот самый Поль, которой сегодня грузил нас в офисе. Двое других – высокие, худые. Николя Орсе, седой господин лет шестидесяти, безупречный, как целлулоидный пупс. Франсуа Орсе, помладше, не старше сорока, темноволосый, красивый, с брезгливой гримаской, портившей его качественный профиль. Огромный концерн FLG, продававший вина и коньяки, одежду и парфюмы, мебель и керамические плитки, был семейным бизнесом Орсе. Империя роскоши, 3500 бутиков по всему миру, миллиардный оборот, первое место на рынке товаров luxury.
Возле входа в святилище стояла огромная ваза с шоколадными конфетами.
Жаклин пожала руку троице. Церемониал начался.
Первой сделала книксен Яна. Дедушка Николя улыбался широко. Его сын Франсуа – едва-едва. Пока империя ему не принадлежала, приходилось доказывать свой статус, демонстрируя высокомерие.
Яна сказала несколько слов, целлулоидный дед кивнул в сторону шоколадок, и она отошла к вазе.
Второй подошла Настя. Франсуа чуть оживился. Ну да, он же тоже холостяк, как следовало из пресс-релиза. Настя идет за шоколадкой.
Книксен, улыбка, кивок головы, конфетка. На каждую не больше пяти секунд.
Я оглянулась – сзади уже поджимали индусы.
– Иди, ешь шоколадку.
И Жаклин сдвинула меня в сторону, к вазе, где толпились наши красавицы.
– А как же?
Я даже не поняла сначала. Возле императоров Орсе уже вертелась француженка, представляя индийских журналистов. Наше время истекло. А как же я? А я никак! Я не удостоилась причастия. Хотя и постилась – только шампанское и сигареты целый день, и гладила как дура это платье! Я не стала брать шоколадку из вазы. Хотя она была забавная – в форме флакона «Mystery».
– За мной! Проходить вперед!
И мы прошли сквозь арку. Девочки, которые тут же оценили конъюнктуру, смотрели сквозь меня.
– Франсуа – фантастический красавец!
– Мне Беата рассказывала из итальянского «Вога», что у него был роман с Николь.
– И что?
– Папа не любит Голливуд. Он дикий мракобес. Если бы француженка была, может, и согласился бы.
Я увидела тысячи людей. Нет, это зеркала давали такой эффект. В зале, куда мы вошли, все было зеркальное. Столы, стены, тарелки, вазы, пол. В центре каждого стола вращался зеркальный шар, на котором крепился муляж духов. Закружилась голова – от голода и от шампанского. Вокруг шара была накрыта ягодная полянка, где росли клубника, черешня, ежевика, малина.
Официанты разносили шампанское – опять! – и маленькие плевочки какой-то птичьей еды. Яна потянулась за клубникой. Жаклин сурово посмотрела на нее. За соседними столами тоже никто не ел. Все чего-то ждали.
Яна вытянула-таки клубничину из кучки. Настя ухватилась за другую ягодку. Жаклин не могла уже сдерживать напор голодных, и мы запустили руки в ягодный развал.
– Только кто был в музей L’Or может есть! – пыталась остановить нас Жаклин.
Но было поздно. Через восемь минут за русским столом не осталось даже веточки от черешенки.
Официант крутился рядом с нами, выдавая Жаклин бокал за бокалом.
– Всем пить!
Загрохотала музыка. Зеркальная стена напротив треснула и начала разъезжаться по линии разлома. На нас хлынул мощный поток света, и из него стал вырастать огромный зеркальный шар, на котором стояла девушка. Примерно так же происходило и в рекламном ролике, только не хватало компьютерной графики, чтобы превратить ее фигуру во флакон. Девушкой на шаре была Жизель Бундхен, лицо нового аромата L’Or. Явившийся из того же светового потока Николя Орсе помог Жизель слезть с шара.
Он что-то говорил по-французски и по-английски, потом передал микрофон Бундхен. Но мы ничего не слышали. Мы готовили Яну. Оксана поправляла ей прическу, Маруся доставала ее помаду, Таня держала зеркало. Яна репетировала с Жаклин слова. Каждому столу полагался один вопрос. По одному от каждой из сорока стран, где продается продукция концерна и знают слово «глянец».
Яна была нашим полпредом, полномоченным представителем русского гламура.
Свет забил в глаза. Наша очередь! На Яну наставили телекамеры. Я выпрямила спину и смело посмотрела в морду объектива. Честь страны – это не шутка.
– Россия, Яна Слопова. Мисс Бундхен, считаете ли вы слоган нового аромата «Колдуй реально!» отражением новой роли красоты в современном мире, где магия женственности становится одной из составляющих профессионального и личного успеха?
Хорош тот вопрос, в котором уже содержится ответ.
– Ес, идеология аромата «Mystery» обращена к новому образу современной женщины, которая привыкла побеждать. «Mystery» – это воплощение ее красоты, магия молодости и успеха. Поэтому «Mystery» выбирают уверенные в себе женщины, которые реализуют свои мечты не только на подиуме, но и в жизни. Они хозяйки новой женственности, провозглашенной L’Or.
Жизель без запинки цитировала пресс-релиз. А еще говорят, Бундхен – плохая актриса. А вы попробуйте дословно повторить эти гладкие обтекаемые формулировки. Рекламный боекомплект про новую женственность и эликсир красоты годился для любых духов. Да и для помад и теней – вполне подошел бы. Я восхищалась – в этом флаконе идеального тела с бразильской попкой живет настоящий профессионал!
Яну поздравляли.
– Харроший, харроший!
– Ты гениально сказала!
– У Янки идеальное произношение!
– Жаклин, а когда мое интервью? – спросила Настя.
– Сейчас Жаклин отвести тебя! И где есть твой оператор?
– Ждет давно, – Ведерникова махнула рукой в сторону сцены, возле которой стояли люди с телекамерами.
Жизель и Николя Орсе исчезли в облаке света.
– Настья, пора! – Жаклин подхватила Настю под ручку, они понеслись к сцене, туда, где в огромной зеркальной стене угадывались очертания маленькой двери. Через нее, как я успела заметить, просачивались в Зазеркалье небольшие группки с телекамерами.
Разговор за столом тут же вырвался из жестких рамок beauty-официоза.
Оксана рассказывала Марусе о своем детстве:
– В 14 лет он меня трахнул.
– А ты что?
– Залетела сразу.
