– И о чем же они говорят? – спросила Кэролин.
– О размере пениса, – сказала Кэти.
– Кстати, – сказала Хэлли, – а где твой муж?
Кэти подняла брови:
– Я так понимаю, слыша слова «размер пениса», ты немедленно воображаешь моего мужа? Мне придется тебя заказать.
– Не волнуйся, – сказала Хэлли. – Мои дети сделают это гораздо раньше, чем ты скопишь денег на киллера. Я просто подумала, вдруг он услышит. Мы же не хотим, чтобы с ним приключился сердечный приступ из-за нашего тупого базара.
Улыбка Кэти превратилась в тонкую линию. Почти в ухмылку, подумала Кэролин.
– Вы, наверное, удивитесь, – сказала Кэти.
Кэролин не могла это вынести.
– Чему? – спросила она.
– Так, ничему.
Хэлли взглянула на Кэролин:
– Ну что, пусть она говорит дальше?
Кэролин перевела взгляд с Хэлли на Кэти. Хэлли ехидно косилась, Кэти хитро ухмылялась. Кэролин уже сомневалась, понимает ли она, что происходит. Ей пришло в голову, что она частенько бывала вместе с Хэлли и Кэти в большой дружеской компании, но со времен колледжа они общались только втроем лишь во второй или третий раз. Сейчас все по-другому, и Кэролин пока не понимала как. Но чувствовала, что, если бы Хэлли и Кэти захотели, они могли бы наехать на нее и разорвать ее душу в клочки. Кэти пугающе умна, а Хэлли, похоже, на все плевать. И, судя по тому, куда зашла беседа, они обе гораздо увереннее в своей сексуальности, чем она.
Наверное, мужчинам, которых она знала, это показалось бы странным. Похоже, мужчины всегда считали ее Сексуальной Богиней Центрального Штата Техас только потому, что Кэролин привлекательна и грязно фантазирует. Но в ней много такого, чего ни один ее мужчина не открыл. Арти уж точно не открыл… правда, у Арти ума не хватит даже открыть консервную банку.
– По мне, – сказала Кэролин, – пусть Кэти говорить то, что хочет.
Хэлли пожала плечами:
– Ну уж нет. – Она снова повернулась к Кэти. – Признайся: вы со своим стариком неслабо оторвались прямо перед тем, как сюда ехать.
– Ни да, ни нет.
– Ха! – сказала Хэлли. – Я так и знала. И было круто, да? Я всегда предполагала, что у Стива есть скрытые достоинства.
Кэролин не верила своим ушам. Пять минут назад Хэлли сказала ей, что нравится Стивену, и теперь выспрашивала у Кэти, хорош ли он в постели. Это выглядело… ну если не двулично, то близко к тому.
– Они не такие уж скрытые, – сказала Кэти. – Но, судя по тому, что он мне сказал, больше никто… – Она резко остановилась.
Кэролин не терпелось услышать – как будто вот-вот разрежешь спелую дыню.
– Что? Что он тебе сказал?
Кэти возилась с одним из шнурков спального мешка.
– Если скажете кому-нибудь хоть слово, – сказала она, – я и впрямь вас обеих убью.
– Ни слова, – сказала Кэролин. Ее беспокоила собственная нетерпеливость. Она даже не понимала, откуда это взялось. Сексуальная сторона жизни Стивена ее никогда не волновала… раньше.
– Кому рассказывать-то? – спросила Хэлли. – Вне работы вы – единственные взрослые, с которыми я вообще разговариваю.
Кэти опять улыбнулась:
– А как же Томми?
– О, мы не разговариваем. Я обычно стараюсь, чтобы его рот был занят.
Все засмеялись, но потом наступила тишина. Наконец Кэролин не выдержала:
– Итак, Кэти…
– Хорошо, – сказала Кэти. – Видимо, надо уж досказать, чтоб динамщицей не обзывали. – Она глубоко вздохнула. – На самом деле ничего особенного. Просто Стивен был девственником, когда мы встретились. Я – единственная женщина, с которой он когда-либо спал.
– Ты шутишь, – сказала Хэлли.
– Никому не рассказывайте, – сказала Кэти.
Кэролин была немного разочарована:
– И все? – Некоторое время она раздумывала, вспоминая, что почувствовала, узнав, что была у Джека первой. – На самом деле это мило. Как миф о единороге или Джекова Лунная Богиня. Знаете, очень приятно вообразить, но не верится, что такое бывает.
– Я согласна, что мило, – сказала Хэлли, – но не совсем понятно. То есть, Кэти, сколько лет было Стиву, когда вы встретились?
– Двадцать пять.
– Тебе не кажется, что это очень странно? – спросила Хэлли у Кэролин. – Можешь представить двадцатипятилетнего парня, который никогда этого не делал?
– Конечно, – сказала Кэролин. – Я могу представить пятидесятилетнего парня, который никогда этого не делал. Я каждый день вижу парней, которые, держу пари, никогда этого не делали. Или по крайней мере никогда не будут делать это со мной.
Хэлли покачала головой:
– Это если противные, чудные, жалкие и патологически застенчивые. Стив не из их числа. Он отличный парень, к тому же довольно симпатичный.
– Нет, мне точно придется тебя убить, – сказала Кэти.
– Мне без разницы, что ты скажешь, Хэлли, – заговорила Кэролин. – Именно то, что он привлекательный, и делает сей факт милым. – Она посмотрела на Кэти: – Думаю, тебе повезло.
Кэти смотрела на шнурки спального мешка.
– Ну, не все так идеально, – сказала она. – Но в целом мы хорошая пара.
Кэролин не могла упустить грустную нотку в голосе Кэти. Это Кэролин слегка насторожило, и она пожелала выяснить причину.
– Все идеально не бывает, – сказала она. – Но я уверена, вы со Стивом к этому на редкость близки.
Хэлли покачала головой:
– В голове не укладывается эта девственность. Наверное, мне это странно, потому что у меня никогда не было мужчины вообще без опыта.
– А у меня был, – выпалила Кэролин, не подумав.
У Хэлли зажглись глаза.
– Да брось. Кто?
– Вы не поверите. – Теперь Кэролин пришла в озорное настроение.
– Должно быть, мы его знаем, иначе бы ты так не сказала, – произнесла Кэти.
– Наверное, Дэвид Макилхенни, – предположила Хэлли.
Кэролин чуть не вывернуло от отвращения.
– Я тебя умоляю, – сказала она. – По-моему, Дэйв начал иметь баб раньше, чем ходить.
Кэти кисло улыбнулась.
– Да, – сказала она, – во всех смыслах этого слова.
Кэролин удивилась.
– Ты тоже?
– Черт, и я, – сказала Хэлли.
– Ну, об этом я знала, – сказала Кэролин, не беспокоясь, как прозвучат ее слова. Хэлли ее немного раздражала. – Господи, Кэти, но я думала, у тебя-то есть здравый смысл.
– То есть у меня его нет? – спросила Хэлли.
– Тогда не было, – сказала Кэролин. На самом деле она не была уверена, что теперь он у Хэлли есть. Но этого она говорить не собиралась.
– Это было давным-давно, – сказала Кэти мрачно. – Мудак!
Кэролин на мгновение поразилась, потому что Кэти не выражалась почти никогда. Но потом Кэролин вспомнила, что речь шла о Дэвиде Макилхенни.
– Наверное, он умрет верхом на бабе, – предположила Кэролин.
– Меня не волнует, трахается он или нет, – сказала Хэлли, – лишь бы умер. – Она коснулась колена Кэти. – Не то чтобы это сейчас имело значение, но я знала про тебя и Дэйва. Ты тогда еще жила с Джеком, да?
Кэти кивнула.
– Мне-то было уже до лампочки, – сказала Хэлли. – Правда. Тогда я уже очухалась после Макилхенни. Но надо было мне тебя предупредить.
Кэти ничего не сказала.
Кэролин решила, что пора сменить тему.
– Это что же, Хэлли, – ты про всех знаешь, кто с кем спал?
Хэлли поднялась со своего спального мешка.
– Нуда, знаю, – сказала она. – Никуда не уходите. Она вышла из палатки, и Кэролин смотрела в оконце, как Хэлли трусит через лес.
– Как мы, такие умные, могли оказаться такими дурами? – спросила Кэти.
Кэролин посмотрела Кэти в лицо и впервые поняла, что та, может, и не такая неприступная интеллектуальная скала, какой всегда казалась.
– Мы не были дурами, – сказала Кэролин. – Нам морочили голову, и мы плясали вокруг хитрожопого осла. – Она замялась, спрашивая себя, сказать ли Кэти, что еще пришло в голову. – Я его видела в магазине здорового питания на той неделе. Выглядел дерьмово.
– Знаю, – кивнула Кэти. – Мне даже жаль, что он так выглядит, потому что всякий раз, когда я его вижу, я вспоминаю, что была от него без ума – но не могу понять почему.
Кэролин тоже как-то не вспоминалось, что же ей нравилось в Макилхенни.
– Видимо, у него был талант пудрить женщинам мозги. Но теперь он свои способности подрастерял и несчастен. Это – в наказание.
Кэти подняла глаза. Она опять улыбалась.
– Вот и прекрасно, – сказала она.
Хэлли вернулась в палатку с портфелем.
– Я взяла с собой кое-какую работу на случай, если Томми не появится, – сказала она, опять хлопнувшись на расстегнутый спальный мешок. – И заодно прихватила текущую версию «Большого Старого Атласа, хм, Друзей». Ну, я его так называю. – Она вынула из портфеля огромный лист бумаги, сложенный наподобие карты автодорог. – Он неполон, поскольку я знаю не все. Но я знаю многое.
