— Сёма, я не поверю никогда, что ты пошёл к русскому писаке, а не к своему писаке Фишману, в миру Рыбакову, предлагать денежное дело.
— Это так, я бы пошёл и к Фишману, и к другим нашим, но одна проблема — этот богатенький кандидат как бы не очень любит евреев. Он так и сказал: «Ни одного пархатого, чтобы не было в штабе».
— А ты-то, как там оказался?
— Ну, тут родственное. В общем, его брат женат на моей сестре по отцу. На мне лежит груз по оргработе выборного штаба. Он мне доверяет именно как еврею, который может отличить своих от не наших, — шепелявя на согласных, искренне ответил Семён.
— Ну, ты, Сёма-одессит, надо же так ввернуть «своих от не наших». Это как там у вас: «Моня, не дрожи диван — ты проснёшь папу», — Пикин тихо рассмеялся, схватившись за голову.
— Вот мне и нужен толковый спичрайтер, который сможет правильно вворачивать электорату. Ты же ещё и толковый психолог, к тому же, опыт участия в выборах у тебя есть. Вот я тебя на две ставки и оформлю. Прикинь, штуку баксов в месяц за спичрайтера и штуку за психолога, умножь на три месяца и получится шесть тысяч зелёных. Плюс ещё отщипнём от представительских и иных расходов.
— Ладно, ты мне скажи друг, Сэмэн, на кого ты меня склоняешь работать?
— Ты его не знаешь, этот человек в политике не был, он просто тихо делал деньги, вполне легально, поэтому заработал не так много, но на место в Городской думе уже скопил. Он тебе понравится, у него почти одни славяне с татарами работают в фирме.
— А почему мне это должно понравиться?
— Ну не надо, Андрюша, я очень уважаю твои принципиальные взгляды, твой антисионизм, твоё славянофильство. Я вот тоже, хоть и еврей, но ведь не побежал в Израиль, а остался делить все тяготы перестройки вместе с русским народом. Давай лучше о деле. Я оставляю тебе договор, ты заполняешь его, а я за это время сбегаю тебе за коньячком с лимончиком. — Семён достал из-за пазухи пополам сложенные листы договора, сунул Пикину и уплыл за дверь.
Сразу после ухода Семёна в дверь позвонили. Пикин увидел в дверной глазок сына соседа, с которым неоднократно ругался из-за громкой музыки. В последний раз, когда в три часа ночи чадо приблатнённого папы устроило дискотеку, Пикин взял кусачки и перекусил провода в электорощитке. С тех пор ночи были спокойными.
— Чем обязан? — спросил Пикин, всматриваясь в странное изображение на футболке юноши.
— Вы, пожалуйста, не пользуйтесь водой, а то у нас забилась труба слива на кухне, и нас заливает.
— Насколько я помню, вы живёте этажом выше, и я никак не могу вас заливать, — морща лоб, сказал Пикин.
— Ну ведь вода идёт по спирали? — убедительно сказал молодой человек.
— По какой ещё спирали? Вода слива всегда стекает вниз, но никак не вверх, насколько я ещё помню законы физики. Вы, в каком классе учитесь? — недоумевал Пикин.
— В девятом, — ещё с большим недоумением ответил юноша.
— Бегите и просите не пользоваться водой тех, кто живёт над вами и вызывайте аварийную службу, — сказал Пикин и с раздражением хлопнул дверью. «Более идиотского разговора у меня давно уже не было», — подумал Пикин и рассмеялся.
Семён разлил по рюмкам коньяк с ловкостью официанта.
— Итак, дружбан Андрюшка, за нашу совместную работу.
— Давай поработаем, дружбан Семён, на хорошего человека, который доверил умному еврею набрать команду из неевреев. Ох, и велик же ты, Господь, в проявлениях своих, — сказал Пикин, закусывая лимоном.
— Вот, мне пора. На тебе аванс, двести девяносто зелененьких, и жду тебя в штабе в девять часов утра в понедельник. Проспись, Андрей, и больше не злоупотребляй, работы много.
— А почему такая неровная сумма — двести девяносто?
— А коньячок с лимончиком, Андрюша? Я что, тебя буду опохмелять за свой счёт? Я что последний поц? Я тебе денежку принёс, коньячок принёс, компанию составил. Что, опять евреи плохие? — пьяно хихикал Семён.
— Исаак с тобой, Семён! Иди, стервец, собирай банду.
— «…Не брат ли Исав Иакову? говорит Господь; и однако же Я возлюбил Иакова, а Исава возненавидел и предал горы его опустошению, и владения его — шакалам пустыни. Если Едом скажет: «мы разорены, но мы восстановим разрушенное», то Господь Саваоф говорит: они построят, а Я разрушу, и прозовут их областью нечестивою, народом, на который Господь прогневался навсегда», — театрально уткнувшись большими пальцами в подмышки, продекламировал раскрасневшийся от коньяка Семён.
— И что это было, Сёма?
— Малахия один, два, четыре!
— Какая ещё малахия, иудей недоделанный?
— Читай Библию!
— Чёрт с тобой. Во мраке вашего иудаизма великий Розанов заблудился, а мне там и делать нечего. Ибо «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания — умножает скорбь», — изрёк Пикин тоном разочарованного в жизни философа.
— Вот и не лезь. Вам православия должно хватать.
— Ох, Сёма, если бы хватало, судьба русского народа была бы иной! Ладно, иди, а то до погрома доведёшь. Пойду в душ. Вали в штаб, политтехнолог ху…
— Вот, я уже жалеть начинаю, что пришёл к тебе, Андрей.
— Не боись, в штабе будем делать вид, что ты начальник, а я дурак. «Твоё рождение уже состоялось, твой гнев нарастает, твоя звезда воссияла». Откуда это, Сёма?
— Не знаю!
— Вот и я вспомнить не могу. Иди же, работодатель, мне и вправду пора приходить в себя. Спасибо за халтуру. Да, ещё, ты не знаешь, как сейчас течёт вода в трубах?
— Как и всегда, — округлив глаза, ответил Семён.
— Вот и я думаю, что как всегда. Причём тут спираль?…
…Штаб кандидата в депутаты располагался в административной части предприятия по производству каких-то комплектующих для отечественных автомобилей. Весь второй этаж небольшого трёхэтажного кирпичного здания был отдан в распоряжение Семёна. Он сидел в большом кожаном кресле. За его спиной на стене довольно просторной комнаты на большом куске ватмана красовалась надпись «Вы не снайпер. Вы киллер!».
— И что, Сёма, это девиз нашей банды? — обронил Пикин, протягивая руку.
— А это так: я в приступе размышлений выдал. Искал что-нибудь такое адреналиновое, чтобы понимали серьёзность борьбы. Называют же Доренко телекиллером. Нам тоже нужны творческие киллеры, а не снайперы, работающие по приказу.
— Я, Семён, предпочитаю быть интеллектуальным телохранителем. Смотри, не накаркай, а то будут нам и киллеры, и снайперы. Мне сведущие люди сказали, что эта выборная кампания будет куда круче предыдущей, цена вопроса возросла вместе с депутатским фондом. Поэтому под этим плакатом можешь сделать надпись «Ваш спонсор не придёт на ваши поминки, а если придёт, то ради пиара».
— Андрей, на выборах нужно быть оптимистом: нас наняли для победы. Поэтому через двадцать минут начнут подходить люди на «кастинг», и мы с тобой будем набирать, как ты говоришь, «банду». В структуре штаба куча пустых ячеек. Вот, смотри: художник, дизайнер, полевики, агитаторы и прочее. Сначала пойдут знакомые и по рекомендациям. Если не укомплектуемся, будем искать через знакомых знакомых. Не надо спрашивать диплом, а что человек реально умеет. И обязательно проверять знания, а то на красивых резюме погорим с кадрами.
— Семён, а денег у твоего олигарха хватит на столь представительную команду?
— Хватит. И мы с тобой будем в шоколаде, особенно если он станет депутатом. Ты знаешь, как я сделал свои первые деньги? Ещё в эпоху «развитого социализма» я покупал газеты с публикацией таблиц выигрышных номеров очередного розыгрыша лотереи. Затем аккуратно вырезал таблицы и на их место вклеивал таблицы с предыдущих розыгрышей. Затем наклеивал эти газеты на информационные стенды на автобусных и трамвайных остановках, на почтовых отделениях. Все точки с такими подделками я постоянно объезжал и собирал выброшенные лотерейные билеты, в основном, мятые и порванные. Помимо мелких выигрышей мне один раз попался мотоцикл и цветной телевизор. Я брал деньгами. Правда, моё изобретение скоро вычислили, и я еле зад унёс от оперативника, который поджидал меня возле газетного стенда с моим творчеством. Так что я свои тугрики с этих выборов возьму, поверь, это проще, чем подделывать газеты, — Семён откинулся в кресле и стал разминать свою короткую шею.
Первые кандидаты на трудоустройство уже топали по коридору штаба…
Через неделю умудрённый Семён пришёл к выводу, что пирамидальная система построения штаба не годится.
