Глава 15
Первая летящая книга появляется на следующий день в восемь утра. Летящую книгу не так просто узнать по звуку. Легкий, дребезжащий шелест проносящихся по воздуху страниц, а затем — глухой удар книги о стекло панорамного окна в гостиной перед приземлением на лужайке. Я скатываюсь с кушетки в кабинете отца, меня подташнивает и шатает, я мутным взором выглядываю в окно, ожидая увидеть на лужайке очередную разбившуюся птицу. Вместо этого меня встречает мое собственное лицо, горделиво улыбающееся с суперобложки «Буш-Фолс». Раскрытая книжка валяется обложкой вверх, верхняя часть корешка оторвана в результате столкновения со стеклом. Улица перед домом совершенно пуста.
За спиной я слышу ровное дыхание, оборачиваюсь и обнаруживаю на диване Джареда — он спит в гостиной, одетый в джинсы и черную футболку с надписью Bowling for Soup. Не помню, чтобы я видел его тут вчера, но поручиться не могу.
— Привет, Джаред, — бормочу я. Наверху четыре полноценные кровати, но мы оба спали на диванах.
— Привет, — отвечает он, не открывая глаз.
— В школу опоздаешь.
Он открывает один глаз:
— Тогда, наверное, и ходить незачем? — На этом месте глаз снова закрывается.
Не собираюсь спорить. Поднимаясь наверх, чтобы принять душ, ненадолго задерживаюсь, чтобы сбросить шорты и пару раз безуспешно попытаться вызвать рвоту над унитазом. Лучи света как иглы вонзаются в глаза, поэтому я моюсь в темноте, облокотившись о холодный кафель, чтобы проснуться. Горячая вода обрушивается мне на голову, облегчая боль, бурными потоками стекает по лицу и плечам. Я думаю обо всем сразу: об Уэйне, об отце, о найденном вчера альбоме. Невозможно поверить, что до вчерашнего дня все они и Буш-Фолс вместе с ними были такой давней частью моей жизни, скорее, далекими воспоминаниями. А теперь они грозят поглотить меня, и выстроенный за семнадцать лет защитный барьер растворяется в воздухе как мираж.
Я захожу в свою спальню, чувствуя себя бесконечно старым, меня мучает похмелье, с меня капает вода, а на постели у меня сидит Джаред и стрижет ногти на ногах.
— Ты погляди на себя, — говорит он с улыбкой, разглядывая мое разбитое лицо и синяки на ребрах.
— Сам погляди, у меня сил нет.
— Знаешь, — продолжает он хладнокровно, — статистика доказывает, что если отбивать хотя бы некоторые удары в драке, то результаты бывают более благоприятными.
— Приму к сведению.
Снизу раздается новый удар, мы вместе высовываемся из окна и видим исчезающий за углом зеленый микроавтобус. На лужайке теперь валяется второй экземпляр «Буш-Фолс», неподалеку от первого.
— Что там такое? — спрашивает Джаред, нисколько не обеспокоившись, лишь с некоторой долей любопытства, и снова принимается за стрижку ногтей.
Звонит мой мобильник, Джаред поднимает его с тумбочки и кидает мне. Это Оуэн, интересуется, как у меня дела. Я отчитываюсь о состоянии отца, и он хмыкает и поддакивает в нужных местах.
— А в остальном как? — спрашивает он с нажимом. — Ну, в смысле, как твое возвращение в Буш-Фолс?
— Полное безумие.
— Я знал, я знал! — радостно вскрикивает он. — Ну давай, рассказывай.
Я коротко перечисляю все события прошедшего дня, слушаю ахи и охи Оуэна, а Джаред смотрит на меня с восторгом и фыркает, когда я дохожу до сцены прерванных любовных игр с его участием.
— Итак, подытожим, — суммирует Оуэн, даже не пытаясь скрыть своего веселья. — За последние двадцать четыре часа ты вернулся в родной город, где практически все тебя ненавидят, предстал, пусть и несколько неуклюже, перед своими родственниками, прервал половой акт, нарушил закон, два раза подвергся оскорблениям, встретился с больным другом и как следует с ним нажрался. Я ничего не упустил?
Сказать ему про летающие книги? Я решаю пока этого не делать, потому что еще не понял, как к этому относиться.
— Да вроде все, — говорю я.
Оуэн тихонько свистит.
— Интересно, чем ты планируешь заняться сегодня.
— Ты так говоришь, как будто все, что было до этого, я планировал!
— Au contraire, mon frère.[1] Впервые за бог знает сколько лет ситуация прекрасным образом развивается вне твоего контроля.
— Черт возьми, ты это к чему?
Но ему уже нужно бежать.
— Слушай, я опаздываю, потом поговорим.
— Постой.
— Чего?
— Ты закончил ту рукопись? — нерешительно спрашиваю я.
— Забавно, что ты называешь ее «та» рукопись, — откликается Оуэн. — Большинство писателей, страстно увлеченных своим делом, используют притяжательное местоимение — «моя» рукопись.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Похоже, ты уже дистанцируешься от своего труда.
— Ты меня достал. Скажи, прочитал или нет?
— Прочитал.
— Ну и?..
— У меня возникли, — говорит он, делая паузу для вдоха и поиска нужного слова, — вопросы.
— Это я понял, — говорю я удрученно. — Делать-то что будем?
Оуэн вздыхает:
— Ну, можно кое-что переписать, и я наверняка смог бы это потом продать, но мне кажется, что это не в твоих интересах.
Я некоторое время перевариваю смысл услышанного.
— Все так плохо?
— Джо, ты хороший писатель.
— О боже, скажи просто, что книга — дрянь.
— Если бы я думал, что она — дрянь, я бы так и сказал.
Оуэн делает еще один глубокий вдох:
— Слушай, мы это уже обсуждали. Ты же знаешь, вторая книжка — это всегда мучение. С ней выходит хренова туча шелухи. Ее нужно написать просто для того, чтобы отделаться.
— То есть мы просто про нее забываем и переходим к книге номер три?
— Не самая глупая мысль.
— А откуда мы знаем, что с номером три не случится то же самое? Я, например, даже не представляю, что с этой-то не так.
— Зато я представляю, — провозглашает Оуэн. — За это ты и платишь мне большие бабки.
— Может, просветишь меня?
— Могу, но для тебя как писателя чрезвычайно важно проделать этот тернистый путь в одиночку.
— Что ты несешь! — говорю я раздраженно.
— Ну несу, да, бывает.
— Тогда зачем ты нужен вообще!
— А вот это, мой друг, совсем другая история, — говорит он, усмехаясь. — Я перезвоню.
Я нажимаю «сброс» и в бешенстве швыряю телефон на кровать.
— Проблемы? — спрашивает Джаред.
— Все те же.
Тут я снова замечаю надпись на его футболке. Знаю, что не стоит, но спрашиваю все равно:
— Что такое Bowling for Soup?
— Группа.
— Никогда не слышал, — говорю. Надо сказать, племянника это совершенно не удивляет. Ну да, ясное дело. Я официально признан старым пердуном.
— А какая группа? — спрашиваю я, твердо намерившись доказать, что я хотя бы примерно в курсе вещей.
— Некая смесь поп-музыки и Юж-Кал-панка.
— Юшка? Юш-кал?
— Южнокалифорнийский, — поясняет он. — Вот если взять панк-рок твоего поколения, типа Ramones или Sex Pistols…
— Эти еще до меня были, — слабо сопротивляюсь я.
— Не важно, — говорит он. — В общем, если их всех взять, только добавить музыкантов посильнее, звукозапись покруче и стихи получше, то примерно выйдет Юж-Кал.
— Как Blink 182?
— Как Blink, только до того, как продались, — говорит Джаред, заворачивает обрезки ногтей в салфетку и швыряет в урну за моей спиной. На какой-то миг я испытываю к нему настоящую ненависть.
— Fenix ТХ? — снова закидываю я удочку.
Джаред удивленно поднимает на меня глаза, и мне становится получше.
— Ты слушаешь Fenix?
— А разве их не все слушают?
Снова звонит мой мобильник, а я завязываю шнурки.
— Можешь взять? — прошу я Джареда.
Джаред раскрывает телефон, и даже из моего скорченного положения в противоположном конце комнаты слышны вопли Натали.
— Упс, — улыбаясь, говорит Джаред и наклоняется, чтобы передать телефон мне. Я слушаю еще несколько секунд, после чего она вешает трубку.
— Слушай, — говорит Джаред, — тебя что, вообще никто не любит?
— Ну, ты вот любишь, разве нет?
Он грустно улыбается мне и говорит:
— Меня можно не считать.
Сообщение о моем приезде попадает в «Минитмен», причем прямо на первую полосу. Джаред вытащил газету из голубого почтового ящика у дороги и теперь бросает ее на кухонный стол, за которым я размешиваю в кружке растворимый кофе.
— Ты опять прославился, — говорит он со своей фирменной улыбочкой.
Заголовок в левом верхнем углу газеты гласит: «Скандально известный писатель возвращается». Под ним помещена размытая копия моего портрета с обложки романа. С тяжелым сердцем я сажусь читать статью.
Вчера, после семнадцатилетнего перерыва, в Буш-Фолс вернулся писатель Джозеф Гофман. Его бестселлер «Буш-Фолс», вышедший в 1999 году, возмутил многих горожан. Роман был написан по мотивам реальных событий, якобы происходивших во время учебы Гофмана в выпускном классе буш-фолской средней школы. Хотя автор настаивает на том, что «Буш-Фолс» — художественное произведение, появление в книге известных событий, а также персонажей, явственно указывающих на жителей Буша, вызвало широкий общественный резонанс. Многие местные жители сочли роман клеветническим, написанным исключительно с целью подорвать репутацию достойных граждан. Автор и его книга были неоднократно осуждены в публикациях нашей газеты, а также в местных радио- и телепрограммах. Недавний выход фильма с участием Леонардо Ди Каприо и Кирстен Данст, снятый по роману Гофмана, только усилил возмущение общественности.
