– Он, как будто, завел себе такую ниточку жемчуга, – ковырнув в тарелке, Денисов хихикнул, – Как появится у него новая баба, он на ниточку – бац! – и еще одну бусину натянет. Еще баба – еще бусина…
– И длинные бусы получились?… – полюбопытствовал Старцев.
– Говорят, метра полтора, – сообщил Денисов и с невинным видом заметил, – Нашему Сереге как раз на полгода жизни…
– Гнусный завистник, – резюмировал Малышев, поглядывая на губернатора Нганасанского округа с улыбкой снисходительной и, что там греха таить, довольной.
Старцев же, хоть и улыбался тоже, но головой покачал неодобрительно:
– Ох, Серега… Когда ж ты шляться перестанешь?… Это вот, – он кивнул в сторону брошенного на столе журнала, – мелочи… Встрянешь когда-нибудь по-крупному – будешь знать…
– Брось! – отмахнулся Малышев, – Для «по-крупному» у нас Шевелев имеется. А то я не знаю, что он о каждой моей бабе досье собирает!… Наклюнутся проблемы – он предупредит…
– В этот раз, как видишь, предупредить не успел, – Старцев снова кивнул в сторону «Лиц Столицы», – И я, честно говоря, вообще не понимаю, что это за кайф – каждый день новую девку в постель тащить… Женщину распробовать нужно… ну… вот, как вино… – он повертел в пальцах бокал, – Процесс узнавания – это и есть самое интересное…
– Точно!… – поддержал старшего Денисов, – Узнавание – это кайф… Весь первый вечер узнаешь – и балдеешь. А на следующий день узнавать уже нечего…
И они с Малышевым рассмеялись.
– Ладно вам из меня казанову-то делать! – отсмеявшись, вздохнул Малышев, – Ты, Олега, наверное, прав. Есть свой резон в длительных отношениях. Только мне до сих пор еще ни одна не попалась, чтобы возникло желание встретиться с ней больше пяти раз.
– Значит, не тех выбираешь, – заметил Старцев, – Если женщина становится не интересна уже на исходе первой недели, это не женщина вообще… Это, извини, тело…
– Ай!… – Малышев бросил на стол скомканную салфетку, – Тело… Тело, между прочим, тоже дело не последнее. Если не первое вообще. Тебя послушать, так надо вот такую себе найти, – и Малышев комично поправил на носу воображаемые очочки, – и беседовать с ней до конца дней о Шопенгауэре… Только мне, Олега, на хрен Шопенгауэр не нужен. Я за день устал, как собака, мне бы встряхнуться маленько – и спать. И никаких бесед. И никаких загадочных женских душ…
– Это пройдет, – усмехнулся Старцев, – Повзрослеешь, поумнеешь – пройдет… Дело-то, Сережа, не в Шопенгауэре. Дело даже не в том, чтобы было, о чем говорить. А в том, чтобы и молчать вместе было нескучно… Понимаешь?…
Судя по малышевскому взгляду, ничего Сережа не понимал. Но Старцев все же продолжил:
– И мечешься ты потому, что не нашел пока свою женщину… А не нашел потому, что не там ищешь. Эти твои… с ногами… это все не то. У них цели другие, они на тебя, как на добычу смотрят… Найдешь ту, которая будет смотреть на тебя просто как на человека, на мужика – вот тут и…
– Слушай, Олег, – вступился за друга Денисов, – Тебе вот легко так рассуждать. Мы с тобой женились, когда никем еще были. Тебе сколько было?… Двадцать три?… Мне – двадцать один, вообще студенческий брак… И девчонки на нас смотрели просто как на мужиков… А Серега уже – банкир, человек-функция, баста!… Не может он быть «просто человеком»…
– Не в этом дело! – пытался гнуть свою линию Старцев, – Не об этом я… Вот если женщина сумеет помимо этой, как ты говоришь, функции, увидеть что-то еще…
– А ты бы?… – просил вдруг Малышев, – Ты бы, вот сейчас… такой, какой ты есть… поверил бы, что в тебе видят что-то еще?… Кроме твоих возможностей?…
Слышала бы этот разговор Анна Старцева – ждала бы от мужа немедленного отречения, чего-то вроде: «Обо мне говорить нечего, я человек женатый…» И не дождалась бы, потому что Старцев, поразмыслив, сказал:
– Ну, ты, в общем, прав… в это поверить не так просто…
– Во!… – и Малышев поднял длинный палец, – А между прочим, есть такая возможность… – и глянул лукаво на Денисова.
Денисов же, давя ползущую во все стороны улыбку, застенчиво ковырял в тарелке.
– В смысле? – не понял Старцев.
– О, можно подумать, он ничего не видит! – всплеснул руками Малышев, – Олега, в жизни не поверю, что ты потерял всякий нюх и не замечаешь, как баба сходит от тебя с ума!…
– Какая баба? – нахмурился Старцев, ожидая подвоха.
– Томка! – ответил Малышев, – Железнова. Что, можно подумать, новость для тебя!…
Зря Малышев иронизировал – это была для Старцева новость. Тамара?… Железнова?… Бред!…
– Сережа, – назидательно произнес Старцев, – Тамара – наша сотрудница. Боевой товарищ. Даже – друг. Но никак не «баба»…
– Нуу… – поиграл бровями губернатор Денисов, – Это как посмотреть…
А Малышев заговорил вдруг горячо и быстро, и чем дольше он говорил, тем меньше понимал Старцев.
Выходило у Малышева, что Тамара, верный друг и безотказный соратник, будто бы была влюблена в Старцева с первого дня, как переступила порог будущей империи «Росинтера». Будто бы все доказательства были налицо – и краснела от вскользь брошенных им дежурных комплиментов, и вздрагивала, когда он невзначай касался унизанной серебряными перстнями руки, и на совещаниях смотрела на него долгими мечтательными взглядами…
– Да не верю я, что ты этого не видишь! – изумлялся Малышев, – Ты чего, Олега?…
Старцеву вдруг припомнился недавний с Тамарой разговор. Полчаса втолковывал ей что-то, она слушала, кивала – и не услышала ничего. И взгляд у нее был какой-то… в самом деле, странный какой-то взгляд… и вообще…
Он поборол наваждение.
– Фигню какую-то говоришь! – сердито заявил он младшему товарищу, – Во-первых, никак это не могло столько лет продолжаться. Во-вторых, не может быть, чтобы я этого не заметил…
– Олег Андреевич, – елейным голосом пропел Денисов, – О том и речь!… Вы говорите, что надо Сереге найти ба… женщину, которая в нем, помимо функции человека увидит, мущщину… – выговаривая вкусное слово, он вытянул трубочкой губы, – А сами?… – у, какой ехидный был у Денисова взгляд! – А сами не видите. Вдолбили себе, что Железнова боевой товарищ, а ведь она…
– Так, – рассердился Старцев окончательно, – Сводничеством занялись?… Все, закрыли тему!… Давай-ка, Сережа, расскажи лучше, как сегодняшнее Правление прошло…
Сережа плечами пожал и стал рассказывать. Старцев внимательно слушал. А Денисов не менее внимательно смотрел на серьезно кивающего Старцева и видел совершенно ясно: мысли озадаченного президента «Росинтера» в эти минуты были от проблемы реструктуризации банка бесконечно далеки…
6 июня 2000 года, вторник. Москва.
Вот спасибо дорогому другу, вот уважил!… Малышев с остервенением затягивал на шее узел галстука – и узел выходил возмутительно кривой. Черт, ну, до чего ж не хочется ехать туда!…
Когда неделю назад Старцев, сославшись на необходимость присутствия в какой-то «рабочей группе» при Правительстве, упросил Сергея заменить его на ежегодном благотворительном мероприятии, Малышев поморщился, но согласился. Он не ходил на подобные встречи, где столько было вокруг чужих и ненужных людей, и Старцев это, конечно, знал. Но тут ситуация была особенная: на сегодня назначено было вручение ежегодных грантов «Росинтера» молодым ученым, один из лучших благотворительных проектов Корпорации, организованный, к тому же, совместно с Министерством науки и технологий, и там министр будет, и обязательно должен быть кто-то из первых лиц «Росинтера».
И вот вместо того, чтобы явиться в свой уютный и обжитой кабинет в топ-этаже Центрального офиса, в кабинет, надежно отгороженный от чужих и ненужных, Малышев вынужден был тащиться в Миннауки, чтобы там, на глазах у восхищенной публики, произносить торжественные речи и дрессированным пуделем подавать лапку…
По обе стороны просторного зала, который успел беглым взглядом окинуть Малышев, тянулись бесконечно длинные столы. Из-за стола левого немедленно защелкали фотоаппараты и засверкали вспышки – там окопалась пресса. Справа же сидела совершенно несуразная какая-то публика, которую Малышев, мгновенно ослепший от блицев, не сразу и разглядел – надо понимать, лауреаты…
Сопровождаемый министром, едва достававшим долговязому Малышеву до плеча, банкир на негнущихся ногах прошел по номенклатурной ковровой дорожке в противоположный конец зала, где высился эшафот… Ах, нет, не было никакого эшафота, конечно, это все озлобленному президенту Росинтербанка привиделось – всего лишь стоял небольшой такой столик с аккуратными стопочками в кожу переплетенных дипломов. Как проинструктировала Малышева неизвестная женская личность, сначала министр произнесет речь, потом он будет читать фамилии и выдавать дипломы, а Малышеву надлежит от имени Корпорации вручать лауреатам конверты с сертификатами, подтверждающими перечисление денежной суммы на личный счет лауреата, и жать лауреатам руки.
