— Только попробовали бы!
Олег остановился и удивленно спросил:
— А зачем он тебе нужен такой?
— А я может, люблю его и такого.
«Дура ты безмозглая!» — хотел произнести Олег, но сдержался.
— Глупая ты… молодая и глупая…
Тася посмотрела на своего деда, который не отпускал ее даже возле двери свой квартиры, и спросила:
— Дед, а тот дяденька — он плохой?
— Плохой Тося… плохой…
— А девушка тоже плохая?
Олег вздохнул и, провернув ключ в свой квартире, поставил внучку на пол.
— Не знаю… нет, наверное, просто глупая еще… в ванну заходи сразу, ручки после песочницы будем мыть.
Моя её ладошки с мылом, услышал знакомый звук, как в стене в вентиляционных отверстиях пронеслось шуршание. Он давно понял, что оно означает…
Зазвонил телефон, взяв трубку, слушал, как дочь жаловалась на жару и влажность, и сообщала, что добрались без приключений. Пожелав им удачи, пошел готовить для внучки обед…
В последующие дни Тася, сама вставала и, выбегая на балкон, кричала:
— Деда, она уже пришла, только котят нет!
Потом, торопясь, быстро съедала завтрак и звала деда на улицу. На улице без конца спорила по поводу, почему деду можно гладить кошку, а ей нет.
Так и прошли две недели.
В один из дней раздался стук в дверь. Олег Петрович подошел к дверям и спросил:
— Кто там?
— Откройте милиция!
Открыв дверь, увидел молодого лейтенанта в милицейской форме. Голосом, с каким обычно говорят официальные лица, представился и предложил:
— Здравствуйте! Нам бы хотелось пригласить вас в качестве понятого.
Неподалеку стояла соседка Ольга, у самой лицо не выражало ничего кроме удивления. Олег накинул ветровку и вышел, крикнув внучке, что сейчас придет.
Спустившись втроем с четвертого этажа, увидел того «журавля» с белым лицом, лежащим без движения, а рядом девушку, его девушку, она не плакала, только грустно смотрела на своего парня. За окном отъезжала скорая.
— Четвертый… — произнес Олег.
— Что — четвертый? — переспросил лейтенант, доставая папку.
— Четвертый отлетался за три года, с тех пор, когда они поселились у нас… а вы ничего сделать не можете, тоже мне — власть, ведь знаете, что здесь происходит, — зло выговорил Олег.
— Знаем, но не можем взять с поличным, пять облав делали, но ничего у них не находят, а продают своим как по абонементам, хитро устроились.
— Распишитесь вот здесь, — кивнул головой соседке Ольге и Олегу, протянул протокол.
«Селиванов Сергей Антонович, 1989 год рождения» — было написано в протоколе.
— А этих закон защищает, — продолжал лейтенант, — Они не преступники, они больные люди…
— Они не больные люди, они — бойцы пятой колонны в нашей стране, — перебил его Олег.
— Как вы сказали? Наверное, точно… все… можете быть свободны.
Положив ручку в папку, Олег повернулся и остолбенел — прямо за его спиной с широко раскрытыми глазами стояла внучка и смотрела на мертвого парня, на его белое лицо и счастливую улыбку от ощущения незабываемого полета.
Схватив внучку на руки, прошептал:
— Тосенька, тебе не надо это смотреть.
Затем, отдав внучку соседке, повернулся к лейтенанту и попросил:
— Мне надо с вами поговорить отдельно.
На улице лейтенант достал сигарету, внимательно посмотрел на Олега Петровича.
— Ну, говорите.
— Там за унитазом у них есть дырка, они через панельные вентиляционные отверстия скидывают пакет… и сколько бы вы не искали, вы никогда не найдете. Там грязно всегда за унитазом, никто из ваших, похоже, там никогда не смотрел. А после облавы они достают оттуда и опять продают. И продают, похоже, тем же путем, звонят на сотовый и потом ждут, когда скинут. Спускаются в подвал и забирают. Потом эти торопятся, ломка… начинают, не отходя от кассы.
— Откуда вы знаете?
— Откуда… какая разница… всё… я пошел, — и, повернувшись к милиционеру, предупредил: — Я вам ничего не говорил!
… — Деда! Кошка котят привела! — кричала Таська с балкона в комнату, — Быстрей… иди смотри!
Кошка сидела под окном и смотрела своим немигающим взглядом и смотрела наверх. Она никогда не мяукала, просто знала, что Олег всегда посматривал на улицу и всегда выйдет. Рядом сидели два бело-рыжих котенка смотрели то на мать, то наверх и не могли понять, что она там высматривает.
…— Деда, они такие маленькие и нас почему-то боятся, — недовольная Тася смотрела издалека, как котята лакали вместе с матерью перетертый суп.
— Привыкнут… они же нас первый раз увидели. Потом я заберу одного, чтоб не так скучно было.
Тася широко раскрыла глаза от дикого восторга и всплеснула кулачками:
— Правда?!
— Правда… отмою, вылечу. Пусть со мной живет…
— И ты когда с садика меня потом будешь забирать, то сначала к тебе будем заезжать и я буду с ним играть!
— Конечно…
— А второй котенок? — посмотрела глазами, из которых уже казалось начал литься свет.
Олег испугался, что этот свет может погаснуть, и с тихим вздохом произнес:
— Ну и второго тоже заберем…
У Григория Ивановича было сегодня прекраснейшее настроение, ему просто хотелось мурлыкать. Он летел по Волоколамскому проспекту на своем черном бронированном «Мерседесе», управляемым личным шофером Вадиком. Да, ему было чему радоваться. Сегодня закончились последние консультации со своими помощниками по продвижению его из кандидатов в депутаты. Помощники, казалось, отрепетировали все вопросы, с которыми могут обратиться избиратели, даже на самые каверзные уже были заготовлены ответы. А завтра должна состояться первая встреча уважаемого кандидата, участника двух чеченских войн, полковника в отставке, образцового семьянина, да всех его достоинств и не перечислить. В этот день пробок не было, и автомобиль летел ровно, как и вся жизнь Григория Ивановича. Можно сказать — как по маслу. Как по маслу у него прошла карьера в армии, где он занимал не слабенькую должность по снабженческой части, как по маслу построил свой бизнес — взял и, как опытный хоккеист, разметал всех соперников на хоккейном поле. Приобрёл связи, нужных друзей, ну, конечно, и врагов, и завистников. Но о них он уже не думал. Просто смотрел в чуть приоткрытое окно и улыбался.
По левой полосе двигался красивый спортивный кабриолет, за рулем сидела приятная молодая женщина лет чуть больше тридцати. Григорию Ивановичу захотелось ей улыбнуться, помахать рукой, чтобы частица его хорошего настроения передалась и ей. Он даже чуть-чуть больше приоткрыл свое тонированное стекло и только ждал, когда кабриолет поравняется с ним. Наконец он смог рассмотреть эту женщину — не сказать красивая, но довольно миловидная, завязанный платок чуть открывал ее прядь светлых волос. Пальцы, украшенные красными ноготками, уверенно держали руль машины, да и чувствовалась в ней очень уверенная женщина.
Григорий Иванович уже приоткрыл окно… Стоп!
«Родинка под правым глазом. Где-то я её уже видел… Нос?… Да вроде такой же… Губы?… Не помню» — Григорий Иванович сильно занервничал.
— Вадик, кабриолет с левой стороны видишь?
— Да, конечно.
— Держись рядом… вот так, чтобы я мог рассмотреть её!
— Понял. А телка-то так себе.
— Заткнись! — рявкнул Григорий Иванович.
Машины катились рядом, а он боялся высунуться, чтобы рассмотреть её получше. «Не может быть! Оттуда никто из таких не вернулся. Да просто похожа, наверное, но родинка, чёрт бы её побрал, на том же месте, и такое совпадение. Да мало ли таких родинок, да и сколько лет уже прошло» — продолжал нервничать будущий депутат.
Неожиданно ее машина на перекрестке ушла налево в поворот, а Вадик, не сообразивший перестроиться, встал на светофоре под красный.
— Что ты встал, придурок! — заорал Григорий Иванович. — За ней!
— Вы меня не предупредили заранее Григорий Иванович, я не перестроился, а теперь поздно, — оправдывался Вадик. На «придурка» ни капли не обидевшись, да при такой зарплате ни на что не обижаются.
— Домой поехали!
Автомобиль тронулся дальше, но кандидат все продолжал кипятиться и кинул в Вадика пустую бутылку из-под минералки.
— Баран! Купил права, ездить ни хрена не умеешь! Мне надо было ее позарез рассмотреть! — бушевал отставной полковник.
На этот раз Вадик не выдержал.
— Между прочим, я к вам на работу не с улицы пришел, я мастер спорта международного класса. Да и что сегодня с вами?
— Ничего! Домой езжай… мастер…
Дома Григорий Иванович достал бутылку коньяка, налил почти стакан и осушил в один присест. Сел в кресло и закрыл глаза.
…1999 год. Вторая чеченская. После боя прошло несколько часов, и уже можно сказать — было почти спокойно. По пыльной дороге без конца сновали грузовики, танки, БТРы. Часть просто окончательно обосновывалась в этом селе. Он тогда ещё подполковник, стоял возле штаба и ждал, когда же его вызовут.
