А вот с Деткин-Вклеткиным он церемонился часа полтора: и обнимал его, и целовал, и всячески привечал, а потом прослезился и сказал:
– Свидимся, Бог даст. Вы поосторожней там, в океане.
Получив спички и рацию, Деткин-Вклеткин отправился в сторону океана на вертолете, предоставленном ему организаторами Умственных Игрищ, так и не повидав Марту наедине, но испытывая блаженство от того, что делает дело, так или иначе (так или иначе – он не выяснил) связанное с ней.
Ну, а потом… После того, как Случайный Охотник загубил одну из общих спичек человечества, Деткин-Вклеткин долго брел назад – до тех пор, пока дорогу ему не преградило душераздирающего вида существо в меху и перьях одновременно.
– Тьфу, тьфу, рассыпься! – сказал ему опытный в таких делах Деткин-Вклеткин.
– Сам рассыпься, голыш! – раздалось в ответ.
Деткин-Вклеткин обиделся не на жизнь, а на смерть этого существа, которое умерло практически сразу же после своих слов.
– Ты зачем шамана нашего только что убил? – спросил Деткин-Вклеткина откуда ни возьмись появившийся самоед, непрестанно жуя.
– Я его не убивал, – возразил Деткин-Вклеткин. – Я только предложил ему рассыпаться, полагая, что он привидение. И он тоже предложил мне рассыпаться – не знаю почему. А потом он упал и умер. Я же, понятное дело, обиделся.
– Вставай, шаман, он обиделся, – сказал самоед.
– Не обижайся! – сказал мертвый Шаман, поднимаясь с земли. – Я пошутил… А ты чего такой обидчивый?
– Я просто замерз и плохо контролирую свои эмоции, – отчитался Деткин-Вклеткин как на духу.
– Еще бы не замерзнуть, когда ты голый. Голый и в Африке замерзнет, как тут у нас любят говаривать и говаривают.
– В Африке не замерзнет, – усомнился Деткин-Вклеткин.
– Ну, тебе, голыш, видней, – сказал Шаман. – Ты, я вижу, спичку ищешь?
Подивившись проницательности Шамана, Деткин-Вклеткин спросил:
– Вот Вы, наверное, знаете, в чем смысл жизни?
Шаман затрясся и промолчал.
– Не очень понятно, – отнесся Деткин-Вклеткин. – Ну да ладно. Дайте мне тогда, пожалуйста, одну спичку. А то мой знакомый подонок прикурил… извините за выражение, и нарочно забросил обгоревшую спичку далеко в снег.
– Я спичками не пользуюсь, – заявил Шаман. – И тебе не советую. Вот, взгляни. – И он выдул изо рта пламя.
– Здорово! – сказал Деткин-Вклеткин. – Молодец. Теперь спичку выдуйте.
– Спичку не могу, – признался Шаман.
– Тогда коробок спичек, – проникся масштабами Деткин-Вклеткин.
Шамана просто передернуло всего.
– Мелкий ты. Как первый робкий снежок, едва покрывший землю. – Такие были его слова. Потом Шаман ни с того ни с сего добавил: – Ограничены возможности человека.
Деткин-Вклеткин засомневался, но спорить не стал. Спросил только: – Это Вы к чему?
– Могу я просто так, ни к чему материализовать в слова некоторые соображения ума, как ты считаешь? – дождавшись своей очереди спрашивать, спросил Шаман, причем не без раздражения.
– Материализуйте, – уступил Деткин-Вклеткин.
– Уже материализовал, – напомнил Шаман. И похвастался: – Я, между нами говоря, что угодно материализовать могу.
– И Марту? – чуть не задохнулся Деткин-Вклеткин.
– Которую Марту? – обалдел Шаман.
– В трусиках горошком!
– Ты бредишь или распущен? – Шаман сделал вид, что заинтересован, хотя было понятно, что ему плевать.
– Вам же плевать на это, – уличил Шамана инженер человеческих душ Деткин-Вклеткин.
– Мне на все плевать, – честно признался просветленный Шаман и плюнул на все, что оказалось под рукой. Под рукой же оказалось небольшое животное, похожее на козу, но не коза, а жаба.
– Полярная жаба, – представил Шаман животное Деткин-Вклеткину. – Единственный вид в своем роде. Фактически род.
Деткин-Вклеткина вырвало.
– Зачем это тебя так? – равнодушно спросил Шаман.
– Не люблю причудливую фауну. Только флору, – незамедлительно ответил Деткин-Вклеткин.
– Ты стал мне неприятен после этого, – сказал Шаман. И очень страшно взглянул на Деткин-Вклеткина.
– А Вы мне сразу были неприятны, – разоткровенничался Деткин-Вклеткин. И еще страшнее взглянул на Шамана.
В этот момент Шаману стало не нравиться, что они как бы на равных. И он уточнил – просто на всякий случай:
– Интересно, кто тут шаман – я или ты?
– Вам интересно – Вы и разбирайтесь, – отклонил вопрос Деткин-Вклеткин.
Тут Шаману стало не нравиться вообще все. Чтобы проверить правильность своей реакции, он обратился к приспешникам, которые до того просто стояли молча и ничего не делали, с вопросом:
– Нравится ли мне все это – как по-вашему, приспешники?
– Тебе все это не нравится, Шаман, – однозначно высказались те. И закружились в танце, весьма диком и национальном.
– Пока они кружатся в своем диком и национальном танце, – Шаман вплотную приблизился к Деткин-Вклеткину, – я превращу тебя в голубого песца и застрелю.
– А Вы романтик, – сказал Деткин-Вклеткин. – Другой бы так застрелил.
– Я превращу тебя в осколок льда и растоплю!
Деткин-Вклеткин вздохнул.
– Я превращу тебя в тюлений жир и размажу…
– Меня сейчас опять вырвет, – предупредил Деткин-Вклеткин.
– Терпи! – прикрикнул на него Шаман. – Мои слова – часть ритуала посвящения.
– А в кого меня посвящают?
– В моих приспешников. Ты будешь теперь жить тут.
– Не буду, – сказал Деткин-Вклеткин. – У меня спичка пропала. Я должен найти ее и вернуться.
– Сейчас от этих твоих слов я упаду на снег и забьюсь в конвульсиях: такое действие на языке шаманов называется «камлание», – пообещал Шаман и, действительно упав на снег, забился в конвульсиях. Деткин-Вклеткин сначала с интересом, а потом с тоской наблюдал за камланием, но, в конце концов, спросил, не выдержав:
– Мне сейчас чем заниматься?
– Займись спортом, – на минуту прекратив камлание, вяло сказал Шаман из положения лежа. – Например, плаваньем. Или нет, греблей.
– Тут? – захотел ясности Деткин-Вклеткин, исподлобья вглядываясь в ледяные просторы.
– А где же? – все еще лежа развел руками Шаман и внезапно заорал: – Я различаю сквозь невидимые миру слезы тысячи и тысячи выжженных глаз, тысячи и тысячи ушей с прожженными барабанными перепонками, тысячи и тысячи запекшихся кровью ноздрей!
– Где Вы это все различаете? – с нескрываемым ни от Шамана, ни от себя самого ужасом взглянул на него Деткин-Вклеткин.
– Не отвлекай меня, вопросами, когда я камлаю! – вскричал Шаман, принимаясь снова валяться по снегу и биться в конвульсиях.
Деткин-Вклеткин отвернулся и праздно смотрел по сторонам. По сторонам горели костры. Он подошел к одному из костров и сунул в огонь отмороженный палец. Через некоторое время палец обуглился. Запахло паленой кожей.
– Пахнет паленой кожей, – сказал Шаман, прерывая камлание.
– Естественно, – ответил Деткин-Вклеткин. – Когда горят пальцы, обычно пахнет паленой кожей.
– Ты прав, – присоединился Шаман. – А когда выжигают глаза, пахнет печеными яблоками. Глазными. – И он усмехнулся – мрачно.
Постоянство глазной темы начало настораживать Деткин-Вклеткина, о чем он однозначно и высказался:
– Постоянство глазной темы начало настораживать меня.
– Я так и думал, что Вы это скажете, – похвастался интуицией Шаман.
– Рад, что Вы не ошиблись. – Свой изысканный поклон Деткин-Вклеткин отвесил так, как отвешивают подзатыльник.
– Счастлив, что смог доставить Вам радость. – В свою очередь, которая, кстати, мгновенно и подошла, Шаман отвесил поклон – в том же примерно духе.
Деткин-Вклеткин со злостью плюнул на снег. Снег зашипел. А Деткин-Вклеткин сказал:
– Мы когда-нибудь закончим этот разговор, который измотал меня?
– Разговор о чем? – спросил Шаман.
– Я уже не помню, – ответил Деткин-Вклеткин.
– Придется мне вспомнить, – безнадежно произнес Шаман и неожиданно заключил: – Вот. Я вспомнил. Речь шла о выжженных на южной оконечности африканского материка глазах.
– Неприятная тема, – вскользь заметил Деткин-Вклеткин.
– Неприятная, – не стал возражать Шаман.
– Мне нравится, что наши взгляды не расходятся, – сказал Деткин-Вклеткин.
– Единство взглядов – большая редкость, – поддержал его Шаман.
– Особенно на Крайнем Севере, – поддержал поддержавшего Деткин-Вклеткин.
– …где так мало народу, – посетовал Шаман.
– …и где вечная мерзлота… да тьфу ты, пропасть! – опять плюнул на снег Деткин-Вклеткин. – Что ж это за изнурительные диалоги-то такие, черт побери! Давайте непосредственно о выжженных глазах, наконец – все, что Вам известно!
– Мне мало что известно, – отчитался Шаман. – Но силою моей воли я мог бы отправить Вас туда, где пропадают спички.
