– Пропадают… спички? – чуть не умер Деткин-Вклеткин. И с героической решимостью произнес: – Я готов.
Сила воли Шамана оказалась колоссальной – уже через минуту Деткин-Вклеткин шагал по южной оконечности африканского континента, то и дело натыкаясь на обгоревшие спички… А дальше вы уже все знаете.
ГЛАВА 9
Конфликт начинает быть не за горами
Бедная, бедная сумасшедшая Марта! Очнувшись, она увидела вокруг себя одного только Егора-Булычова-и-Других. Остальные разбежались кто куда, но кто – куда, не сказали. Сумасшедший дом опустел – только мертвые еще мелькали то тут, то там, словно это был не сумасшедший дом, а сумасшедший морг.
Узнав от Егора-Булычова-и-Других про печальную судьбу остальных, Марта зарыдала в голос, потом в два голоса – получилось очень красиво. Партию второго голоса Марта запомнила – на всякий случай.
Кстати, герои литературных произведений имеют обыкновение запоминать иногда такие вещи, о которых не подозревает даже автор. А потом, когда положение становится совершенно безвыходным и автор уже сам не знает, что дальше будет, герой вдруг неожиданно такое вспомнит… автор только диву дается! И, что характерно, вспоминаемое и вспомянутое непонятно откуда зачастую и берется: вроде, не происходило ничего подобного на страницах данного литературного произведения! Может быть, где-нибудь и происходило, но определенно не тут. Вот тоже глупость какая: автор ни сном ни духом (ни ухом ни рылом, ни хреном ни редькой, ни рыбой ни мясом, ни мытьем ни катаньем, ни в лоб ни по лбу и т. д.) не ведает, как быть, а герой, смотрите-ка, ведает! Герой, смотрите-ка, все помнит! В результате получается, что автор чувствует себя просто каким-то кретином, от которого вообще ничего не зависит. А это уже смешно, ибо на самом деле от него зависит всё… Ну ладно, дело не в этом.
Давайте пока побудем немного с Мартой: она осталась одна в опустевшем сумасшедшем доме… сумасшедшем морге – и как-то ей не очень чтобы по себе…
– По себе ли Вам, Зеленая Госпожа? – спросим мы ее как бы между прочим и как бы между прочим услышим в ответ:
– Ох, не по себе мне, отнюдь не по себе…
Хуже всего, что Марта не знала теперь, думать ли ей об Абсолютно Правильной Окружности из спичек или о том, что кто-то сидел на брегах Невы. Этого кого-то она старалась припомнить беспрестанно, но припоминалась все время какая-то глупость: трусики в горошек, жирные птицы с недобрыми голосами… собственно брега – причем странно, что правый и левый одновременно.
«Может быть, я припоминаю мост? – думала Марта в отчаяньи, не будучи в силах сконцентрироваться ни на одном, ни на другом произвольно взятом береге. – Но как-то оно глупо – припоминать мост! Говорят, правда, встречаются на свете идиоты, которые, находясь на чужбине и припомнив петербургские мосты, начинают рыдать от тоски по ним… только я-то ведь не из таких. Я не способна испытывать тоски по мосту. По чему Вы тоскуете, девушка? – По мосту! Патология какая-то… И тем не менее – кто-то сидел на брегах Невы».
– Деткин-Вклеткин это был! – надрываюсь я изо всех сил, однако Марта пожимает плечиками: дескать, что за странные слова? Как, дескать, прикажете понимать это «Деткин-Вклеткин»? И опять припоминает, припоминает, припоминает… но припомнить не может. И не понимает ничего.
Ах, Марта, Марта! Я и сам-то не очень много чего тут понимаю!
…Идти по улицам незнакомого, в общем, Змбрафля в больничном халате было, с одной стороны (с правой), неудобно, так как именно с этой стороны он оказался залитым киселем, а с другой стороны (с левой), – холодно, поскольку здесь от самого пояса халат был попросту разорван до самого низа. Между тем температура в Змбрафле упала как подкошенная, то есть до минус пятидесяти. Человечество, замерзая на ходу, с криками валилось идущей Марте под ноги и засыпало вечным сном. Марта едва успевала подбирать его отдельных – лучших – представителей и предавать земле. Когда в большинстве домов лопнули трубы парового отопления, обмороженные люди начали сыпаться Марте под ноги еще и из окон, так что Марта окончательно выбилась из сил, предавая земле все новых и новых быстро опочивавших в бозе.
Внезапно ей подумалось, что при таком количестве летальных исходов было бы здорово придумать какую-нибудь особую систему похорон – например, хоронить только тех, кто пал смертью храбрых. Или только тех, кто умер молодым. Или, наконец, только безвременно ушедших из жизни. Марта поразмышляла надо всем этим и хотела было осуществить свой план, но увы… Оказалось, что каждый второй падал именно смертью храбрых, каждый третий умирал молодым и каждый четвертый уходил из жизни безвременно. Тогда Марта разозлилась на всех покойников сразу и решила вообще никого больше не хоронить, а только проливать слезы над каждым встречным и поперечным. Впрочем, до поперечных дело не дошло: столкнувшись с первым встречным и дождавшись, пока он замерз до смерти, Марта хотела было уже начинать проливать слезы, но тут встречный открыл глаза и спросил:
– Слыхали ль Вы за рощей глас ночной?
– Певца любви? – уточнила вопрос просвещенная Марта.
– Не только! Еще и певца своей печали, – уточнил уточненное встречный.
– Слыхала… а что?
– Просто интересно показалось узнать – перед смертью. – И встречный быстрой походкой отошел от Марты в мир иной.
Так Марта опять осталась одна и опять захотела было проливать слезы, теперь уже куда попало, но передумала и открыла первую попавшуюся дверь. За дверью она по привычке наткнулась на труп: на сей раз это оказался труп девушки по имени Умная Эльза – взглянув на нее, Марта сразу же определила полное имя покойной. Та оказалась задушенной – телеграфная лента обматывала все ее юное тело без остатка. Стараясь не смотреть на синеву приятного лица, Марта принялась аккуратно распутывать ленту, внимательно прочитывая переданные в Змбрафль сообщения.
Из Великобритании:
«ТОЛЬКО ЧТО ПРИБЫЛ ВУЛВЕРГЕМПТОН – ТЧК – СНАЧАЛА ВЫКЛАДЫВАЛ СПИЧКИ ТЕРРИТОРИИ ШВЕЦИИ – ЗПТ – СЛУЧАЙНО ПРИНЯВ ЕЕ ВЕЛИКОБРИТАНИЮ – ТЧК – ПОЛУЧИЛ МОРДЕ ШВЕДОВ – ТЧК –»
(последняя грамматическая конструкция поставила Марту в тупик, из которого она вышла только благодаря себе самой);
из Франции:
«СПИЧКИ КОНЧИЛИСЬ ПЕРВУЮ МИНУТУ ЖДУ ЗАВОЗА И ЦЕЛУЮ»;
из Швейцарии:
«ПОЛЮБИЛ НАВЕКИ ОСТАЮСЬ ТУТ ПРОШУ ТЕЛЕГРАФИРОВАТЬ ПРОЩЕНИЕ ЗАЙЧИК»
из Йемена:
«ЧОКЧОК ДУРАЧОК МАРИНОВАННЫЙ БОЧОК ИСКРЕННЕ ВАШ»;
из Египта:
«ПРОХОЖИЙ ЕГИПТЯНИН ОТНЯЛ ПОСЛЕДНИЙ КОРОБОК ЧТО ДЕЛАТЬ»;
с Сицилии:
«НАЕЗЖАЮТ РАЗБОРКАМИ ОКРУЖНОСТИ БОЮСЬ»;
из Бельгии:
«ОТ ПРОФЕССОРА РОЛЬФА ПРОШУ ПОДКРЕПЛЕНИЯ РАБОТАЮ ИЗНОС ПОСКОЛЬКУ»;
с Тихоокеанского побережья:
«СООБЩАЮ СМЕРТИ ПОСЛАННОГО ВЫСЫЛАЙТЕ ЕЩЕ – ВСКЛ – ВОЖДЬ ОДНОГО ПЛЕМЕНИ»;
из Ливии:
«ПРОСИМ ПОДТВЕРДИТЬ АКАДЕМИК ОСБОРН ПРИСЛАН СЮДА ПОВЫШЕНИЯ РОЖДАЕМОСТИ СОВЕТ ВЕТЕРАНОВ»;
из Японии:
«СВОЯСИ ПРОВИНЦИЯ ХОККАЙДО ВО СВОЯСИ ВСЕ ГОВОРЯТ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПОЯПОНСКИ ВЕСЬМА ТРУДНО ДОГОВОРИТЬСЯ РЕДИНГОСИ»…
Марта возликовала: она нашла след Редингота.
– Свояси, провинция Хоккайдо! – повторила она.
Но Японии не было в списке стран, по которым должна была пролегать Правильная Окружность из спичек. Почему же Редингот там… может быть, его сослали? Революционеров всегда ссылают, ибо революционер не фунт изюма. Тут Марта оперлась локтем на недюжинный свой интеллект и вмиг построила простой категорический силлогизм, как она обожала делать в это время суток. Простой категорический силлогизм получился частноотрицательным:
Некоторые революционеры не фунт изюма.
Некоторые рединготы не фунт изюма.
-------------------------------------------------------------
Некоторые революционеры рединготы.
Подумав, что ей делать с этим простым категорическим частноотрицательным силлогизмом, в котором было намного больше рединготов, чем Марте требовалось, она не нашла силлогизму достойного применения и, абсолютно не медля, в надежде на все самое лучшее построила другой, тут же получившийся общеутвердительным:
Всех революционеров ссылали в ссылку.
Редингот революционер.
-----------------------------------------------------------
Редингота сослали в ссылку.
Таким образом, надежда Марты на все самое лучшее не оправдалась, ибо наука – а именно формальная логика – свидетельствовала обо всем самом худшем, и свидетельствовала тавтологически.
– Конец всему! – подытожила Марта, глубоко поверив эвристически избыточному языку науки, но – вспомнив содержание предшествующих телеграмм, недвусмысленно фиксировавших неблагополучие на различных участках работы – со всего размаху ударила себя по красивым губам. Повсюду ждали ответов. Отныне судьба Абсолютно Правильной Окружности из спичек зависела от одной Марты.
