– Я чего-то не поняла, ты жалуешься, что ли? – усмехнулась я. – Неужели ты раньше не понимал, что руководит такими вот девочками? Она вышла замуж по расчету, а тебя завела в качестве развлечения. Деньги всегда были для нее смыслом жизни, просто ты этого не замечал. Потому что смотрел на ее щиколотки.
Мне инстинктивно хотелось уколоть его побольнее, но Сыромятин даже не обиделся.
– Да, многие мои друзья так думали. Они говорили, что только сумасшедший мог связаться с такой девицей. И только я один разглядел в ней ранимого человека, загнанного в угол.
Я еле удержалась от рвавшегося наружу неприятного сухого смешка. Надо же было так выразиться – «загнанный в угол ранимый человек»! И о ком это все – об изнеженном создании, которое зябко кутается в норковую шубу и не знает, что это такое – каждый день вставать в половине седьмого утра, чтобы успеть кое-как помыть голову перед отбытием в офис.
– Она хотела вернуться к мужу, оставила меня. Но тот ее не простил. И тогда она решила найти себе нового мужа-миллионера.
– Несомненно, ей это удалось, – хмыкнула я, – на продавца всегда найдется покупатель.
– Не удалось, – развел руками Боря, – до сих пор не удалось. Она, бедная, мается, мечется. Отирается по каким-то ночным клубам. Все надеется, что ей попадется богач, который ее полюбит. Иногда у нее бывают подходящие любовники, но почему-то никто из них не хочет на ней жениться.
– Неудивительно, – ухмыльнулась я, – кто же захочет жениться на девушке, которая обшаривает сомнительные клубы в поисках живого воплощения роскоши и готова на все, чтобы прыгнуть к подходящему объекту в постель. Кому нужна жена, которая давно пошла по рукам?
– Не надо так о ней, – вяло попросил он, – она несчастный человек… И я тоже.
– Ну а ты здесь при чем? – Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Сыромятина, я подлила себе коньяку. – До сих пор ее любишь?
Я посмотрела на сиреневый бюстгальтер, валяющийся в углу, в пыли, и у меня тоскливо сжалось сердце. Ну и что мне теперь делать? Хотя что делать – это как раз понятно. Встать, вежливо попрощаться, постаравшись не опуститься до бытового хамства и завистливых оскорблений, собрать свои вещички, которые уже успели прижиться в его квартире (зубная щетка, фен, крем для лица, халат), лаконично попрощаться и больше никогда не отвечать на его звонки. А столкнувшись с ним в редакционной курилке, трусливо отводить взгляд.
Ну почему так получается? Что же я такая невезучая?
– Не люблю, – сказал Сыромятин. – Все это слишком сложно. Все равно она всегда присутствует в моей жизни. Она звонит мне и докладывает о своих мужчинах, я рассказываю ей о девушках, с которыми у меня отношения. Мы стали друзьями, но…
– У тебя осталось к ней сексуальное влечение, – догадалась я.
– Настя! Дай мне договорить. Никакого влечения давно нет. Все, что осталось, – это родственные чувства и, может быть, небольшое чувство вины. Ведь если бы не я, то она бы до сих пор была замужем.
– Ничего себе! – возмутилась я. – А она чем думала, когда завела интрижку, прекрасно зная о характере своего супруга?!
– Это сейчас вообще неважно. Самое главное – другое.
– Что же? – Пусть его «не люблю» спасательным кругом маячило перед моим носом, но все равно мне было как-то не по себе. Хоть режьте меня, ну не могла я понять, что же он имеет в виду. И почему он хранит этот чертов лифчик среди чистых полотенец в своем шкафу.
– Мы оба с ней словно прокляты, – с видом самым что ни на есть серьезным сказал Сыромятин, – мы вроде оба искренне хотим наладить жизнь. Правда, ей нужны деньги, а мне отношения. Но все равно – обоим попадаются только недостойные типы и гулящие женщины.
– Это ты про меня? – развеселилась я.
– Нет, что ты, – спохватился Борис. – Не так давно я познакомился с девушкой на уроке верховой езды. Мы начали встречаться, а потом… Потом моя бывшая пассия узнала, что эта девушка… в общем, что она раньше была проституткой. На меня словно ведро ледяной воды вылили.
– Постой, – нахмурилась я, – а откуда твоей бывшей, как ты выражаешься, пассии вообще обо всем этом известно?
– Ну, у нее такие связи, – загадочно протянул Сыромятин, – она за меня волнуется и хочет мне помочь.
«Ага, или просто пытается удержать тебя на коротком поводке», – услужливо подсказал внутренний голос, вечный оппонент моего оптимизма.
– Потом случилась та же самая история. Моя новая девушка работала в банке. Казалось бы – серьезный человек. Она была скромной, носила жемчужные бусы и гладкую прическу. И что ты думаешь? Выяснилось, что она снялась в порнофильме!
– Откуда ты узнал?
– Оттуда же, – одним уголком губы усмехнулся он, – попросил навести справки. Конечно же, эту банкиршу фигову я тоже по соответствующему адресу послал. Идем дальше. Преподавательница аэробики из фитнес-центра.
– Она оказалась королевой стриптиза? – предположила я.
– Хуже, – мрачно ответил Боря, – с ней вроде бы все было гладко. Только вот в итоге она изменила мне с генеральным директором этого самого фитнес-клуба. Неслабо, да?
– И об этом тебе тоже рассказала твоя бывшая… м-м-м-м, пассия?
– Нет, я их сам застал. Очень было забавно, тем более что случилось это тридцать первого декабря. Я решил заехать к ней на работу без предупреждения, хотел вручить ей подарок. – Он залпом опрокинул коньяк. – Моя последняя девушка была певицей. И о ней я тоже узнал кое-что неприятное. А ведь я собирался на ней жениться!
Подвыпивший Сыромятин выглядел старше своих лет. Глаза его были испещрены мириадами красных прожилок, а бледность (ничего общего не имеющая с аристократизмом) придавала его облику нездоровый вид. Мне стало его жалко. Я протянула руку через стол и погладила Бориса по голове. Он потерся небритой щекой о мою ладонь.
– Слушай, – мне в голову запоздало пришла пугающая мысль, – а обо мне ты ей тоже рассказывал?
– Конечно, – ответил Сыромятин, – если честно, я рассказывал о тебе и раньше. Она расспрашивала о девушках, которые работают в нашей редакции. Ты не думай, Насть, она хороший человек и искренне хочет, чтобы у меня все сложилось.
«Что-то я в этом сильно сомневаюсь», – подумала я, но озвучивать эту мысль, понятное дело, не стала.
– Если честно, она сама посоветовала мне обратить на тебя внимание.
– Что? – удивилась я.
– Она сказала, что все девушки в нашей редакции вертихвостки и только ты не вызываешь у нее никаких подозрений. Я показывал ей все фотографии с наших корпоративных вечеринок.
– То есть ты встречаешься со мной по ее протекции, что ли? Но это же просто смешно! – Я отдернула руку, как будто бы вместо щек у Сыромятина были две раскаленные сковороды.
– Настя, ты меня совсем не слушаешь, – грустно резюмировал он, – это было еще осенью, почти полгода назад. Я тогда посмеялся только, и все. Я не думал, что так получится. Правда, когда ты пригласила меня на ужин ни с того ни с сего, я об этом разговоре вспомнил.
– И что, на меня ей не удалось собрать компромат?
– Настя, все не так. – Его взгляд беспомощно заметался по комнате. – Она не шпион, который собирает компромат и портит мне жизнь исподтишка. Она человек, который хочет помочь. Но и это неважно. Я вообще о другом пытался тебе сказать.
– О чем же? – Я подняла на него глаза.
– О том, что столько лет я только и делал, что оставался в дураках… и вот теперь… Я до сих пор не могу в это поверить, но… И никакого подвоха, и… Я запутался! Если бы я мог тебе все рассказать по порядку… Короче, Настя, мне кажется, что я тебя люблю!
В последнее время они виделись все реже и реже, предпочитая лаконичное телефонное общение личным встречам.
Каждый раз, когда он слышал в телефонной трубке ее голос, мужчина чувствовал себя виноватым. Хотя, если разобраться, она сама заварила эту кашу, а он был вообще ни при чем.
Ее нервы были натянуты, как гитарные струны. Она тосковала, скучала по нему, а он ничего с этим поделать не мог. Иногда у него появлялась вероломная идея вообще не брать трубку, когда она звонит. Быть может, даже сменить номер, переехать куда-нибудь, затеряться в огромном мегаполисе, чтобы она ни за что не смогла его найти. Иногда он об этом думал, хотя и знал наверняка, что этого не случится. Не сможет он так с ней поступить. Хоть в последнее время он все чаще сомневался в ее нужности, но все же он еще был немного от нее зависим. Слишком крепка была невидимая нить, их соединяющая, чтобы разрывать ее так резко, одним махом.
– Я так и знала, – она больше не нападала на него, она скорее уговаривала, – я так и знала, что этим все закончится. Сколько времени вы уже вместе?
– Не знаю, не считал, – соврал он, – я чувствую себя подлецом.
– Ты и есть подлец, – равнодушно констатировала она, – одно дело просто поиграться с легкомысленными девчонками… А совсем другое… вот так.
– Самое страшное, что я ничего не могу поделать, – пожаловался он, – разве что бросить вторую… Но я завязан с этим продюсерством. Этого я тоже сделать не могу, впервые в жизни работа стала для меня чем-то интересным.
