– Не знаю, не считал, – соврал он, – я чувствую себя подлецом.
– Ты и есть подлец, – равнодушно констатировала она, – одно дело просто поиграться с легкомысленными девчонками… А совсем другое… вот так.
– Самое страшное, что я ничего не могу поделать, – пожаловался он, – разве что бросить вторую… Но я завязан с этим продюсерством. Этого я тоже сделать не могу, впервые в жизни работа стала для меня чем-то интересным.
– Положа руку на сердце, я сомневаюсь, что из твоей продюсерской деятельности получится что-то путное, ты идешь по ложному пути. Неправильный репертуар, безвкусная певица, нет связей.
– Я думал, что мне поможешь ты, – растерялся он, – мы же так изначально и договаривались. Я дрессирую певицу, а ты мне помогаешь ее раскручивать.
– Но мы не договаривались, что ты в это время влюбишься в постороннюю девку, – отрезала она.
– Я не… – начал было он, но осекся.
– Ну что «не»? – насмешливо переспросила она. – Хочешь сказать, что до сих пор любишь меня?
Он промолчал.
– Подруга, у меня появилась замечательная идея! – воскликнула телефонная трубка голосом давно опостылевшей мне приятельницы Варвары.
– Что же за идея? – скептически поинтересовалась я. – Опять хочешь подсунуть мне какого-то модного художника?
Звонок Вари застал меня в интернет-кафе, которое находится напротив здания нашей редакции. Иногда, когда атмосфера в офисе становится невыносимой, я ухожу в это милое уютное заведеньице, чтобы тихо-мирно писать свои репортажи за чашечкой капучино с обезжиренными сливками и низкокалорийной яблочной шарлоткой. Очень удобно – ведь тексты можно сразу же по Интернету отослать редактору.
– А вот и нет, – ничуть не оскорбившись, лукаво заявила она, – скажи, у тебя с загранпаспортом все в порядке?
Я сразу же заподозрила неладное. Что еще можно от Варвары ожидать?
– А что?
– Если ты стоишь, то лучше сядь. Я нашла тебе работу.
– Спасибо, у меня уже есть одна. – Я покосилась на компьютер. Меня поджидало три незаконченных репортажа, которые я собиралась быстренько дописать, чтобы свалить домой с чистой совестью.
– Это не насовсем. Четыре дня займет всего. В общем, один мой хороший знакомый, главный редактор элитного журнала путешествий, ищет корреспондента, который мог бы отправиться на Кабо-Верде и написать о своей поездке эксклюзивный репортаж. Естественно, все за счет компании, плюс пятьсот баксов за статью, плюс сто баксов в день командировочные. Сильно, да?
– Постой, а сама-то ты почему не ухватилась за такую возможность? – удивилась я.
Зная характер Варвары, я могла бы поклясться, что ничего из этой затеи, такой заманчивой на первый взгляд, не получится. Но все равно приятно было откинуться на спинку не слишком удобного офисного кресла и, прикрыв глаза, на пару секунд представить себе залитый солнцем пляж, белоснежный песочек, кудрявые океанские волны, кокосовое молоко и свежевыжатый сок какой-нибудь папайи. Интересно, папайя произрастает на Кабо-Верде? Надо бы залезть в Интернет и уточнить.
– Вопрос в самую точку, – вздохнула Варя. – Я бы очень хотела поехать, но не могу. Люсик пригласил меня на выходные в Лондон. Сама понимаешь, разве могу я отказать Люсику?
– Ты все еще веришь, что у вас что-то выйдет? – Я не могла упустить шанс подколоть сию неприятную особу. – Даже после того, как познакомилась с Аней?
– А у него с Аней давно ничего нет. – То ли Варвара была не по годам наивна, то ли у нее хватало самообладания не обсуждать с посторонними девицами интрижки и роковые привязанности мужчины, которого она надеялась заполучить. – В общем, на Кабо-Верде я поехать не могу. Поэтому, когда меня попросили кого-нибудь порекомендовать, я сразу же вспомнила о тебе.
– А почему так много платят? – резонно поинтересовалась я.
У меня была знакомая, Надя, которая трудилась в туристическом журнале. Никогда ей не обламывалось больше двухсот условных единиц за материал. А иногда она и вовсе работала бесплатно, просто за то, что ей предоставляли возможность на халяву посетить какую-нибудь экзотическую страну.
– Потому что журнал элитарный, выпускается ограниченным тиражом, – после паузы объяснила Варя.
Врать она не умела, это всегда было ее отличительной чертой. Я сразу просекла, что она юлит и что-то здесь не так.
– Прекрати, – усмехнулась я, – ты когда-то тоже имела отношение к журналистике. Ты знаешь, сколько реально платят в журналах. Каким бы тиражом они ни выпускались.
– Настя, какая же ты зануда, – с наигранным легкомыслием воскликнула она, – непросто, наверное, тебе на свете живется.
– Так что это за работа? Я должна ехать одна?
По ее молчанию я поняла, что наконец-то попала в точку.
Варвара напряженно сопела.
– Что ты молчишь? Вот в чем подвох, да? Это не просто журналистское задание, я должна кого-то сопровождать, да?
– За такие деньги могла бы и сопроводить, – разозлилась она, – к тому же речь идет всего о четырех днях!.. Так уж и быть, я могу с ними поговорить, и они увеличат тебе гонорар. Получишь семьсот долларов за статью и двести командировочных в день.
Мне стало смешно.
– Мне не настолько нужны деньги, Варь.
– К тому же он совсем не противный. Ему всего тридцать два года, ты представляешь, какая это удача? Да с такими мужиками обычно забесплатно девочки по миру катаются. И девочки гораздо более крутые, чем ты.
– Вот и пусть найдет себе такую крутую девочку.
– Но он заинтересовался именно тобой! – в отчаянии воскликнула она.
– А откуда он вообще обо мне узнал?
– Я рассказала, – проныла Варвара. – Ты ничего не подумай такого, я просто о тебе рассказывала. О том, что ты была моей подругой, что мы перестали общаться, а потом случайно встретились.
– И только на этом основании он мною заинтересовался? – хмыкнула я. – Придумай что-нибудь поправдоподобнее. И вообще, мне не нравится, что в последнее время ты постоянно занимаешься сводничеством.
– Я? Да я же просто…
– Ладно, не оправдывайся, – перебила я, – только вот учти, что если так будет продолжаться и дальше… То мы опять перестанем общаться до тех пор, пока случайно не встретимся на улице через много лет. А поскольку Москва – город большой, то вероятность такой встречи будет крайне мала.
Сама не знаю, какая нелегкая занесла меня в «Флер Д’Оранж», один из самых дорогих и изысканных свадебных салонов Москвы.
Вот как получилось: в субботу я встала раньше обычного, убила несколько часов в бессмысленных шатаниях по неприбранной квартире, выстирала свою любимую юбку и пришла к выводу, что норма общественно полезных субботних дел мною уже выполнена. А перспектив приятного досуга нет никаких: Борис уехал брать интервью у какого-то андеграундного питерского художника, Альбина была безнадежно занята репетициями, а Танька мрачно сослалась на предменструальный синдром и встречаться отказалась. Единственный человек, который в последнее время всегда был к моим услугам, Варвара, надоела мне до рвотных позывов. Так что мне не оставалось ничего, кроме погружения в блаженное одиночество со всеми «комплектующими»: телевизором и набиванием желудка высококалорийной гадостью, от которой на следующий день покрываешься противными розовыми прыщами.
Решив не поддаваться слабости, я надела джинсы и свитер, собрала волосы в непритязательный пучок и отправилась на одинокую субботнюю прогулку по городу. Не лучшее, кстати, занятие для самоутверждения. Потому что в Москве, с ее почти нью-йоркскими ритмами, девушки если и разгуливают поодиночке, то исключительно в целях шопинга. Все остальные гуляют парочками.
И вот, медленно бредя по Ордынке, я вдруг увидела в витрине белоснежное свадебное платье такой красоты, что просто взять и пройти мимо было невозможно!
Я остановилась как вкопанная, хотя никогда раньше за мной не наблюдалось такой пугающей сентиментальности. Я не из тех, кто плачет навзрыд при просмотре финальных титров мелодрам со счастливым концом, и не из тех, кто умиляется хорошеньким щенкам или близнецам в коляске. Мой бывший бойфренд, когда я заявила: «С меня довольно!» – и велела ему собирать чемоданы, так и сказал: ты, мол, Настя, слишком циничная, нехорошо так.
Так что авторитетно заявляю: если вы считаете себя циничной и не склонной к сантиментам особой, взгляните на то самое свадебное платье, которое так внезапно и неосторожно смутило мой субботний покой.
Было оно длинным, но не пышным, как вазон для сливочного десерта, а нежно облегающим безупречные ноги пластмассового манекена, струящимся вдоль них, как морская пена вдоль ног рожденной ею богини любви.
И я вдруг подумала: неужели в моей непутевой жизни так ни разу и не состоится праздник, на котором я буду блистать в таком вот наряде принцессы? Не то чтобы мне резко захотелось прибиться к тихой гавани замужества, я никогда не была сторонницей стереотипов. Это была просто по-детски глупая, наивная обида – неужели я хуже тех, кто в данный момент придирчиво роется в ассортименте этого вот магазина, выбирая волшебный свадебный наряд?
