Я вышел из этой «денежной лужи» и свалил, даже с облегчением. Как-то это все мне не понравилось. Стоишь, как оплеванный, и обтекаешь. Ну его к черту, такой дождь.
— А ты, парень, молоток! — одобрительно сказал молодой человек, который наблюдал всю картину, стоя поодаль — я его еще в самом начале заметил. — Правильный пацан. С достоинством. Вопрос можно? Что ты там про Денежный Дождь говорил?
— А вам-то зачем? — невежливо сказал я. Все еще не отошел от своего приключения.
— Да погоди ты, не кипятись. Мне по работе надо, — примирительно сказал он.
— А вы кем работаете? — сразу заинтересовался я.
— Я рекламой занимаюсь. Ну, придумываю всякие штуки, чтобы люди что-то покупали, — охотно объяснил он. — Меня твой денежный дождь прямо вставил, у меня нюх на креатив.
— Ну это легенда такая, — неохотно начал я, но потом сам увлекся и даже от себя прибавил, свои догадки. Он слушал внимательно, серьезно, переспрашивал даже.
— Слушай, парень, а я в тебе не ошибся, — сказал он, когда я завершил свое повествование. — У тебя котелок варит. У меня тоже. Вот пока ты рассказывал, уже целый видеоряд сложился на тему твоего дождя. Такая кампания будет — отпад. Все рухнут. Короче, так. Вот тебе моя визитка. Звони, не теряйся. Я тебе потом тоже позванивать буду, насчет свежих идеек. А вырастешь — возьму тебя на работу. Нам креативщики во как нужны!
— Спасибо, — взял я визитку. Визитка выглядела солидно, на хорошем картоне. Значит, и фирма нехилая.
— А вот тебе твой заработок. Бери, пацан, каждый труд должен быть достойно оплачен. А твой Денежный Дождь — вообще супер. Потрудился! Ну, бывай. Жди звонка!
Он пошел, а я еще какое-то время смотрел ему вслед, а потом перевел взгляд на купюру. Сто баксов. Ну ни фига себе! Я сначала хотел было его догнать, но потом не стал. Прислушался к ощущениям, а там, между прочим, плескалась радость. Значит, все правильно!
Только вот его мнение про Денежный Дождь я его спросить не успел, а теперь вроде как поздно догонять было. Ну, не беда — визитка есть, потом позвоню, если что.
Короче, решил я двигать домой. Поздно уже было, на автобус надо успеть. Домой пришел — рухнул как подкошенный, даже ужинать не стал. Мне, когда впечатлений много, главное — выспаться. У меня во сне все как-то само собой перерабатывается, на автомате.
А утром меня разбудила сестренка. Она теребила меня за плечо и говорила:
— Вставай! Пойдем на улицу, там слепой дождь идет! И две радуги в небе!
Я вскочил, люблю такие явления, одеваться особо не стал, только шорты натянул и босиком выскочил на улицу. А там и правда светило солнышко, синело небо, а из одинокой тучки брызгал теплый дождик. От него волосы хорошо растут и грибы. И все ребятишки уже высыпали на улицу, прыгали под дождем. Мы с сестренкой тоже присоединились и бесились вместе со всеми. Капли падали такие крупные, тяжелые, звенели и рассыпались, словно серебряные монетки. А в небе действительно сияли целых две радуги — одна побольше, а другая поменьше. И все мы были счастливы.
Когда дождик кончился, мы рванули домой. На крылечко приковыляла бабуля, улыбалась и кивала головой.
— Вспомнила, внучек, вспомнила! Вот это и был Денежный Дождь!
— Да ты что, бабуля? — удивился я, стряхивая с волос капли. — Какой же он денежный? Обычный слепой дождик!
— А вот и Денежный! Ты, внучек, знай, что Господь все просто придумал. Это уж потом люди что забыли, что переврали, а остальное сложным сделали. А так-то — все просто!
Тут мама позвала всех завтракать. Но прежде, чем идти, я задал бабуле главный вопрос:
— Так что, выходит, нас теперь деньги полюбят?
— Ты вот сейчас радовался? — спросила бабуля. — Прыгал, веселился? Чудо ощущал?
— Ну да, — подтвердил я. — Здорово было. Капли такие… будто массажные. Счастье прямо как из ведра!
— Вот и играй с деньгами так же легко и радостно, как с дождиком. И радуйся им так же. И не стремись накопить впрок — деньги ведь как капельки, им круговорот нужен.
Про круговорот воды в природе я понимал, мы это в школе проходили. А вот бабуля откуда знает, с ее-то тремя классами? Наверное, это мудрость. Все-таки повезло мне с семьей!
И я пошел в дом, на ходу прикидывая, какие подарки я куплю всем своим на чудесным образом полученные (заработанные!) сто баксов — первую каплю своего будущего Денежного Дождя.
— Ну-с, моя дорогая, со Счастьем вроде все ясно. А какие еще человеческие несчастья бывают на свете? — спросила меня Эльфика.
— По-моему, их так много придумали, что все и учесть нельзя, — прикинула я.
— Ага. Каждый человек их изобретает для себя сам, по мере собственной фантазии, — усмехнулась Эльфика.
— Ну не надо так обобщать, — вступилась за человечество я. — Иногда случается стечение обстоятельств, когда ну просто трудно быть счастливым!
— Счастливым быть легко, это несчастным трудно, — не согласилась Эль. — А при каком стечении обстоятельств, по-твоему, счастье невозможно? Ну-ка, расскажи мне!
— Ну вот, например, если человека очень обидели, не поняли, обвинили в чем-то несправедливо. И ему пришлось бросить дом, родные места и уехать далеко-далеко, — начала придумывать я. — Потом он долго скитается на чужбине, а там тоже все враждебное. И никто не поможет. И не с кем даже поговорить. Вот тогда человек несчастен.
— Вот тогда человек и начинает свой путь к счастью, — заверила Эль. — Просто в этом случае он движется к Счастью кружным путем. Отличный сюжет. Пишем!
Сказка восемнадцатая
ВОЗВРАЩЕНИЕ
утник шел по извилистой тропе, вьющейся средь зеленой равнины. Посох, котомка, плащ и крепкие горные ботинки — вот были его единственные товарищи в этом долгом путешествии.
Он шел не оглядываясь, хотя за спиной осталась горная гряда, которую он только что пересек. Там тропа была не только узкой, но и опасной — справа отвесная гора, слева пропасть. Но он прошел и не разбился, и вышел в долину — тогда к чему тратить силы на воспоминания?
У ручья он присел оглохнуть и напиться воды.
— Здравствуй, ручей, — сказал он перед тем, как зачерпнуть воды. Путник так долго шел один, что научился находить собеседника во всем — в камне, в дереве, в луговом кузнечике, в пролетающем облачке, в легком ветерке…
— Здравствуй, Путник! — прожурчал ему ручей. — Прими мою Любовь!
— Благодарю, — ответил Путник и наклонился к воде.
В ручье отразилось его лицо — загорелое, продубленное солнцем и ветрами, с выражением спокойной сосредоточенности. Такие лица бывают у людей, которые осознанно и неутомимо стремятся к какой-то важной цели. Путник улыбнулся отражению и стал пить. Вода была холодной и вкусной, и ее было вдоволь.
— Спасибо, ручей! — поблагодарил Путник, утолив жажду. — Света и Любви!
— А ты мудрый, — заискрился улыбкой ручей. — Далеко ли держишь путь?
— Далеко. Домой, — ответил Путник. — Домой…
Он вскинул на плечо котомку, на прощание махнул рукой ручью и отправился дальше. Но вскоре он ощутил, что котомка потяжелела и стала тянуть плечи.
— Это снова ты? — спросил он, уже зная ответ. — Я же тебе сказал, что расстался с тобой навеки.
— Возьми меня с собой, — попросила она. — За много лет мы сжились, сроднились.
— Нет, Обида. Не сроднились. Я — сам по себе, ты — сама по себе. Я больше не буду носить тебя ни за пазухой, ни на горбу. Я не могу вернуться домой с обидой, не хочу. Спрыгивай с котомки.
— Может, передумаешь? — спросила Обида.
— Ни за что. Слишком много мне пришлось выстрадать, чтобы принять это решение. Я всех простил. И себя тоже. Я отпустил тебя, обида, и ты меня отпусти.
Обида с тяжким стоном спрыгнула, отпустила. Идти сразу стало легче.
Долина кончилась, потянулись перелески. И тропка превратилась в проселочную дорогу. Шагать по ней было весело, и Путник даже замурлыкал какую-то мелодию.
Вскоре солнце склонилось к горизонту, сгустились мягкие синие сумерки. Путник свернул с дороги, нашел подходящее дерево, подошел близко и прикоснулся к нему ладонью.
— Света и любви! Примешь меня на ночлег? — обратился он к дереву.
Дерево зашумело листвой и окутало его волной мягкого тепла — словно тоже прикоснулось.
— Благодарю. — Путник погладил дерево по шероховатой коре и стал устраиваться на ночевку. Он расстелил плащ и улегся на него, завернувшись и подоткнув со всех сторон. Ему не впервой было ночевать вот так, под открытым небом — дорога домой была долгой, и не всегда на ней попадалось жилье, готовое приютить одинокого Путника. Зато всегда находился или стог сена, или такое же вот дерево, или большой камень, которые давали Путнику защиту и тепло.
— Хочешь спать? А я не дам!
Он и не услышал, как она подкралась. Но прошли те времена, когда он ее боялся.
