В чем мне довольно сомнительно, чтобы меня когда-нибудь было не надо как должности. Порядок всегда должен соблюдаться и всегда может нарушаться. Вдруг человек, допустим, сорвет цветок с коммунистической клумбы? Впрочем, этот пример у меня неудачный, а более удачного я не могу придумать, потому что не могу представить, какие нарушения могут быть при коммунизме.
Из этого вы можете подумать, будто я не верю в коммунизм. Но тут вы ошибаетесь: было бы очень глупо с моей стороны не верить в коммунизм. Просто мне иногда очень трудно представить, как все будет: ну вот, например, насчет нарушений. Но я верю, что не за горами оно - это наше светлое будущее, ради которого рождались и погибали различные светлые умы.
Так что я - милиционер. Нравится это кому или не нравится. И работаю я хорошо. Может, это у кого вызовет веселое зубоскальство, но я вам еще раз твердо повторяю: "Я работаю хорошо". Если я веду алкаша в коляску, то я его веду хорошо в коляску. Вы, конечно, можете смеяться надо мной, что я хорошо веду алкаша в коляску. Ну, а почему вы его сами не ведете в коляску, допуская лежать на виду у всех, обмочившись и облевавшись, испуская нецензурную брань? А?
Или вот вы можете обидеться на меня, что я вывернул хулигану руку. Да так, что у него там что-то хрустнуло. А что как если он перед этим намахивался финским ножом и кричал, что выпустит мои кишки? Как вы думаете, мне нужны кишки или я могу перебиться без кишок? Нет, шалите. На все ваши претензии я отвечаю твердостью и на этом разговор о своей профессии прекращаю, потому что не об этом разговор.
А о том, как я получил новую квартиру и что из этого вышло.
Вообще-то мне противно все это ворошить. У меня даже кровь вскипает, особенно когда я вспомню, как они говорили: "Давайте решим это по-джентльменски". Нашли англичанина. У меня уже перед этим раз было по-джентльменски. Ну ладно. Начну.
Это было два года назад. Начальство мне сразу сказало, что новую квартиру мне не дадут. Я очень возмутился, говоря, что служу уже шесть лет и все питаюсь ихними завтраками. А начальство мне говорит:
— Ты бы особо не рыпался, товарищ Горобец! Семья у тебя немногочисленная...
— Как же немногочисленная? - кричу я. - Когда моя жена Людмила ждет ребенка, и мы с ней уже седьмой год
живем у чужих людей в деревне, откуда я час и восемь минут еду на внегородском автобусе?
— А тут по документам указано, что частное владение, где вы прописаны, принадлежит твоей матери. Это как же так, Горобец?
— А вы видали это частное владение? Да знаете ли вы, что это - развалившийся сарай, где мы живем уже седьмой год. А мамочке моей, разве ей не хочется под старость лет пожить в благоустроенной квартире? Поехали ко мне, посмотрим.
Но они - ни в какую. Новую квартиру мы тебе не дадим, говорят, потому что дело твое по документам запутано донельзя. Старую дадим. А ехать мы к тебе и не хочем даже, некогда нам.
Да я и сам тут особо не настаивал, потому что маменька моя домик имеет, прямо надо сказать, неплохой для старушки. Но стоит этот домик действительно в деревне, и от него до города ехать действительно час восемь. Вот в чем вопрос.
Вы можете сказать, что зачем я приехал в город, а не жил в деревне? На это я могу вам ответить, что приходите ко мне, и я вам дам для маменьки записку, и она поселит вас у себя бесплатно до коммунизма и дальше: любуйтесь природой, нюхайте навоз. А я буду жить там, где хочется жить мне, а не вам.
Вы тут рассуждаете, как моя Людмилочка, а она - большая дура. Это я вам сразу скажу. Она не потому дура, что вся в веснушках и коротконогая. Как известно, у нас ум человека вовсе не определяется его внешними данными. Говорят, артистка Мэрилин Монро тоже была большая дура. Нет, моя дура потому дура, что она - деревенская.
Тут вы, конечно, можете после такого заявления сразу же от меня отвернуться, тихо назвав меня тоже дураком. Но я далеко не дурак, мне и инженеры говорили, что я не дурак.
А она - деревенская, и я еще раз это повторяю. В ней все отрицательные деревенские черты. Вот именно. Не колхозные, а деревенские.
Если б она мечтала о жизни в новой преображенной деревне, тогда - другое дело. А ей хочется в грязи сидеть и ходить по субботам в баню. Хлеб ей печь охота. Я когда инженерам об этом рассказал, то они хохотали и говорят, что это - естественная тяга. А по-моему, это не естественная тяга, а естественная глупость дуры. "Давай в деревне останемся, Василек". Инженеры-то, поди, при естественной тяге отхватили себе двухкомнатную, а я остался с носом.
А вообще-то она у меня хорошая, Людмилочка. Всегда меня слушается. Правда, выше меня на голову, но мы с ней от этого не страдаем. Это я вам честно скажу.
Ну и вот. Значит, два года назад начальство мне сказало, что новую квартиру мне не дадут, а дадут старую, когда она освободится после двух инженеров, когда им дадут новую.
Я тогда, естественно, пошел сразу к этим самым двум инженерам по указанному адресу.
Было утро, и они оба очень удивились моему появлению, хотя ничего удивительного тут нету: просто пришел человек посмотреть, чтобы его не накололи.
А они мне оба сначала показались какие-то довольно подозрительные. Один, несмотря на раннее утро, спал в постели, вовсе не собираясь на работу. А второй и того чище - варил на электроплитке манную кашу.
Я много видел чудес, но чтобы здоровенный парень жрал с утра манную кашу, этого я, признаюсь, не видел.
Однако все объяснилось довольно просто. Тот, которого я разбудил из постели, оказалось, имеет отгулы, почему и спит без продыха. А варитель манки, оказалось, варит ее для мамаши, которую я впопыхах не заметил.
Сидела тихо на табуреточке, такая седенькая старушка, почему я ее и не заметил. Довольно милая на вид старушка, но тоже возбудила у меня подозрение, однако уже по другому поводу.
А что как, мне подумалось, ее битюги с квартиры съедут, а старушку тут оставят? У подлецов тогда будет две квартирки, новая и старая, а Горобец опять жди.
— Значит, решили от мамаши отдельно жить, - вроде бы пошутил я.
— Почему? - удивился битюг-кашевар. - Дом построят, и все уедем.
— А рад бы, Женька-подлец, от меня избавиться? - подала голос старушка.
-А то еще! Найду-ка я тебе какого старого хрена в женишки, хочешь? - отвечал подлец, снимая с плитки кашу.
— Неужели же вы хотите бросить свою мать в таком преклонном состоянии? - спросил я дрожа.
— Еще не на то способен. Ему бы только девок водить, - ввернул второй инженер, вставая с постели.
— Яду мне хотел купить, - сообщила старушка.
Вот тут-то я и понял по природной сметливости, что граждане шутят.
Я мгновенно поддержал шутку, а инженеры стали: один кормить мамашу, а другой - жарить на плитке колбасу, которой и меня угостили.
Я ел колбасу и осторожно осматривал квартирку, прикидывая, где мы что с Людмилочкой поставим. Огорчало, конечно, отсутствие теплого туалета. А так ничего себе была квартирка: батареи, вода холодная. Ничего, думаю, на первый раз. Потом увидим, а сейчас - ничего.
И инженеры мне понравились. Славные ребята. Они хоть шутки-то шутят, а я все равно к ним ходил каждый день. Шутки-то шутками, а вдруг найдется какой смутьян. Смутит их, подкинет деньжонок и - прощай хата Горобца.
Потому что питались они довольно скудновато. Утром к ним придешь, а они картошечку жарят. Или колбасу. Я их спросил, а они говорят:
— Мы из института первый год. Еще не взошли.
— А ты чего, Саша, опять спишь? - спрашиваю я.
— У меня отгул.
— Что-то много у тебя отгулов.
Обозлился Саша.
— Сколько надо, столько и есть.
— Ну-ну, я же - ничего.
А сам думаю, что, очевидно, он порядочный лодырь.
Но я опять не о том, опять отвлекаюсь.
Им должны были дать в новом доме, а дом все не сдавали. Мы все ходили смотреть на их новый дом. У них уже и ордер был. Только там все строители мудрили - то того нет, то другого. А я все опасаюсь - как бы меня эти молодые специалисты не накололи. Время от времени поднимал разговор. Я уже в открытую с ними стал.
- Так, значит, мамашу вы ни в коем разе не оставляете?
Женя сердился.
- Ты же видишь - она больной человек, куда она одна?
— Мыслю, понимаю, - отвечал я, успокоившись.
— Мыслящий тростник, - говорил Саша. Этот был в очках и на еврея маленько смахивал.
— Почему тростник? - спросил я всего один раз.
И Саша мне объяснил какую-то чепуху религиозного содержания.
- Ты, может, баптист? - сказал я просто так, чтобы поддержать разговор.
- Нет, я православный, - пошутил Саша.
Большие они оба были шутники.
Но - все-таки съехали. Построили ихний дом. Съехали. Мамашу забрали. Я их и спрашиваю - а как вы мамашу-то потащите на пятый этаж? Вы бы просили второй. Как она у вас гулять будет?
А мамаша отвечает:
- Э-э, милый, мне теперь разницы нет. Второй, пятый.
Я все равно ходить не могу. Я на балкончике посидела - мне и хорошо. А потом до пятого этажа мухи не долетают.
Очень мне им стало завидно, но я сдержался, зная, что рано или поздно и сам буду иметь подобную жилплощадь.
