Заглянув на кафедру и сказав всем «здрасьте», Изотов просил его не беспокоить, и ушел к себе ждать Любу. Шварцман был на месте.
У Изотова еще вчера появился план. Сложно убивать человека, если не знаешь, где он. Просто убить того, кто ходит за тобой следом. Зашел в укромное место, развернулся и бах – все готово. Остается найти укромное место. Сначала Изотов сосредоточился на городских свалках. Там труп, если закатают в мусор, то отроют его только археологи грядущих тысячелетий. Но на свалках полно бомжей и другого подозрительного народа, много открытого пространства, мусорные машины ездят туда-сюда. Словом свалка хоть и хороша, но не подходит. Потом в голову пришли кладбища. Но и там, несмотря на тишину и отсутствие свидетелей могильщики сразу найдут неоплаченный труп. В городе стрелять – идея отпадала полностью. В те времена была еще тишина и звуки выстрелов не были нормой городской жизни. Любой выстрел всполошил бы весь город. Значит пригород.
Чем ближе подходил неизбежный момент, тем больше Изотов жалел Шварцмана. Он казался ему не таким уж и плохим и человеком и даже заместителем. Подсознательно, он хотел, чтобы после смерти Шварцман лежал не на помойке, а в приятном месте. На самом деле покойнику все равно, где лежать, это важно живым. Изотову припомнился подмосковный парк Царицыно, куда его с друзьями водил фанатик исторических наук и его друг Самгин. Огромный парк, ставший за двести лет лесом, развалины от беседки до гигантских руин главного дворца, идеальное место для укрытия трупа. Изотов собирался туда.
Не знал только Изотов, что по субботам в царицынские развалины приходят тренироваться скалолазы со всей Москва, особенно когда не сезон, как сейчас. Не знал он также, что на другой стороне пруда из-за леса торчат не антенны на дачных домах, а нечто посерьезнее. Там располагался пункт управления ядерными силами черноморского флота. А силы эти у флота были. Как сказал один раз адмирал Красовсий, на банкете в честь 23 февраля: У черноморского флота достаточно сил, чтобы вычеркнуть планету Земля из списка обитаемых планет. Наивно было бы полагать, что управление такой мощью будет оставаться совершенно без присмотра, тем более в тот день, когда на флоте была объявлена боевая тревога. По инструкции она всегда объявлялась в день испытаний нового атомного оружия, как сегодня.
В дверь кабинета негромко постучали. Это была Люба. Она вошла с раскрасневшимся лицом, то ли от загородной прогулке, то ли от ответственности порученного ей задания.
– Как? Получилось? – бросился к Любе Изотов.
– Все в порядке, Александр Федорович, – Люба протянула сумку Изотову, – Все вот здесь.
Другого он от Любы и не ждал. Он взял сумку и поцеловал Любу в первый раз по-настоящему в губы.
– Иди, – сказал он задыхаясь от поцелуя, – успокойся. А у меня времени мало.
– Хорошо я пойду, посмотрите, что там.
– Посмотрю. Иди и про все забудь. На всякий случай.
– Вы уж там поосторожней, Александр Федорович.
– За меня не беспокойся, Люба. Иди. Снова на кафедре за все отвечает Любовь?
– Да, Александр Федорович.
Люба ушла за дверь. Изотов за ней повернул ключ в замке и стал разглядывать, что она принесла. В грязной тряпке лежал пистолет ТТ и полная обойма к нему. Изотов разобрал пистолет, как учили на военной кафедре, убедился, что он в исправном состоянии и загнал обойму. Затем дослал патрон в патронник. Всем был хорош пистолет ТТ, но у него часто переклинивало патрон. За это его и сняли с вооружения. Изотов не хотел рисковать. Поставил пистолет на предохранитель. Оставалось переключить предохранитель и нажать курок. Изотов вытер руки о тряпки, которые были на дне сумки, вытащил стамеску и молоток, положил их в стол, – вдруг подремонтировать что надо будет в кабинете. Снова замотал пистолет, бросил его в сумку и присел на кресло перед дорогой. Надел пальто с карманами, набитыми сигаретами и вышел в коридор.
Специально, заглянул на кафедру, повесил ключ от кабинета на гвоздик и демонстративно попрощался со Шварцманом. Затем так же медленно пошел по университету помахивая сумкой, Во дворе университета он не спеша закурил, для того, чтобы его хвост мог заметить, – он идет в сторону метро Библиотека им. Ленина. Там он тоже не спеша специально медлительно повернул на указатель, Станция Арбатская. В подошедший поезд он прыгать не стал. Дождался следующего. И сел на видное место и вышел на Курской. На курском вокзале он подошел к билетной кассе пригородных поездов. К его удивлению станция Царицыно не было. Поискав по схеме, он обнаружил, что она называлась Ленино. Через тоннель он вышел к платформе, на которую приходят электрички. Не успел он почитать газету, как обнаружил, что длинная сутулая фигура была на месте.
Пришла пустая электричка. Изотов перешел в нее не сворачивая газеты, чтобы его видно было издалека. То, что он был с сумкой неопределенного вида и пола, ни у кого не вызывало подозрений. Половина людей было с такими сумками. Это были матерчатые сумки из какой-то синтетической тряпки, вроде капрона, которые легко помещались в кармане. Нужны они были за тем, что вдруг по дороге удастся что-то купить или на работе дадут продовольственный заказ.
От чтения газеты Изотов все больше приходил в ужас. Кроме обычной трескотни о победах и ударных вахтах, международный раздел, который был самый маленький в газете Правда, на прямую призывал к войне. Это был даже не призыв, а приказ.
Погода за окнами резко испортилась, как и в день прошлых испытаний. Солнце и так было низко, а тут вдруг его закрыли тучи. На платформу Ленино Изотов вышел уже в полутьме. Начинал сыпать сухой снег маленькими шариками, как гомеопатическое лекарство. Похолодало. Изотов прибавил шаг, чтобы успеть до темноты. Для того, чтобы попасть в парк надо было перейти по длинному пешеходному мосту через пути железной дороги. С одной стороны железной дороги строили новый квартал сталинских домов Орехово-Сталинское, с другой стороны стоял вековой парк с руинами.
В будний день, в начале зимы около четырех часов в парке не было никого.
Изотов, спустившись с моста нашел место и поглядел на мост. По мосту двигалась нескладная фигура. Что он ходит за мной? Может быть, просто влюбился в Любу. А в нее нельзя не влюбиться. И ревнует, как сумасшедший. Борков бы сказал словами Блока:
Так любить, как любит наша кровь,
Давно из вас никто не любит.
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет и губит.
Губит не злоба и ненависть а любовь губит, подумал Изотов, поднимаясь на холм, на котором и красовались в рваных тучах заката руины большого дворца. Дворец этот в свое время почему-то не понравился Екатерине и с тех пор стоял в развалинах. Размеры дворца впечатляют. И в длину метров двести и в высоту три этажа. Изотов выдержал паузу, чтобы его заметили и нырнул внутрь руин. Тут он сразу понял, что был не прав. Внутри была уже полная темнота. Под ногами были кирпичи и более крупные обломки, а кое-где зияли дыры в подвал. Можно было запросто сломать себе шею. Изотов уже успел подумать, что сегодня у него разведка местности, благо еще день-другой в запасе есть. Он на ощупь шел по анфиладам комнат, обходя провалы в подвал. Нужен был фонарик, но его взять Изотов не сообразил. Неожиданно в проеме появилась высокая фигура. Кто-то тоже шел на ощупь. Изотов решил не откладывать. Достал из тряпки пистолет и снял его с предохранителя и притаился за колонной.
Когда же солнце в последний раз вылезло из-за тучи и осветило ярким лучом Изотова, Шварцман от ужаса сделал шаг назад. Он увидел своего шефа. Когда же он заметил, что тот с пистолетом, направленным на него он еще попятился и провалился в подвал екатерининского дворца.
Изотов зажмурился, он не хотел видеть смерть Шварцмана, и два раза выстрелил. Солнце спряталось уже в последний раз и Изотову показалось, что Шварцман упал не как подстреленный в кино, а пропал, как Мефистофель в Большом театре. Немного поразмыслив, Изотов протер тряпкой пистолет и бросил его в сторону тела Шварцмана. Смотреть на разлетевшиеся мозги коллеги было неприятно. Потом он вытер руки о чистую тряпку. У него было ощущение, что он сделал что-то обычное, как всегда, и это пугало. Тряпки, газеты, да и саму сумку он выбросил там же, благо тряпок книжек и газет от альпинистов оставалось в развалинах очень много. Потом Изотов вышел с противоположной стороны дворца на дорогу и спокойно, как ни в чем не бывало, закурил и пошел обратно на станцию.
Главное разведывательное управление
Советской армии
Рапорт
Вчера в районе парка Ленино нашими силами был задержан вражеский лазутчик, пытавшийся проникнуть на территорию объекта № 3. При аресте оказал вооруженное сопротивление. Вел прицельный огонь из пистолета ТТ.
Потерь среди личного состава нет. Вражеский агент при аресте получил травму головы и сотрясение мозга. Оружие (пистолет ТТ времен ВОВ) изъято.
