В дверь позвонили. Взглянув в глазок, я увидел Андрея и впустил его в квартиру.
– Что, тупикуешь? – спросил он, по-хозяйски плюхаясь на мой диван. – Телевизор смотришь? Что идет?
– «Брат».
– Да? – заинтересовался Андрей. – Никогда не видел. Рассказывают, что неплохой фильм. Давно начался?
– Только что, – сказал я. – Данила к брату едет.
И следующие полтора часа мы вместе смотрели «Брата». Мне было интересно смотреть на Андрея – судя по всему, этот фильм произвел на него сильное впечатление. Он даже перестал таскать со стола мои чипсы, а когда Данила Багров сказал одну из своих коронных фраз «Скоро вашей Америке кирдык», от избытка чувств начал хлопать себя по колену.
После окончания Андрей встал и сказал мне:
– Это лучший фильм, который я смотрел за последнее время. Обязательно куплю кассету.
И еще долго восторгался, пока я его не прервал:
– Чего зашел-то?
– Просто так. Видел сегодня Тэлу. Уехала она, к себе, в Киев.
– Она разве из Киева? – удивился я.
– Ну да, – сказал Андрей, почесав подбородок. – Официально она живет в Киеве, но на самом деле бывает там очень редко. То тут поживет, то там. У нее полстраны в знакомых. В Одессе, например, она жила у Бороды, а потом у Змея.
– Наверное, не просто живет? – горько спросил я. – Наверное, еще и спит?
– Ну, – вздохнул Андрей. – Скорее всего. Не делай кислую физиономию. Такой у них образ жизни, легкий. Хиппи, панки, дети улиц – что с них взять?
– А почему так?
Андрей усмехнулся:
– Откуда я знаю? Каждому свое. У них вот такие взгляды на жизнь, деформированные.
– И у тебя тоже, – вырвалось у меня. – Ну в отношении девушек, и не только.
Андрей раздраженно отмахнулся от меня. Некоторое время мы молчали, а затем он задумчиво произнес:
– Возможно, ты и прав, только разве я в этом виноват? Я просто гляжу по сторонам, делаю выводы, и меня все это бесит. Люди вокруг живут так тупо, словно это не люди, а стадо баранов. Меня с детства учили быть хорошим, правильным, честным. Я вырос, как говорится, в интеллигентной семье, отец – доктор наук, мама – учительница. Меня пичкали этим, и я видел весь мир в розовых очках. А потом, после смерти мамы, оказалось, что все совсем не так. Из домашнего мальчика я превратился в того, кем являюсь. Все моральные принципы я растерял и об этом совсем не жалею.
Я промолчал. За все время нашего знакомства Андрей впервые упомянул про свою мать. Мне хотелось расспросить его, узнать, от чего она умерла, но я не решился. По телевизору пошла реклама какого-то спектакля с участием московских актеров.
– Вот, – показал он на экран, – за свою жизнь я ни разу не был в театре. Сейчас это считается немодным и глупым, и молодежь туда вообще не ходит. Ну разве что забредет какой-нибудь затурканный и запуганный по жизни очкарик со своей точно такой же подругой и будут сидеть и восторгаться. А мне, честно говоря, очень хочется пойти в театр.
– Так сходи.
– С кем? В моем кругу общения нет таких людей, кому это интересно. А один я не пойду.
– Сходи с девушкой, – предложил я.
Андрей засмеялся.
– С какой? Кому из них интересен театр? Им интересно, чтобы у тебя деньги были да мозгов поменьше. Им интересно пойти в ночной клуб, на дискотеку, трахнуться с первым встречным, а затем напиться и пролежать в собственной блевотине до утра!
– Что-то ты вообще уже ерунду говоришь, – сказал я. – Хороших девушек очень много.
Но Андрей не хотел слушать моих возражений. Мы затронули тему, на которую он мог говорить до бесконечности.
– Вот ты говоришь, что у меня якобы деформировано сознание, – говоря это, он топал ногой от возбуждения. – Если уж говорить правду, то я с тобой согласен. Мне видится все слишком черно. Сейчас я даже мысленно не могу себе представить, что есть школьницы, не потерявшие девственность в девятом классе, если не раньше. Знаю, вы подсмеиваетесь надо мной, когда я говорю, что хотел бы жить в Советском Союзе, но я сейчас объясню, почему. Мне хочется, чтобы вернули пионерию, комсомол – пусть без идеологии, но надо чем-то занять молодежь, понимаешь?
– Понимаю, – сказал я, решив соглашаться с ним. Когда он начинал так говорить, лучше было соглашаться, хотя Андрей напоминал мне сейчас пенсионеров, разглагольствующих по телевизору об упадке культуры.
– Мы живем в плохое время. Была бы моя воля – позакрывал все дискотеки, а на женщин одел паранджу, как в арабских странах. Деморализация – вот что сейчас происходит.
Тут мое терпение лопнуло. Андрей с умным видом рассуждал о том, о чем сам не имел ни малейшего представления.
– Разве ты сам не такой же, как все? – сердито спросил я. – В ночные клубы не ходишь, девушек не снимаешь, не пьешь, не куришь?
Андрей мрачно воззрился на меня. И я знал, что он сейчас скажет. Дело, мол, не в нем, и вообще, он такой же, как все, только потому, что не видит ничего другого. По-моему, это просто глупо.
Но Андрей так не сказал. Разозленный тем, что я не согласился с ним, он недобро бросил:
– А ты что же, считаешь себя другим? Лучше остальных?
Я разозлился. Неумение слушать доводы других – это его главный недостаток. Когда он начинает с кем-то спорить и не может доказать свою правоту, то переводит разговор на личности и обвиняет своего оппонента в совершенно другом. Ну вроде того, что «а ты как можешь об этом говорить, если вчера украл булку из магазина». Я, конечно, утрирую.
– Так считаешь или нет? – требовательно спросил он. – Не знаешь? А я тебе скажу. Считаешь. Тебе кажется, что ты высокоморальный человек. Только это неправда.
– Почему? – не выдержал я.
– Объясняю. Ты же просто не имел возможности проверить свои моральные качества. Ты ни с кем не спал? Так это не потому, что ты берег девственность, не желая разбрасываться на случайные связи, а потому, что не с кем было спать. А лишь только шлюшка Тэла поманила тебя пальцем – ты сразу согласился. Зная ее, между прочим, лишь два часа. И куда же подевалась вся твоя целомудренность? Отвечу. У тебя ее и не было никогда!
– Хватит! – выкрикнул я. Меня ужасно обидел его издевательский тон, к тому же он все-таки в чем-то был прав.
– Хватит, – угрюмо повторил Андрей. – Я иду домой. У меня дел много.
И ушел не попрощавшись.
Вечером, размышляя, чем заняться, я нашел в своем кармане приглашение, которое дала мне глухонемая девушка. «По четным дням, в 18:00, возле кинотеатра».
Сегодня как раз четное, двадцать шестое, а кинотеатр находится в ста метрах от меня. Хотелось снова увидеть ту девушку, но не хотелось слушать эти религиозные лекции. Как всегда в таких случаях, я достал монетку. Выпадет орел – не пойду, решка – схожу посмотрю. Выпала решка.
Возле кинотеатра собралось человек двадцать. Они столпились полукругом, слушая оратора, который говорил очень тихо, но уверенно – видно было, что он сам верит в то, что говорит. Я немного постоял в толпе, ища взглядом девушку, но ее не было.
– Если человек устал, он отдыхает, – говорил оратор. – Если человек голоден, он ест. А если человек голоден духовно? Лишен общения с Богом? Выход один – просто примите Его в своем сердце, и вы спасены! Там, где наши сердца…
Я вздрогнул, вспомнив песню Андрея.
– …станут алтарем Господа Бога…
Эти разглагольствования навевали на меня тоску, и я уже собрался уходить, но вдруг случайно встретился глазами с той девушкой, ради которой, собственно, и пришел.
Не знаю, наверное, выражение моего лица рассказало ей об этом лучше всяких слов; во всяком случае, она сама подошла ко мне.
– Привет, – выдавил я, очень смущаясь оттого, что не знаю, как и о чем с ней говорить.
Она улыбнулась и, кивнув головой, прикрыла глаза. Тут и без слов стало понятно, что девушка рада меня видеть.
Я мял в кармане только что купленную пачку сигарет и лихорадочно вспоминал все то, о чем мне говорил Андрей. «Главное при знакомстве – произвести приятное впечатление. А для этого обязательно говори девушке комплименты, любые, но старайся, чтобы они звучали искренне, чтобы девушка поверила тебе. Только не переусердствуй – можешь создать совсем противоположное впечатление».
Но как воспользоваться этим советом при общении с глухонемой девушкой? И все-таки я, жутко стесняясь, произнес:
– Я вообще-то пришел сюда специально ради тебя…
Она вновь взглянула мне в глаза. Теперь на ее лице появилось новое, насмешливо-недоверчивое выражение.
Придумывая, что сказать дальше, я достал из кармана пачку сигарет и протянул ей.
– Вот, бери.
Девушка взяла одну сигарету.
– Нет-нет, все бери, всю пачку! Это я для тебя купил.
Она пожала плечами, а я испугался. Мне показалось, что я что-то совсем не так делаю.
Около меня появился какой-то парень, который кивком поздоровался со мной и на мгновение приобнял мою собеседницу.
– Привет, – сказал он мне. – Тебя привела Аня?
Наконец-то я узнал ее имя! Аня. Ей, кстати, оно очень шло.
