— Как печет, — жалуется Сет, прикладывая ладонь к груди. — Просто…
— Пойдем к нам домой, — предлагает Томаш. — Там мы тебе поможем.
— До нашего далековато пешком, тем более что эта тварь где-то рыщет. — Реджина поворачивается к Сету: — Ты не знаешь, где тут можно укрыться поближе?
Сет смотрит на Хай-стрит, перебирая мысленно все магазинчики, в которые он залезал, до самого супермаркета на вершине подъема.
— Вообще-то знаю, — говорит он.
— Там темно. — Томаш опасливо смотрит сквозь стеклянную дверь супермаркета, до которого они домчались по Хай-стрит.
— Идеально! — одобрительно кивает Реджина. — Хорошее место.
Сет оглядывается на свой дом, все еще окутанный клубами дыма:
— Может, мы его убили?
— Смерть не может умереть, — заявляет Томаш.
— Это просто человек в комбинезоне, — возражает Реджина. — Никакая не смерть.
Она ныряет внутрь и почти сразу же растворяется в темноте. Сет делает шаг к двери, но Томаш стоит как приклеенный, закусив губу.
— Темно, — повторяет он.
— Иди сюда! — зовет Реджина изнутри.
— Мы же с тобой, — уговаривает Сет. — И у тебя есть зажигалка.
Томаш вытаскивает ее из кармана и вертит в пальцах.
— Не моя. Реджинина. Она попросила подержать у себя. — Он поднимает глаза на Сета. — Подальше от соблазна.
— Она же сказала, ты ее стащил.
Томаш пожимает плечами:
— Люди выражают просьбы по-разному. Иногда вроде бы и не прося. Так мама говорила.
Реджина, возмущенно топая, вываливается из темноты:
— Я не шучу, Томми. Единственное, что тебе здесь грозит, — это я, если ты сейчас же не пошевелишься.
— Ты куришь? — спрашивает Сет.
Реджина смотрит на него в упор:
— Самое время об этом поговорить? Других тем нет?
— Давай, Томми. — Сет поворачивается к мальчишке. — Нам очень нужно внутрь.
Томаш удивленно вскидывает глаза:
— Ты назвал меня Томми.
— Назвал.
— Лучше все-таки Томаш.
— Она же зовет тебя Томми.
— Ей можно. Реджине. А тебе лучше Томаш. Так правильно.
Он бредет за Сетом и Реджиной в темноту. Они шагают по тихим проходам, под ногами скрипят крошки от рассохшихся в пыль продуктов.
— Зачетно. — Реджина поворачивается к Томашу. — Давай зажигал icy.
— Нет, — мотает головой Томаш. — Ты завязала с курением, сама же говорила.
— Все равно она моя, и мне нужно посмотреть, не пробито ли у Сета легкое.
— Я сам посмотрю, — отказывается Томаш. Щелкнув зажигалкой, он поднимает ее над головой, освещая проход.
— Не так высоко, — просит Реджина. — Иначе снаружи будет видно.
— Да-да, — пыхтит Томаш. — Сплошные советы. Где они были, когда Томаш поджигал траву, спасая наши жизни? Спасибо тебе, Томаш, огромное тебе спасибо за гениальную идею. Если бы не ты, мы бы не сбежали. Ай!
Зажигалка летит на пол, а Томаш поспешно сует в рот два обожженных пальца.
— Угу. Спасибо огромное, гений, — фыркает Реджина.
— Не за что, — невнятно бормочет Томаш с пальцами во рту.
Реджина шарит по полу в поисках зажигалки.
— Далась она вам! — удивляется Сет. — Что в ней такого особенного?
— Она работает. — Реджина щелкает найденной наконец зажигалкой. — Там ведь спирт. Знаешь, сколько сотен я перепробовала, пока нашла одну, которая еще не выдохлась? Так, снимай футболку.
Сет недоуменно моргает.
— Ребра твои посмотрим, дурень, — поясняет Реджина. — Судя по тому, что ты ходишь и разговариваешь, все наверняка в порядке, но посмотреть не мешает.
Сет колеблется, застеснявшись вдруг.
— Да ладно, — сдвигает брови Реджина, — мы ведь уже видели тебя под душем.
— И не просто под душем, — вставляет Томаш.
Реджина перекладывает зажигалку в другую руку и лукаво подмигивает Сету:
— Я же не на свидание тебя приглашаю.
— А какая разница? — почти на автомате отвечает Сет. — Меня девчонки не интересуют.
У Реджины вытягивается лицо.
— Точнее, жиртрестки, да?
— Нет, я не это…
— Я знаю, что ты думаешь. Если она на здешнем голодном пайке такая жирная, какая же она раньше-то была?
Сет хочет возразить, но останавливается. Нет, так он не думает. Но возникает вопрос посерьезнее:
— Сколько ты уже здесь?
— Пять месяцев и одиннадцать дней, — говорит Томаш.
— Довольно долго, — одновременно с ним отвечает Реджина.
После секундного замешательства Сет все же признается:
— Нет, я имею в виду, что меня в принципе девчонки не интересуют. Любые.
Реджина смотрит на него в свете поднятой повыше зажигалки. Теперь до нее доходит.
— Хочешь сказать, если нам придется заселять планету заново, почетная миссия достанется мне и этому мелкому поляку?
— Что? — Томаш в растерянности вертит головой. — Вы о чем? Я не поспеваю.
— Он встречается с парнями, — объясняет Реджина.
— Правда? — сияет Томаш. — Мне всегда было любопытно, как это. У меня столько вопросов…
— Дай я посмотрю, что у тебя там с ребрами, пока он не начал интервью, — просит Реджина. — Пожалуйста.
В свете зажигалки видно только растущий синяк и легкое покраснение.
— Как это так? — недоумевает Томаш. — Он ведь тебя через всю комнату перебросил.
— Знаю. Я думал, у меня ребра спину пропорют.
Реджина пожимает плечами:
— Может, не так уж сильно он тебя ударил?
Сет смотрит на нее красноречивым взглядом.
— Ну, не знаю. Значит, радуйся. — В ее голосе снова появляется раздражение, и она шагает дальше по проходу, в глубь зала. — Здесь есть питье?
— Можно и поласковее, — укоряет Сет. — Мы все в одной лодке.
Реджина разворачивается, блеснув потными щеками в свете зажигалки:
— Да что ты? А я думала, нас с Томми вовсе не существует. Какая жалость, некому было вытащить бедняжку Сета, когда он возомнил себя самым умным и чуть нас всех не угробил. Просто счастье, что никого не оказалось рядом, да?
— Но все же в порядке! — встревает Томаш. — Благодаря мне.
— Вообще-то, если бы я знал, что тут творится… — начинает Сет. — Если бы не ваша дурацкая таинственность…
— Хочешь разъяснений? — с вызовом спрашивает Реджина.
— Реджина… — осторожно предупреждает Томаш. — Ему, может быть, рановато.
— Нет уж. Просил рассказать? Так я расскажу.
— Что расскажешь? — не выдерживает Сет.
Она смотрит на него сквозь пламя зажигалки:
— Этот мир… Ты, значит, думаешь, мы в аду?
— Реджина, — просит Томаш, — не надо.
Но ее уже не остановить.
— Это не ад, мистер Что-Хочу-То-И-Ворочу. Все твои воспоминания, все твои сны, все те жалкие крохи, которые остались от жизни в твоей памяти… — Девчонка наклоняется ближе к пламени, пока в ее глазах не загораются два отдельных огня. — Вот это был ад.
— Неправда! — твердо заявляет Томаш.
— Был, и ты это знаешь. А вот это… — она обводит жестом магазин и пустынные улицы за окном, по которым, несомненно, где-то рыщет Водитель, — это и есть настоящий мир. Вот это. Вот.
Она отвешивает Сету пощечину.
— Эй! — вскрикивает он.
— Чувствуешь? Реальнее некуда, малыш.
Сет прикладывает ладонь к начинающей гореть щеке:
— Ты чего?
— Вовсе ты не умер и не очнулся в аду, — заканчивает Реджина. — Ты просто очнулся.
Выключив зажигалку, она удаляется в темноту.
— От чего очнулся? — кидаясь вдогонку, спрашивает Сет.
Реджина с округлившимися от изумления глазами замирает перед стеллажами с водой. Не говоря ни слова, они с Томашем начинают перебирать бутылки, поднося их к свету зажигалки, отбрасывая пустые и помутневшие.
— У вас что, поблизости супермаркета не нашлось? — поражаясь их жадности, спрашивает Сет.
— Тот большой, что рядом, вынесен подчистую, — отвечает Реджина.
— Остались только мелкие на углу и «Что-то-там-Экспресс», — вторит Томаш, прихлебывая из бутылки.
— Но тут же всего каких-нибудь пара миль, — удивляется Сет, тоже отпивая из бутылки и только теперь понимая, как на самом деле пересохло в горле. — Неужели вы сюда не добрались на разведку?
— Когда по улицам ездит Водитель? — хмыкает Реджина. — Нет, мы потихоньку, от дома к дому, не высовываясь. И вполне получалось. До сих пор.
— Если я виноват, то простите, но мне уже надоедает раз за разом выслушивать…
— Мне нужно закурить, — заявляет Реджина.
— Нет! — пугается Томаш. — Ты умрешь! У тебя легкие станут такие же черные, как твоя кожа. А мозг распухнет и вытечет через глаза!
— Да, на это стоит посмотреть. — И Реджина идет обратно к витрине.
С улицы доносится разрывающий тишину рокот двигателя, но он звучит довольно далеко, и никто не караулит их у входа.
