Идти было легко. Главное, под ноги без особой надобности не смотреть. А то, если споткнешься и рассечешь о бровку лоб, оправданий у тебя не будет, что, мол, не заметил, случайно. По пути Старлей дважды наклонился и зачем-то поднял сначала геккона, а потом черного скорпиона. Скорпион оказался существом крайне мерзким, кра-а-айне: ни с того ни сего ужалил в руку. Но это не помешало Старлею засунуть членистолапого в рот, задушить и изломать гортанью, после чего проглотить, испытывая жалкое подобие насыщения. Приятно смирного геккона постигла та же пищевая участь. Старлей, в общем-то, был на все сто согласен с покойным скорпионом: если дохнуть палюбасу, то почему бы кому-нибудь и не отравить жизнь напоследок?
Тропа резко извернулась вверх и сузилась. Старлей двинул следом. Вскоре ему пришлось распластаться по скале, чтоб не рухнуть с высоты в бушующее море. Просверлив пальцем дыру в породе — пригодилась армейская наука! — и таким образом кое-как закрепившись, Старлей извлек из нарукавного кармана желтый пластмассовый коробок-аптечку. Едва не уронив, открыл зубами и нащупал внутри миниатюрный одноразовый шприц с универсальной сывороткой. Слегка закайфовав от дряни, попавшей в кровь, Старлей почти уже решил погодить с противоядием, дабы сполна насладиться ощущениями. И он не спешил бы, коль скорпион хватанул бы его на пляже. А на горной тропке, которая даже архарам кажется крутой, лучше не баловать.
Игла пронзила кожу горла. Пустая капсула кувыркнулась в пропасть.
Провожая первую взглядом, заодно прикидывая глубину второй, Старлей подумал о том, что ради оздоровления одной конечности, рисковать целым организмом — перебор. Который, как известно, горит. Если с членом проблемы, причем вообще зад, голова и аппендикс?!
Пляж встретил воина роскошными сиськами и болью в паху. Топлес и комплекс.
Старлей упал на желтый песок и, содрогаясь от спазмов, содрал акцизку, открутил пробку и воткнул горлышко бутылки прямо в гланды. Посредники — зло. Если б Старлей мог, он заправлял бы водку сразу в желудок, а то и напрямую в мозг. Чтоб градус не терялся.
То тут, то там стояли кадки с фикусами, символизирующие райские кущи. Юные и не очень евы и адамы расхаживали по желтому песочку в одних только вьетнамках, не утруждаясь прикрыть гениталии хотя бы фиговыми листьями. Старлей выбрал себе замечательное местечко, свободное от подстилок, — у громадной урны, переполненной обертками от мороженого и бутылками из-под дешевого портвейна. Над урной вились осы, иногда отклоняясь от центра своей осиной вселенной, чтобы испортить отдых очередной обнаженной натуре. Для засады лучше точки не найти. Никто не видит, а если и видит, то демонстративно не обращает внимания. А раз внимания не обращают, то… Старлей расстегнул ширинку, извлек больной репродуктивный орган и принялся высматривать подходящий для лечения объект.
Радостно светило солнышко, водка грелась, загорелые серферы катались по спокойному — штиль! — морю на скатах-мутантах, подпрыгивающих высоко над лазурной водой. Мимо протопал разносчик пива, предлагающий свежую вчерашнюю шаурму и медовую пахлаву из комбикорма. Старлей подозвал паренька, заказал две порции свежей и две медовой, а на вопрос, что это такое торчит из штанов синее и в коростах запекшейся крови, ответил просто: «Пошел на отсюда».
Разносчик пожал плечами и таки пошел в указанном направлении, призывая отдыхающих набить желудки или хотя бы дать денег, ибо сам он не местный. Старлей, прищурившись, посмотрел парню вслед. Затем, хекнув, накатил и закусил. Не обманул продавец: шаурма была именно вчерашней.
Обнаружить объект, способный вызвать приток эритроцитов к завядшему нефритовому стеблю, оказалось не так-то просто. Старлей долго вертел головой, пока не заприметил парочку в пределах прямой видимости цвета глаз и отдельных волос в паху. Он — ни то ни се, рыхло-толстый мечтатель, который вызывает у окружающих только одно, зато стойкое желание — замантулить ему кирпичом в зубы. Она — секси, все пучком, торчком, и видно, что дамочка всегда не прочь и редко отказывает. На такой триппер подхватить — стопроцентная гарантия. Но ведь секси!
Есть контакт! Болезный орган напомнил о себе, Старлей громко задышал. Водка, самое действенное лекарство от любой ветрянки, хлынула в пищевод. Ничего, не впервой, лечение мать учения.
— Веня, посмотри, какой грязный мальчик.
— Ирочка, не напрягай меня понапрасну, у меня с утра болит живот. Подумаешь, вояка. Мы же на экскурсии видели сблизи нашу опору и защиту.
— Бедненький, он, наверное, так давно не был с женщиной…
Старлей уже открыл рот, чтоб предложить мадам прогуляться в кабинку для переодеваний. Эй, мандавошка, ты уронишь там свою прокладку, а я переверну весь твой влажный мир своим мощным рычагом. Но сказать он ничего не успел, ибо прилетели тушканчеги, десять штук, то есть стандартное отделение. Оккупанты зависли над морем примерно в сотне метров от берега, задрали хвосты и принялись испражняться.
— Веня, фу как мерзко!
— Ирочка, не напрягай, у меня и так ноздря чешется.
Хвосты тушканчегов рассекали атмосферу, будто лассо техасских ковбоев, реактивные струи кипятили воду, окутывая врагов человечества клубами пара.
— Веня, что они делают?!
— Ирочка, когда ты перестанешь меня напрягать?! Ну конечно, они кормят бычков. Предвосхищая твой грядущий вопрос, отвечу сразу. Они хотят, чтоб бычки, это рыба такая, превратились в быычкоов, а может даже, в быыычкооов, и чтоб быыычкиии напали на серферов и покусали.
— А почему они сами не нападут?
— Ирочка, до чего же ты глупа!
Произведя дефекацию, тушканчеги дружно врубили форсаж и умчались на северо-восток. А может, на юго-запад. У Старлея в школе была двойка по географии. Его даже на второй год хотели оставить, а потом, когда оставили, выяснилось, что не очень и хотели, но было поздно. Армия тоже оказалась бессильной перед особым недугом Старлея: выдаваемый для марш-броска компас у него обязательно ломался, азимут терялся, а меридианы путались с параллелями. А разбивка карты на «квадраты» и «улитки»(?) — это вообще из области алхимии и хиромантии. То есть не для нормальных людей.
Тушканчеги улетели. Прекрасная незнакомка по имени Ирочка целомудренно спрятала свои прелести под парео. У берега бурлила вода, мелькали плавники и скользкие спины: придонная рыба спешила трансформироваться в быыычкооов. Гибкое тельце в фонтане брызг покинуло родную стихию — а мне летать охота! — и атаковало скользящего над бурунами ската. Скат изогнулся, заверещал и сбросил серфера в море. Словно по команде, на спортивного мутанта набросилось еще с десяток хищных рыбин, мало похожих на тех, что вляпались в нефть у соседнего пляжа.
— Они же его съедят! Веня, сделай что-нибудь! А я тебе дам, ты понимаешь что. А может, и всю ночь давать буду.
Толстяк Вениамин смерил подругу презрительным взглядом. Мол, на фиг эти прелюдии, и так прогнешься, аж трясет тебя — так трахаться хочешь.
— Я! Я сделаю! — крикнул Старлей и побежал к воде. Распухшее достоинство его болталось из стороны в сторону.
Старлей, кстати, отлично плавал. С географией у него не заладилось, на трудах табуреты получались колченогими, но в плане брасса и баттерфляя все было лучше, чем зашибись.
Игнорируя боль от укусов, Старлей заплыл в самый эпицентр трагедии. На поверхности серфера обнаружить не удалось. Пришлось нырнуть, продуться, разыскать полумертвое тело на дне, отогнать в край обнаглевших быыычкооов, схватить утопленника за патлы (Старлея в аналогичной ситуации схватить было бы не за что) и вытолкнуть туда, где солнышко и много воздуха. В общем, не суть. Главное, Старлей доставил молодого человека к берегу, уронил на песочек и…
С огорчением заметил, что прекрасная незнакомка Ирочка исчезла. Была да сплыла. Ушла, не дождавшись развязки. И спутник ее утопал в том же направлении. Сейчас они небось занимаются развратом в номере отеля, гудит кондиционер, в бокале тает кубик льда… Старлей облизнулся. На месте толстяка должен быть он!
— Вот черт! — сказал воин, отдирая от своей мужественности здоровенного быыычкааа. Рыбина оказала яростное сопротивление и сдалась лишь после того, как Старлей сунул ей в жабры кусочек пахлавы. Ничего удивительного, такой дозой токсинов можно уничтожить всю живность Черного моря.
— Спасибо вам большое, вы героически спасли мне жизнь. — Патлатый серфер, блюя соленой водой, благодарил вполне искренне, что сразу насторожило Старлея.
— Да пошел ты! — Герой обнаружил, что начатая им бутылка водки пуста, а минералка и прочая тара куда-то исчезли, пока он занимался водными процедурами. — Ну народ! Глаз да глаз!
— Меня зовут Макс, — не унимался утопленник, — я известный поэт. В узких кругах. Я — богема. Я настольно вам признателен, что готов прямо сейчас прочесть вам что-нибудь из своего, нетленного!
