— От табака стоячка ниже плинтуса! — хохотнул Джентльмен.
Старлей закашлялся:
— То есть?
— То и есть. Будешь курить, дамам не друг. Наукой доказано. Ты мне лучше скажи, что ты с Анжелой так панькался? Ну, в яме. Кир говорил. Неужто любовь?
— Обижаешь, майор. Какая любовь? Она же умная, сразу видно. За нее тушканчеги ящик тушенки отвалили бы. А то и два. Было за что бороться.
— А. Другое дело. А то я уже подумал, ты мозгами двинулся…
Вдали, прямо по курсу, вздымались фонтаны воды. Не фонтаны даже, а, судя по изрядному расстоянию, фонтанища. Это явление природы все-таки привлекло внимание путешественников. Они, конечно, хряпнули еще по соточке и, конечно, закусили, но уже без той приятной расслабленности, что свойственна людям на отдыхе.
— Ого. Круто! — Старлей протянул Джентльмену оптику, хороший аппарат, с кучей примочек. Внешне бинокль выглядел как пенсне на эбонитовой палочке.
Джентльмен, скривившись от омерзения, приладил дужки к носу. Тут же тончайшая паутина нервов-проводков замутнила линзы, проросла сквозь стекла и впилась в глазные яблоки майора. Он вскрикнул, попытался снять бинокль, но сделал только хуже — брызнула кровь вперемешку со слезами.
— Я ничего не вижу! Мне больно! Помогите! — заорал Джентльмен и, растопырив руки в стороны, попытался нащупать в пустоте точку опоры.
— А то. Еще и как больно, — хмыкнул Старлей. Он стоял, упираясь локтями в надувное ограждение. Внизу перекатывались волны, ледокол шел ровно, словно скользил по маслу. — Так себя дернуть за глазные нервы, и не больно?! Ослепнуть можно, ты что?! И сломать дорогой прибор, за который, кстати, мы оба в ведомости расписались. Так что будьте добры, уважаемый, бережно относиться к казенному имуществу. А то мало ли, бунт на корабле, черную метку поднесет кто, или просто за борт случайно свалиться можно, чтоб, значит, покормить крабов и актиний.
— Васенька, — залебезил Джентльмен противным голосом, — я больше не буду портить казенное имущество. Что мне делать, Васенька?
— Ничего. Жди пару минут, пока глаза привыкнут. И водки выпей, успокой сердечко. Водка в нашем деле и корвалол, и валерьянка, и круче слабительного.
Джентльмен послушался совета и уже минут через пять смог увидеть достаточно, чтоб отшатнуться от борта, громко выражая сомнение в адекватности напарника.
— Что такое? — не понял юмора Старлей. — Ну киты, и что?!
— А то! Валить отсюда надо! Подальше и живее! Сейчас я вызову вертолет… или блэкфайтер, или…
— Так ведь киты… — почесал затылок Старлей. — Они ж планктон жрут, безобидные, короче.
— Молчи, Вася, ты наследственный идиот, тебе думать категорически запрещено. Это не киты, Вася, а самые что ни на есть киитыы, а может даже, и кииитыыы. Если кииитыыы, то пора нам обняться, попрощаться и наконец уверовать в Иисуса. Самое время, брат.
— Кииитыыы?
— Модифы, выращенные на базе обыкновенных нарвалов и финвалов. А из касаток получаются особо опасные монстры, агрессивные до безумия. Ты будто телевизор не смотришь, передачу «В мире жииивооотныыых».
— Не смотрю.
Джентльмен попытался снять бинокль, и опять неудачно. Он притопнул от бессильного возмущения, всхлипнул и сжал кулаки.
Старлей похлопал себя по карманам в поисках несуществующих сигарет.
— Не суетись, майор. Ничего нам эти кииитыыы не сделают. Поближе подплывут, я им сердца подожгу, и всех проблем. Точно закурить нет?
— Дурак ты, Васька. Думаешь, я не учел твои тактико-технические характеристики? Ах, думаешь?! Я ж говорил, нельзя тебе! Нет у кииитооов сердец, моторы у них пламенные вместо клапанов-желудочков. Биометаллическая комбинаторика, с керамикой совмещенная. Паровые, тля забодай, котлы с компьютерным управлением. Ну ничего, сейчас мы применим наше секретное оружие. Помирать так… помирать. Музыки не надо, я люблю тишину.
Майор вызвал из трюма зомби-ихтиандра. Как и всякий порядочный мертвяк, тот выглядел не ахти и наверняка ощутимо пованивал. Хорошо, у Старлея опять разыгрался гайморит. Ихтиандр получил команду стоять на месте и не рыпаться, пока серьезные мужчины делом занимаются. И он таки стоял, безразлично наблюдая за тем, как Джентльмен вешает на него стандартную сбрую шахида. Бандольеры на зомби висели отлично, как по заказу сшитые.
— Твой размер, мальчик-зомби! Гордись, тебе выпала почетная миссия спасения воинов ВКС. Так что ты, чурка нелюдская, сейчас — ждать команду! ждать, не дергаться! — прыгнешь за борт, подплывешь к самому крупному кииитууу, дашь себя проглотить, а затем, в желудке, дернешь за эту веревочку. Да, за эту, лапы прочь, не сейчас, в желудке у самого крупного кииитааа! Задача ясна?
Ихтиандр кивнул. При этом у него чуть не отвалилась голова.
— Вот и замечательно. Давай, обитатель Земли, покажи мутантам, где раки зимуют.
И зомби показал. Поплыл, дал себя схомячить, а затем самоликвидировался, заодно организовав кииитууу такое вздутие живота, что кииит треснул на куски. Что, впрочем, ничуть не задержало продвижения прочих хищников.
— Круто, — сказал Старлей. — Давай еще зомби запустим, кииитооов понт осталось, с десяток всего.
— Круто, — согласился Джентльмен. — Только зомби у нас всего один был. Даже если я тебя быстро грохну и так же быстро проведу обряд закачки оживляющей проги, а затем заставлю уничтожить мутанта, останется еще слишком много кииитооов. Поэтому предлагаю забить на все и выпить.
— Хорошее предложение.
Пока майор шелестел оберткой шоколадного батончика со вкусом свинины и мармелада, Старлей налил сразу по полному стакану, и они выпили и закусили. А кииитыыы все приближались и приближались. И даже после второго стакана расстояния между ними и ледоколом не увеличилось.
Старлей почесал кадык, почесал грудь, почесал затылок и предложил:
— Мне тут давеча, на нудистском пляже одну занимательную мантру сообщили. Вроде как боевую. Правда, Министерство обороны на вооружение ее не приняло. Давай я попробую, авось получится? Хрена нам терять?
Чавкая, Джентльмен кивнул:
— Попробуй, Васенька, а чего? Только сначала выпей со мной, а то я в одиночестве пить не обучен. Могу, но не обучен. Опять же алкоголь очень способствует правильному применению занимательных боевых мантр.
Старлей взял бутылку, вдул из горла, крякнул и пристально взглянул в ало-фиолетовую пасть кииитааа, что подобрался к правому борту ледокола, намереваясь опробовать на зуб крепость надувной обшивки. Старлей, вспомнив патлатого поэта, с придыханием, протяжно взвыл:
Да, я знаю, я вам не пара!
Я пришел из другой страны!
И мне нравится не гитара!
А дикарский напев зу-у-у-урны-ы-ы-ы!..
На последнем слове голос Старлея сорвался в фальцет кастрата-евнуха, и похоже, именно этого писка кииит и не выдержал. Только прозвучало «зу-у-у-урны-ы-ы-ы!», как бывшее млекопитающее порвало на плавники, рога и копыта, не хуже, чем от схомяченного пояса шахида.
— Ну, за успех нашего безнадежного дела! — Майор протянул штоф, Старлей выпил и рассказал следующему морскому чудищу, что он думает по поводу других стран и музыкальных инструментов.
Таким вот незатейливым способом была предотвращена угроза уничтожения ледокола.
Путешествие продолжалось.
Все утро следующего дня ледокол плыл вдоль Стены, возводимой посреди океана. Рабочие сновали на монтажных скутерах между толстенными сваями, вбитыми в дно. Бетон, нержавейку и пластик доставляли с материка на баржах. Целые бригады в оранжевых спецовках и касках передвигались на «бананах», разрисованных черными мышатами и утятами в матросках.
— Чего это они? — зевнул Старлей; он проспал без малого двенадцать часов и не отказался бы вздремнуть еще: боевые мантры очень выматывают.
— Подряд у них. Молдаване. Платят хорошо, кормежка за счет фирмы. Вот они и строят.
— А-а… Ну ладно наши подонки, земляне херовы, — протянул Старлей, — а зачем тушканчегам в море это трахомудие затевать? Ерунда какая!
— Как раз ничего удивительного. Я слыхал, в Сургуте из нефти Стену лепят. И нормально, и ничего. А наши… Так ведь жрать-то надо. За просто так у нас не кормят.
— Ну-ну…
Слыхали, знаем. Но Старлею, ёлы, плевать на чужие проблемы. Он — патриот Земли. Он отказывается верить, что у работяг дома с деньгами напряги, потому как рынок труда отсутствует и приходится рвать когти за тридевять земель, подписывать контракт с мерзкими инопланетянами, а потом гнать Стену метр за метром, в три смены, потому как оплата сдельная, чем быстрей, тем больше на карман упадет. Детишкам, типа, на молочишко. Тьфу! Гастарбайтеры!
Старлей отправился спать, а Джентльмен остался на палубе. Вечером оба встретились и, употребив чуть больше обычного, посвятили свой досуг разглядыванию северного сияния и разговорам о зверушках.
