Как терпеливая охотница Марина взяла паузу, ожидая, что события сами сложатся необходимым образом. Да и они не могли не сложиться. Екатерина подозревала мужа, он ничего не делал для того, чтобы скрыть свои похождения — его образ жизни и распорядок дня были стабильны, не менялось ничего. Признаков того, что у Волкова что-то изменилось или он взялся за ум, не было. Хотя у Марины и были сомнения в том, что Волков так уж прямо, в открытую, изменяет жене, поспорить с фактами ей было сложно: в Екатерине росло недовольство, которое ей сдерживать было все труднее и труднее.
Бежали дни: Марина привыкла к тому, что ей нужно готовить, мыть посуду, стирать, убирать комнаты, ходить за продуктами и следить за хозяйским котом. Всему этому Марина училась в процессе, на ходу. Нет, не то чтобы она не была способна ничего приготовить, постирать или подмести в комнатах, но она должна была делать все это не так, как делала, живя одна в коммуналке. Как домработница она стремилась делать все быстро и хорошо, чтобы не заставлять хозяев быть недовольными ее работой.
Впрочем, никаких признаков недовольства не наблюдалось и ничего не говорило о том, что они могут появиться. Напротив, Волковы были довольны Мариной — она была аккуратна и старательна, готовила завтрак и ужин к заявленному времени. В доме царила чистота — Марина даже до блеска намыла окна на веранде, в кухне и в гостиной, во всех комнатах и в коридоре наверху. Ей никто не помогал, силы брались сами собой. Марина ощущала воодушевление, какое бывает у тех, кто не просто движется к своей цели, но и ощущает ее, видит и понимает, что осталось совсем немного до ее достижения.
И что уж совсем радовало Марину, так это то, что Волков и его жена привыкли к ее присутствию в доме, к тому, что она рядом, все видит и слышит, в том числе и разговоры. Марина же упорно делала вид, что ей все равно, о чем они говорят, что у нее свои заботы и на остальное ей не хочется отвлекаться. В отличие от первых дней своего пребывания у Волковых, Марина снова начала следить за собой, стараясь выглядеть привлекательно. Она находила минутку для себя, чтобы уложить свои непослушные рыжеватые волосы и немного подвести глаза. Результаты этого замечал Волков — он то и дело делал Марине комплименты.
Так прошло две с половиной недели. Весна вступала в свои права и о том, что была зима, и все вокруг было укрыто снегом, ничто не напоминало. В Мартыновке все зеленело: на кустарниках и деревьях пробивались листья, газоны уже вовсю зеленели. В выходные, когда хозяева ее отпускали, Марине не хотелось возвращаться в город и сидеть где-то с Викой. На это у нее не было ни сил, ни желания. Марина предпочитала уходить гулять, сидеть где-нибудь в тишине и думать о том, что будет делать с деньгами, когда их заполучит, как спланирует свою дальнейшую жизнь. Поэтому с утра, особенно в субботу, она стремилась как можно быстрее переделать все дела, накормить хозяев завтраком и быть предоставленной сама себе.
— Доброе утро, Михаил. Как спалось? — Марина стояла у плиты и готовила омлет.
На часах было восемь пятьдесят — Волков изменил себе и встал немного пораньше. Омлет еще не был готов, вода в чайнике только закипала.
— Спасибо, Марина, неплохо. И погода сегодня хорошая. Никак не могу привыкнуть, что уже не зима. Солнце светит в окно, а при свете я спать не могу, ворочаюсь и сразу просыпаюсь. Летом окно приходится плотно занавешивать, а жена ругается, потому что и без этого духота стоит страшная.
Волков наблюдал за Мариной, за тем, как она помешивает омлет, как убавляет огонь, достает тарелки и ставит их на стол — за каждым ее движением. Однако Марине, привыкшей к мужскому вниманию и не представлявшей без него жизнь, это было неприятно. Будто бы он, Волков, не просто смотрел, как она готовит, но и заглядывал в ее мысли, намерения, планы, изучал их, делал какие-то выводы для себя.
— Значит, подкалываете чеки?
— Что? — вздрогнула и переспросила Марина. — Вы про деньги?
— Я спрашиваю, собираете ли вы чеки? Я все расходы контролирую и слежу за ними. Так спокойнее и мне, и вам. А то мало ли, знаете, деньги на карточке вдруг закончатся, и вы не сможете нам готовить ваши замечательные завтраки, ведь так, Марина?
Это была явная провокация с его стороны. Начни Марина объяснять, что чеки она оставляет под магнитом на холодильнике, что карточка при ней, и она использует ее только когда ходит в магазин — и сразу же посыпались бы расспросы, намеки на то, а не проверить бы суммы на чеках с балансом на счете. Марина решила действовать против Волкова его же оружием в полном соответствии с данными разведки.
— Ой, — вскрикнула Марина.
— Что такое с вами?
— Кажется, я обожгла руку, когда тянулась над плитой. Вот так всегда, — стонала Марина. — Только на день что-то спланирую, так сразу что-то случается.
Волков мгновенно оказался рядом с ней. Марина продолжала помешивать омлет на сковородке, он был почти готов.
— Вот здесь, левая рука, — Марина трясла запястьем. — Ой, не могу отойти от плиты, а то омлет сейчас сгорит.
— Где? Не вижу, — Волков был вынужден обхватить Марину и держать ее левое запястье, чтобы как следует его рассмотреть. — Стойте спокойно. Где обожглись?
Марина тянула время. Волков силился рассмотреть ожог на руке. А где-то на подходе была Екатерина, и она обязательно должна была увидеть их обоих у плиты. Ну, где же она? Волков вот-вот, не найдя следов ожога, отпустит руку Марины и отойдет, сядет за стол. И ничего не получится. Нет, этого просто не может быть — еще секунда и он поймет, что это просто плохо спланированный розыгрыш. Что тогда? Он перестанет ей доверять, станет скрытным, и все придется начинать сначала, если вообще придется. Все, он отпускает руку и…
— Доброе утро всем. Что это здесь происходит? — Екатерина стояла в дверях кухни и с удивлением, подняв брови, смотрела на происходящее.
Волков же не мог видеть себя со стороны и только когда услышал позади себя голос жены, насторожился.
— Я обожглась, простите меня, — пробубнила Марина. — Все, омлет готов, прошу к столу. Вам подать здесь или в гостиной?
— Вам повезло, Марина, — сказал Волков, отпуская руку. — Ожога почти не видно, просто легкое покраснение. Видимо, вовремя одернули руку. Это ничего, пройдет.
Екатерина молчала, но чувствовалось, что у нее внутри все закипает и накопившееся недовольство мужем вот-вот воплотится в скандал. Она лишь вымолвила:
— В гостиную подавай и побыстрее!
Марина одна сидела на кухне, неторопливо пила чай и ждала, что же будет. В гостиной было тихо, позвякивали ложки. Хозяева молчали, лишь только Волков изредка покашливал и тут же делал глоток чая, нервно возвращая чашку на блюдце. Блюдце звенело.
— Значит, так ты со мной поступаешь, Миша, — прервала молчание Екатерина. — Значит, когда я тебе запретила ходить к ней, ты стал здесь, в доме искать себе пассию. И что, нашел?
— Ты о чем, Катя? Она просто обожглась. Почему я не имею права подойти и помочь? — Волков был немного испуганным, его голос слегка дрожал. — Вот ты бы, что сделала на моем месте?
— Не уходи от ответа! Ты снова начинаешь? Сколько можно, ты же уже не маленький, пойми! Или тебе бес в ребро? Думаешь, я слепая и ничего не вижу? А я все вижу, Миша, абсолютно все.
— Да что ты можешь видеть? — почти прокричал Волков. — Ты только ищешь повод для ссоры, уже какой год ищешь. Как будто я этого не понимаю!
Разговор вдруг оборвался. Марина сообразила, что на кухне ведет себя слишком тихо и хозяева думают, что она подслушивает. Особенно этого опасалась Екатерина и нетрудно догадаться, почему. Поэтому она, стараясь не шуметь, встала и открыла в мойке воду. Вода зашумела, Марина переставила в мойке пару тарелок, создав видимость того, что она моет посуду и ей все равно, что происходит в гостиной.
«Интересно, что жена устроит Волкову. Хотя она ненормальная, я бы никогда ничему подобному не поверила, пока не увидела бы более весомых доказательств. А она ревнует ко всему, везде видит измены мужа, на каждом шагу. Этим нужно пользоваться. Хотя, уже после сегодняшнего, могу поспорить, она начнет брызгать слюной и разводить скандал. Надо только дождаться. Как мне нравятся тупые женщины! Вместо того чтобы спокойно во всем разобраться, они устраивают шум, но ни хрена сами понять не могут. От того скандалят еще сильнее. Как это смешно! Ой, только главное самой не рассмеяться! Так, Маринка, держи себя в руках и жди».
Судя по шуму и шагам, Волков куда-то засобирался. Марина отправилась в гостиную с подносом, чтобы забрать грязную посуду.
— Так, Марина, планы изменились, — не обращая никакого внимания на мужа и даже не глядя в его сторону, сказала Екатерина. — Сегодня ты никуда не уходишь. Дел куча, а ты собралась устроить себе выходной. А я, видите ли, должна горбатиться. Как бы не так!
