Слезы выступили на глазах Констанс. Она так любила этот садик со смоковницей, абрикосом, кустами сирени вдоль ограды, с гроздьями глициний и пышными кустами форзиции.
Когда она пришла сюда с агентом по недвижимости, то с первой секунды, даже не входя в дом, поняла, что именно здесь хочет жить и, возможно, когда-нибудь растить детей. Этот сад будет ее убежищем, островком, защищенным от загрязнения, бетона и людского безумия.
В отчаянии от несправедливости судьбы Констанс разрыдалась. Напрасно она твердила себе, что смерть неминуема, что это естественная составляющая жизни и избежать ее невозможно.
«Но не так же скоро, черт побери!»
«Не прямо сейчас!»
Констанс задыхалась от рыданий и жадно глотала сигаретный дым.
Она умрет одна как перст. Как бродячая собака. Никто не протянет ей руку помощи.
Ее положение представлялось ей ненормальным, из ряда вон. Ее даже не пожелали положить в больницу. Сказали только: «Все кончено. Сделать ничего нельзя. Ни химия, ни облучение не помогут». Только болеутоляющие, а потом хоспис. Она ответила, что готова бороться, но ей дали понять, что борьба уже проиграна. «Счет идет на недели, мадемуазель».
Приговор, не подлежащий обжалованию.
Никаких надежд на ремиссию.
Утром две недели назад она проснулась частично парализованная. Едва видела сквозь смутную пелену, едва могла глотать. И поняла, что больше не сможет работать, тогда-то и подала рапорт об отставке.
В этот день она узнала всерьез, что такое страх. С тех пор она чувствовала себя по-разному. Иногда не могла подняться, не могла скоординировать движения, в другие дни ей давали поблажку, она чувствовала себя лучше, но улучшение было временным, и она это знала.
Завибрировал мобильник под напором полученных сообщений. Сорбье решил не оставлять ее в покое. Он настаивал на необходимости послать ей досье на двух американцев. И послал. Почти машинально Констанс открыла посланные документы и стала читать. Сбежавшего звали Себастьян Лараби. Его бывшую жену — Никки Никовски. С четверть часа она сидела, погрузившись в отчет об их побеге, и вдруг резко подняла голову, оторвавшись от телефона. Ее словно схватили за руку. Чем она занимается? У нее что, нет более важных дел? За то короткое время, что у нее осталось, она должна привести в порядок все свои дела, повидать близких, подумать о смысле жизни. Разве нет?
«Bullshit!»[33]
Как большинство следователей, она была фанатом своей работы. По правде говоря, болезнь тут мало что изменила. Ей нужна последняя доза адреналина. И еще лекарство от страха, который преследовал ее день и ночь.
Констанс раздавила в пепельнице окурок и решительным шагом направилась в дом. Взяла в ящике служебное оружие, которое еще не успела сдать, «ЗИГ-зауэр», пистолет, которым вооружена вся национальная полиция. Поглаживая пластиковую рукоятку своего двенадцатизарядного друга, она ощутила привычное успокоительное чувство надежности. Вложила пистолет в кобуру, взяла запасную обойму и вышла на улицу.
Служебную машину она сдала, но при ней, как всегда, оставался ее RCZ. Маленький реактивный снаряд, спорт-купе с плавными контурами и выгнутой крышей, который поглотил немалую толику наследства, доставшегося от бабушки. Констанс села за руль. В голове промелькнуло сомнение: хватит ли у нее сил довести это дело до конца? Что, если через сотню метров болезнь скует ее по рукам и ногам? Она закрыла глаза и просидела несколько секунд с закрытыми глазами, потом глубоко вздохнула и открыла глаза. Когда двести лошадиных сил радостно взревели, сомнения ее рассеялись.
На дороге свободно.
Спорт-купе Констанс Лагранж мчалось по направлению к Монмартру.
Она только что переговорила по телефону с Босари. Лейтенант не стал ее дожидаться и начал расследование. По его сведениям, банковская карта Себастьяна Лараби была использована во второй половине дня в банкомате на площади Пекер.
Констанс знала это место: тенистый сквер между улицей Жюно и кафе «Лапен Ажиль». В двух шагах от туристического Монмартра.
«Неожиданное место для беглецов», — отметила про себя Констанс, обгоняя скутер.
Где спрятался американец со своей бывшей женой? В потайном убежище? Брошенном доме? Нет, все-таки, скорее всего, в гостинице…
Она еще раз набрала Босари, чтобы удостовериться, что он отправил запросы в компании такси и найма автомобилей. Да, конечно, он разослал запросы, но сведения поступают очень медленно.
— Я еще жду видеозаписи камеры наблюдения на Руасси.
Констанс отключилась, вышла в айфоне на навигатор GPS и ввела в поиск: «площадь Пекер, близлежащие гостиницы». Их было слишком много, чтобы проверять одну за другой. Но кое-куда она все же решила заглянуть. В «Реле Монмартр», например, на улице Констанс.
«Моя улица, как-никак…»
Она верила в переклички, совпадения, синхронность и симметрию обстоятельств.
«Впрочем, для такого рода истории это было бы слишком красиво», — решила она про себя, остановившись во втором ряду машин возле гостиницы.
Да, нечего было и мечтать о каких-то красотах. Спустя десять минут она вышла из гостиницы с полным нулем. Вместе с потоком машин добралась до «Тимотель» на площади Гудо. Ей показалось, что эта гостиница вполне могла приглянуться американцам. И снова неудача. Впрочем, вполне ожидаемая.
Она уже трогалась с места, когда ей позвонил Босари.
— Ты только послушай! Шофер из «Лакшери кэб» сообщил, что сегодня утром встретил супругов Лараби в аэропорту и отвез их в гостиницу «Гранд-отель де ла Бютт». Неподалеку от площади Пекер. Чувствуешь? Все клеится!
— Без лишних восторгов, Босари.
— Я посылаю наряд в гостиницу, капитан?
— Нет. Я все сделаю сама. Еду туда. Буду держать тебя в курсе.
Констанс развернулась на улице Дюрантен, выехала на улицу Лепик, потом снова на улицу Жюно. Свернула на мощеный проезд, ведущий к отелю. Кованые решетки ворот были открыты: выходили садовники. Констанс воспользовалась этим и въехала на территорию отеля, не обнаруживая себя. Спорт-купе покатило по дорожке, ведущей через сад, и остановилось перед импозантным белым зданием.
Поднимаясь по лестнице, Констанс нащупала в кармане куртки полицейское удостоверение и зажала в руке свой «сезам откройся».
— Капитан Лагранж, национальная бригада по розыску беглецов, — представилась она на ресепшн.
Администраторша оказалась неразговорчивой. Пришлось ее припугнуть, чтобы вытянуть хоть какие-то сведения. Да, Себастьян Лараби с женой провели этот день у них в гостинице, но час тому назад покинули отель.
— Вы утверждаете, что они зарезервировали этот номер неделю назад?
— Да, неделю назад. Через наш сайт в Интернете.
Констанс попросила проводить ее в номер. Шла следом за провожатой и про себя думала, что все это как-то не вяжется с тем, что она прочитала в досье. Заказ номера свидетельствовал о запланированных действиях, тогда как, по сведениям американской полиции, супруги Лараби покинули Нью-Йорк в крайней спешке.
Войдя в просторное помещение, оформленное в виде мансарды, молодая инспектриса не могла не восхититься его изысканной роскошью. Ни один мужчина не предлагал ей провести уик-энд в таких чудесных условиях…
Но не прошло и минуты, как следователь в Констанс вновь взял верх над женщиной. В ванной она обнаружила рубашку и пиджак со следами крови, в гостиной спортивную сумку с одеждой и упаковочные коробки с брендами самых прославленных фирм.
Чем дальше, тем удивительнее…
«Куда больше похоже, что эти Лараби приехали в Париж провести медовый месяц, а не прячутся, натворив черт знает что…»
— Как они были одеты, когда уходили?
— Я не обратила внимания.
— Вы что, издеваться надо мной вздумали?
— Они были в вечерних туалетах.
— И куда они отправились? Думаю, у вас есть какие-то предположения.
— Не имею ни малейшего понятия.
Констанс потерла себе виски. Администраторша ей лжет, в этом она не сомневалась. Чтобы развязать ей язык, нужно время. Но как раз времени-то у отставного капитана полиции и не было.
Оставался метод Dirty Harry…[34] Разве втайне не мечтала она применить когда-нибудь этот метод? Теперь или никогда!
Она выхватила «ЗИГ-зауэр» из кобуры, схватила рукой женщину за шею и приставила ей дуло к виску.
— Куда они пошли? — заорала она.
Администраторша в ужасе закрыла глаза. Губы у нее задрожали.
— Они… Они попросили у меня карту…
— Чтобы ехать куда?!
— На Северный вокзал. А потом, кажется, к мосту Альма…
— С чего это вдруг мост Альма?
— Не могу сказать наверняка. Кажется, речь шла об ужине на прогулочном катере. Они на этот вечер сделали заказ.
