– О психологии говори, это же вечная тема.
– Мужчины в психологии ничего не смыслят, – фыркнула Лизавета. – Где ты его взяла? И зачем ты его привела сюда?
– Ну… – Я застыла и посмотрела на сестру, чуть склонив голову. Нужно было срочно что-то сделать, чтобы отвлечь ее от вопроса, отвечать на который я была пока не готова. И я тут же нашлась, что сказать. Годы практики.
– А у тебя, кажется, ус растет. Точно. Волосы над губой.
– Что? Не может быть, я все удаляла!
– Усатая ты полосатая! – усмехнулась я нежно, глядя на панику, вполне мною ожидаемую. Обеспокоенная своей внешностью, Лизавета метнулась к зеркалу. Так, Лиза дезактивирована как минимум на десять минут, пока она будет проводить ревизию своей красоты. Усов у нее, конечно, никаких не было, но она всю жизнь, с самого детства, боялась, что они у нее отрастут. Вот кто-то ей сказал, что у нее усы растут, и с тех пор она постоянно контролирует отсутствие растительности над верхней губой. Бедняжка. Я выскочила из коридора и бросилась в комнату, как вдруг услышала звонок, имитирующий устаревший уже сигнал соединения модема. Я знала, кто звонит, этот рингтон мне Сашка сам установил, чтобы я, по его словам, могла наслаждаться звуком цифрового кода. Проблемы сыпались на мою голову, как снежный ком.
– Алло, привет. Слушай, тут такое дело… – промямлила я, не дожидаясь приветствия. Но меня проигнорировали. Как всегда.
– Файка! А я уже еду. Можешь собираться, я буду минут через пятнадцать. Я взял для тебя ракетку специальную. Ну, ты чего молчишь?
Я молчала, потому что слова вдруг застряли в моем горле. В дверном проеме стоял и смотрел на меня внимательными, умными глазами цвета хаки товарищ Малдер.
– Я тебе перезвоню, – бросила я и отключилась. Обстоятельства складывались хуже некуда, последствия которых просчитать не представлялось возможным. В коридоре «нарисовалась» мама, она улыбалась приторно-сладкой улыбкой и рассматривала Игоря, словно тот был редким экспонатом музея восковых фигур мадам Тюссо.
– Значит, вы – тот самый Саша, – спросила наконец мама, и мое сердце ухнуло куда-то вниз. – Я так много слышала о вас. Неужели действительно можно настолько сильно увлекаться бадминтоном? Нет, я тоже в молодости любила… такие вещи. У Фаечкиного отца на работе, к примеру, стоял теннисный стол, знаете, для настольного тенниса. Но это же не одно и то же.
– Мама! – воскликнула я, а Игорь улыбнулся.
– Нет, Маргарита Венедиктовна, не одно и то же, – ответил он, хитро поглядывая на меня.
– Надо же, вы правильно запомнили мое имя! – порадовалась мама. – Вы даже не представляете, как часто люди коверкают мое отчество. Викторовна – самое простое. А так – и Виссарионовна, и Варфоломеевна, и кем меня только не звали…
– Запоминать имена – довольно сложное дело, да? – кивнул Игорь, продолжая испепелять меня взглядом. – К слову об именах, кто выбирал имя для вашего внука Володи? Красивое.
– Вы считаете? Это имя мы ему дали в честь деда, отца моего мужа. Вы, наверное, не знаете. Его больше нет с нами… – Мамин голос задрожал. В чем угодно она могла быть крепкой как скала, но только не когда дело касалось отца. Я знала, как ей его не хватало. Он был центром ее вселенной, незримо, но прочно удерживал мир на месте, как те мифические первородные киты и черепахи. Без него мир шатался и от него отваливались куски старой штукатурки.
– Сочувствую, – кивнул Игорь.
– Спасибо. Ничего, – всхлипнула мама. – Мы хотели назвать Володечку в его честь, Пашей, но потом подумали, что не стоит. Знаете, вместе с именем ведь мы и судьбу принимаем.
– Ага, именно, – буркнула я себе под нос и тут же пожалела. Мамин взгляд просох, она обернулась ко мне.
– Фаечка у нас – прожженный материалист. Знаете, Саша, она не в свое время, наверное, родилась. В Советском Союзе материализм был таким модным, но сейчас, слава богу, другое время. А вы, Саша, – вы тоже материалист?
– Я предпочитаю считать себя человеком, способным на резонные сомнения, – сказал Игорь, и я вздрогнула от удивления. Такой корректный и… неглупый ответ. Ничего себе!
– Резонные сомнения? – улыбнулась мама. – Что ж, это тоже неплохо. Неудивительно, что вы нашли с Фаей общий язык.
– Да, мы нашли… язык, – произнес Игорь многозначительно. – Кстати, о языке. Фая, мне нужно с тобой кое-что обсудить. Будь добра…
– Конечно, – процедила я, не ожидая ничего хорошего. Я прошла за Игорем в детскую комнату, и он аккуратно прикрыл за собой дверь. Некоторое время он смотрел на меня внимательным взглядом своих зеленых глаз, а затем склонил голову набок – серьезный, ни тени улыбки.
– Они ждали Сашу? Почему?
– Ох, не знаю, – совершенно честно ответила я. – Я ведь только сказала, что приду не одна, а они все решили, что это будет Саша. Наверное, потому, что больше не было никаких кандидатур.
– И потому, что он тебе нравится, – добавил Малдер за меня. – Ничего, что я перешел на «ты»? На правах вашего Саши, так сказать. – В его голосе проскользнула какая-то нотка… Если бы я была хороша в интерпретациях интонаций, я бы сказала, что он был задет за живое. Но я всегда была неразборчивой, если дело касалось эмоциональных сигналов. В них нет никакой определенности, никакого нормального алгоритма для расшифровки.
– Он нравится моей сестре, – бросила я.
– Но не тебе? – удивился Игорь.
– Мне… я не знаю. Иногда мне кажется, что что-нибудь могло бы получиться, но… – Тут телефон ожил – снова мое любимое шипение модема. Звонил Саша. Как же они все так сразу напали-то на меня?!
– Ответь, пожалуйста, – сухо бросил Игорь и отвернулся, полностью погрузившись в разглядывание содержимого шкафов моего племянника. Такой поразительный интерес к библиотеке трехлетнего ребенка наверняка что-то да значил, но у меня не было времени подумать над этим.
– Алло, Саша? Привет, ты уже подъехал, что ли? – заволновалась я. – У меня тут непредвиденное. ЧП, я бы сказала. Меня пригласила сестра – на помолвку. Понимаешь, я не смогу поехать… поехать на эту тренировку.
– Ты с ума сошла, Ромашка? Это что, только вот сейчас выяснилось? – возмутился Саша. Я отвернулась и тихо зашептала, параллельно краснея от стыда. Как я могла забыть!
– Мне очень жаль. Я совсем заработалась и немного потерялась во времени.
– Знаешь, так не делают!
– Я знаю, поверь. Я… нет мне оправдания.
– Поезжай! – услышала я из-за спины.
– Что? – Я обернулась к моему персональному психотерапевту.
– Я говорю – поезжай.
– Ты что, да меня Лизка убьет! – замотала головой я. Саша слушал наш диалог с другой стороны цифрового эфира. – Этот обед – он же официальный.
– Слушай, Ромашка, давай так: я поеду к ребятам, а ты, если сможешь, подъезжай попозже. Все равно мы будем торчать в зале до самого вечера. Все-таки, как ни крути, это мой день рождения. – Саша говорил вроде нейтральным голосом, но я понимала, что он раздосадован и зол на меня. В конце концов, имел на это право. Забавно, что, когда дело касалось интерпретации Сашиных эмоциональных сигналов, у меня не было никаких проблем. Мы были с ним одной крови, как два цифровых чудика в мире аналоговых людей.
– Посидим часик, а потом я тебя отвезу, – кивнул Игорь, глядя на меня «с добром и всепрощением».
– Я даже не знаю, будет ли удобно.
– Я уверен, все будет нормально. Лиза поймет, – сказал Игорь.
– Да-да, Ромашка, Лиза поймет. А кто это говорит? – спросил Саша, и я тут же снова испытала приступ паники, в который уже раз за этот день.
– Я сейчас не могу, надо бежать. В общем, я тогда приеду. Ты мне адрес пришли. – Я отключилась и бросила трубку на Вовкину кровать, словно телефон раскалился и стал нестерпимо жечь мне руку. Игорь кивнул и хмыкнул.
– Не можешь говорить?
– Я забыла об этой его тренировке.
– Тренировки тебе исключительно полезны, – покачал головой Малдер. Я почувствовала, что начинаю закипать. Чего это он о себе возомнил? Я не просила его беспокоиться обо мне, критиковать, смотреть на меня этим насмешливым взглядом. Я уже было собралась все ему высказать, но Лиза позвала нас за стол. И, судя по ее интонации, она тоже была мною недовольна. Что ж, сегодня я просто мастер по возмущению окружающей среды. Эдакий камень, брошенный в стоячую воду. От меня расходятся круги. Даже я сама собой недовольна, вот какая я молодец.
Мы расселись за стол, все молчали и сверлили меня красноречивыми взглядами. Мама явно была уже просвещена насчет того, что красивый мужчина с зелеными глазами – не Саша. Лиза тоже хмурилась. Она ведь так и не знала, откуда и зачем я притащила этого Малдера. Сережа недолюбливал меня по определению. И только Игорь вел себя непринужденно и безмятежно, как будто ровным счетом ничего не произошло.
– Что тебе положить, дорогая? – спросил он меня, протягивая руку к миске с крабовым салатом. – Это будешь?
– С удовольствием, – пробубнила я.
