— Как получится… Хорошо бы вернуться, конечно…
— А это не связано с криминалом? Контрабанда, наркотики…
— Нет. Я ищу свою жену.
— Да?! А она, что, убежала с другим?
— Ее похитили.
— Гм… Кто и зачем?
— Не знаю…
— Ты им задолжал деньги, поэтому они взяли твою жену в заложники?
— Нет, нет. Я этих людей совершенно не знаю.
— А ты из Киева будешь?
— Из Москвы.
— Ого!.. — присвистнул удивленный Юрко. — Серьезное дело, раз из такой дали приехал… Даже не вразумлю, как поступить… А эти люди просто так не отдадут тебе жену, верно? Ты будешь драться?
— Всякое может быть.
— Как в американском триллере, елки зеленые! — Юрко почесал себе затылок. — Туда и обратно — сто пятьдесят долларов. С приключениями — цена удваивается.
— Согласен, — кивнул я.
— Но ты ведь не уверен, что жена там?
— Не уверен.
— Тогда прокатимся с ветерком! Только уговор — бабки сразу. А то был случай, покатал одну парочку, договорились о конкретной сумме, а вернулись на берег — мне мелочь суют.
Я вытащил из бумажника три купюры и подал Юрко.
— Все триста долларов даешь? Думаешь, приключения будут?
— Кто знает…
— Ладно… Кто не рискует, тот не пьет шампанского! — Юрко спрятал деньги в карман и протянул мне руку. — Юрко меня зовут.
— Андрей, — сказал я.
— Мой катер — зверь! Я ж спасателем работаю. До пляжного сезона далеко, но надо быть готовым. Зараз приберу трошки. — Юрко собрал инструменты, сложил в ящик под сиденьем, бросил туда же мотки проводов, веревку. Смел мусор. После чего прошел на корму, спустился в люк, залил в бак топливо из канистры.
На малых оборотах катер дал задний ход, развернулся и взял курс в открытое море.
Я не представлял себе, как можно отыскать в кромешной тьме среди широкого морского пространства какое-то рыболовецкое судно? Но Юрко был спокоен, его крупные руки уверенно держали штурвал, а глаза внимательно глядели вперед на светлую дорожку в море, выхватываемую мощным прожектором.
— Зайди в кубрик, — предложил мне Юрко. — Там кровать, поспи с часок. Я тебя разбужу.
Я спустился вниз. В кубрике горел тусклый свет. Деревянные полки справа и слева, застеленные матрасом, на вешалке висели черный китель и фуражка. В углу закреплен огнетушитель. Потолок был низкий, пригнувшись, я лег на полку. Спать мне не хотелось. Просто я лежал с закрытыми глазами, предавшись покачиванию и гулу работающего мотора. Вскоре я увидел желтую луну, вынырнувшую из-за густых облаков, бугры волн, синюю полоску горизонта. Ветер срывал с верхушки волн ажурную пену. Обдавало прохладой мне в лицо и грудь. А в следующее мгновение предо мной возникла Эолли, в светло-зеленом платье, босая. Она присела рядом. Я ощутил на своем лице нежное прикосновение ее руки.
— Я так долго ждала тебя, — сказала она.
— Извини, я не мог прийти раньше, — ответил я. — Теперь мы никогда не расстанемся.
— Никогда, — согласилась Эолли.
Послышался какой-то звук. Я открыл глаза.
"Андрей! Пора вставать! Слышишь?!" — раздалось из репродуктора.
Я вскочил на ноги — неужели уже час прошел, подумал — и вышел в рулевую рубку. Катер двигался на малых оборотах.
— Гляди, вон траулер! — сказал Юрко. — Видишь?
Впереди в полной темноте покачивались два огонька.
— Через двадцать минут будем на месте, — заявил Юрко. — Приготовься.
— А можно подойти незаметно? — спросил я.
— Нет. Работающий мотор слышен в море на многие километры. Я могу погасить прожектор, но если там выставлен дозор, он нас услышит. Я вот, что вразумив, Андрей… Ты скажешь им, что мы — из службы спасения. Мол, ищем терпящих бедствие. А там, гляди по обстановке…
— Хорошо, — согласился я.
— Держи на всякий случай! — Юрко подал мне пистолет. — Это газовый.
Я сунул пистолет за пояс, под куртку.
По мере приближения к горящим огням, в небе расступились тучи, выглянула луна. Вскоре мы увидели очертания рыболовецкого траулера, подошли к корме, где свисали вниз несколько концов каната. Я ухватился за один из них, вскарабкался наверх. Ни души вокруг. На палубе я обнаружил свернутый веревочный трап, распутал его на всякий случай, спустил вниз. Заглянул в рулевую рубку — тоже никого. Спустился вниз, и там, в темном коридоре мне в нос ударил тяжелый запах рыбы и табака. Светилась узкая вертикальная щель приоткрытой двери, оттуда доносилась музыка. Я заглянул в щель. В комнате на кровати мужчина и женщина занимались любовью, — вся спина мужчины была в татуировках, а женщина разметала на подушке длинные белокурые волосы. Над изголовьем любовников и сбоку горели бра. Магнитола на полу извергала дикие звуки тяжелого рока.
Я обследовал другие помещения, нащупывал на стене выключатель, тусклый свет лампочек едва освещал какие-то предметы, рыболовную снасть, сети, веревки. Ну и вот, подумал я, на всем судне только эти двое… Нет здесь Эолли. Трикошин спрятал ее на берегу. Он схитрил, спутал все карты. И все же мне хотелось осмотреть тут все, и запоздало пожалел, что не попросил у Юрко фонарик. Я прошел в темноте вглубь коридора и уперся в тупик, верней, наткнулся на железную решетку. За ней кто-то находился, мой слух уловил дыхание живого существа.
— Андрей! — услышал я девичий шепот и в следующую секунду мою руку обхватили холодные ладони. — Андрей!
— Эолли! Ты?!
— Андрей!.. Я знала, что ты найдешь меня… Здесь замок…
— Замок?!. Погоди, Эолли…
Я развернулся, пошел в обратную сторону и в это время яркий луч фонаря ударил мне в глаза, ослепил.
— Это я, Юрко, — сказал шепотом светивший. — Ну, что, нашел жену?
— Да. Они ее заперли.
— Вот свиньи!
Я рванул дверь каюты. Любовники уже закончили свое дело и лежали, расслабленные, укрывшись кое-как одеялом. Музыка продолжала громко орать. На столике стояли опорожненная бутылка виски, два стакана, валялась апельсиновая кожура. При виде меня с пистолетом в руке, женщина испуганно вскрикнула, а мужчина медленно присел. Ему было лет сорок, подстриженный наголо, коренастый, похожий на боксера. Юрко приблизился к нему, достал из-под подушки спрятанный пистолет и выключил магнитофон.
— Ключ! — приказал я.
Мужчина кивнул на вешалку. Там на крючке висел ключ.
— Зря вы это затеяли! — проговорил боксер недовольным тоном. — Зря. Мы могли бы договориться…
— Сейчас нажму на курок, и будешь ты, гад, договариваться на дне моря с акулами! — Я приблизился к нему. Было желание ударить его по лицу, но я не мог это сделать при женщине. Просто посмотрел на него в упор, чтобы запомнить.
* * *
Юрко завел мотор. Траулер стал стремительно отдаляться в густую темень ночи. И вскоре два фонаря на мачте превратились в маленькие светящиеся, точно звезды, точки.
Мы сидели в рулевой рубке, прижавшись друг к другу. Эолли молчала, по ее лицу струились слезы.
— Мне приснился сон, что ты стоишь за дверью, — сказала она. — Хочу позвать тебя, а сил нет… Мы уже никогда не расстанемся…
— Не расстанемся, — сказал я.
Юрко, стоя за штурвалом, время от времени поглядывал на нас, усмехаясь, наконец, он не выдержал, бросил:
— Надо же! Чего только не бывает в жизни!
* * *
Первой задачей было — пойти в гостиницу и расквитаться с Трикошиным, разок- другой въехать ему в морду, чего мне и хотелось с самого начала. Но я подавил в себе этот порыв, и попросил Юрко высадить нас в другом месте, вдали от гостиницы.
Когда мы с Эолли ступили на мостик, Юрко задержал меня.
— Слухай, я тебе половину денег верну, — сказал он. — Ведь обошлось без приключений.
— Оставь себе, — ответил я. — Большое спасибо!
— Что ж, ладно…
— Будь осторожен. Они могли тебя запомнить.
— Пусть только сунутся! У меня ж тут друзья кругом!
— Ну, будь здоров!
— И ты — тоже. Не теряй больше свою жинку!
— Обещаю!
Мы пожали друг другу руки. И катер Юрко отчалил, растворился в ночи.
Мы шагали по пустынной набережной. Чернильное темное небо начало потихоньку разбавляться фиолетовым. Утро потихоньку набирало силу. У фонарного столба я взглянул на часы: 5:15. Эолли, пока шли, не проронила ни слова, с накинутым на плечи моей курткой, жалась ко мне, поникла вся, будто силы враз покинули ее. Я заметил еще, — она слегка прихрамывала на правую ногу. И тогда мне вспомнилась бракованная деталь скульптора в правой стопе ее, ладьевидная кость с изъяном. Возможно, она вызывала боль. Ничего не говоря, я взял девушку на руки.
— Я тяжелая, — сказала Эолли.
— Совсем нет. Не беспокойся…
— Я два дня не видела солнца…
— Все будет хорошо. Потерпи немного.
Эолли необходимо было солнце. На судне ее долго держали взаперти в мрачном, вонючем кубрике, где ни света, ни свежего воздуха.
