Гэри сделал вид, что ничего не заметил, и любезно спросил:
— Может быть, чашечку крепкого кофе? Она вам сейчас не помешает.
Я кивнул. Гэри налил кофе в чашку. Я отпил и едва не подавился. Следующий глоток дался мне легче, а пока я справлялся с третьим, «берокка» уже почти стерла туман, застилающий мой мозг.
— Хорошо провели время, сэр?
Я внимательно вгляделся в лицо Гэри, пытаясь догадаться, не хочет ли этот мерзавец мне что-то сказать… А вдруг он сидел вчера вечером на веранде с биноклем, наблюдая, как мы развлекаемся на пляже, подобно паре придурков подростков? Но его лицо ничего не выражало. Я тоже не собирался ни в чем признаваться.
— Замечательно, — сказал я.
— Мне жаль, что пришлось побеспокоить вас так рано, но «Гольфстрим» готов отвезти вас в Сан-Франциско, как вы и просили. Вы не возражаете, если я вкратце изложу вам подробности?
— Валяйте… Но, возможно, кое-что вам придется повторять дважды.
Гэри слегка улыбнулся:
— Миссис Флек известила нас, что вам нужно быть в Сан-Франциско около четырех часов дня, чтобы встретить свою маленькую дочку у школы.
— Да, верно. Как себя чувствует миссис Флек?
— Она сейчас на пути в Нью-Йорк.
Я решил, что ослышался:
— Она — что?
— Летит в Нью-Йорк, сэр.
— Но как?..
— Как обычно, сэр. На одном из наших самолетов. Она покинула остров поздно вечером. Вскоре после того, как вы отправились спать.
— Правда?
— Да, правда.
— Вот как…
— Но она оставила вам записку, — сказал он, протягивая мне небольшой конверт.
Поборов желание открыть его немедленно, я просто положил конверт на подушку.
— Она также просила подготовить все для вашего полета на побережье. Примерно в девять мы отправим вас на Саффрон, в десять тридцать вертолет доставит вас в Антигуа, соответственно, в одиннадцать пятнадцать вы сможете вылететь в Сан-Франциско. Летчик сказал, что лететь придется семь часов сорок минут, но благодаря разнице во времени вы прибудете на место в десять минут четвертого или около того. Мы также побеспокоились о лимузине, который заберет вас из аэропорта и будет в вашем распоряжении все выходные. Для вас и вашей дочери заказан номер в гостинице «Восточный мандарин».
— Это слишком экстравагантный отель для меня!
— Так распорядилась миссис Флек, можете ее поблагодарить за это.
— Непременно сделаю это…
— Одна маленькая деталь. Перед вылетом вы проведете полтора часа на острове Саффрон. Мистер Флек будет признателен вам, если вы в это время встретитесь с ним.
— Что?! — воскликнул я, и руки мои внезапно стали холодными и липкими.
— Мистер Флек встретится с вами ровно в девять.
— Он вернулся на остров?
— Да, он приехал вчера поздно вечером.
— Замечательно, подумал я. Просто замечательно…
Катер мчался к острову, и мое беспокойство возрастало. Разумеется, это было вызвано предстоящей встречей с человеком, который заставил меня прождать его целую неделю. Но, возможно, были и другие причины. Мой хозяин вернулся домой как раз тогда, когда его гость отправился на ночь с его женой на романтический остров. Не давала покоя мысль о моем пьяном объятии с Мартой. Тот факт, что она вернулась на Саффрон еще вечером, конечно, развеет подозрения, но я сильно сомневался, что никто из обслуживающего персонала не видел наших поцелуев на песке и не доложил о них Флеку. На ум пришла сцена из фильма Фреда Зиннемана «Отсюда до вечности» с Бертом Ланкастером и Деборой Керр. Такой любитель кино, как Флек, наверняка помнит ее.
Снято!
Я схватился за поручни и приказал себе успокоиться. Похмелье делает меня склонным к параноидальным фантазиям. В обширном каталоге сексуальных глупостей обжимания на пляже под воздействием винных паров, в конце концов, попадают в раздел пустяков. Черт, меня соблазняли, но я ведь устоял. Так что пора кончать с самобичеванием. И пока я на правильном пути, самое время прочитать письмо Марты.
Именно это я и сделал.
В конверте оказалась карточка, исписанная аккуратным, убористым почерком. На одной стороне было написано следующее:
Надежда — штучка с перьями —
В душе моей поет.
Без слов одну мелодию
Твердить не устает[23].
Я перевернул карточку и прочитал:
«Думаю, ты знаешь, кто это написал, Дэвид.
И да, ты прав, всему свое время, как это ни печально. Будь осторожен! Марта».
Первой мне пришла в голову мысль: могло быть значительно хуже. Затем я подумал: она великолепна. И наконец: выкинь все из головы…
Когда катер причалил к острову, меня встречала Мэг. Она сказала, что собрала все мои вещи и что все готово к посадке в вертолет. Но если я хочу перед отъездом проверить свои апартаменты…
— Я уверен, что вы ничего не забыли, — сказал я.
— Тогда мистер Флек ждет вас в Большом зале.
Я прошел за ней по пристани, вошел в дом и направился по коридору к огромной соборообразной гостиной. Прежде чем войти, я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Но, войдя, обнаружил, что там никого нет.
— Наверное, мистер Флек на минутку вышел. Могу я принести вам что-нибудь выпить?
— Только минеральную воду, пожалуйста.
Мэг вышла, а я погрузился в кресло, которое, по словам Марты, стоило $4200. Через минуту я встал и принялся ходить от стены к стене, то и дело поглядывая на часы и уверяя себя, что мне не стоит волноваться, потому что этот парень, в конечном счете, только человек. Ну да, с большими бабками, но ничто из того, что он сделает или подумает обо мне, не повлияет на мою карьеру. Более того, он сам послал за мной. Это я был талантом. Он же — простой покупатель. Если он хочет то, что я продаю, — прекрасно. Если нет, я переживу.
Прошли две минуты, три, пять. Затем появилась Мэг с подносом. Но вместо минеральной воды, которую я просил, на подносе стоял высокий бокал с томатным соком, украшенный стеблем сельдерея.
— Что это? — спросил я.
— Это «Кровавая Мери», сэр.
— Но я просил минеральную воду!
— Да, но мистер Флек сказал, что начать лучше с «Кровавой Мери».
— Он сказал…
Внезапно я услышал голос откуда-то сверху, с балюстрады, нависающей над залом:
— Я подумал, что «Кровавая Мери» будет в самый раз.
Голос был низкий и слегка неуверенный. Через мгновение я услышал шаги на винтовой лестнице. Филипп Флек спускался медленно, на ходу одаривая меня слабой улыбкой. Разумеется, по многочисленным фотографиям в прессе мне было знакомо его лицо, но меня удивила его грузная фигура. Роста в нем оказалось не более пяти футов пяти дюймов, русые волосы, посеребренные сединой, и… мальчишеское лицо, на котором отразились все признаки избыточного потребления углеводов. Да, он был определенно грузным, хотя толстяком я бы его не назвал. Одежда обычная, смахивает на хиппи — вылинявшая рубашка поверх бежевых брюк и простые полукеды на ногах. Хотя предполагалось, что Флек только что ловил рыбу под жгучим карибским солнцем, он был на удивление бледным. Это заставило меня предположить, что он был одним из тех, кто жутко боится рака кожи и принимает за меланому даже самое незначительное потемнение.
Флек протянул мне руку. Я ее пожал. Его пожатие было мягким, слабым — пожатие человека, которому наплевать на впечатление, производимое им.
— Вы — Дэвид, — сказал он.
— Правильно.
— Тогда, если судить по тому, что я слышал, вам определенно требуется «Кровавая Мери».
— В самом деле? И что такого вы слышали?
— Я слышал от своей жены, что вчера вечером вы с ней серьезно выпили. — Он посмотрел в мою сторону, но не прямо, а как будто был слегка близорук и не мог фокусироваться на близких предметах. — Это так?
Я тщательно подбирал слова;
— Да… Можно сказать, что вечер выдался… немного пьяным.
— Немного пьяным, — повторил он. Голос все еще неуверенный. — Интересно вы выражаетесь. Но учитывая «немного пьяный» предыдущий вечер…
Он жестом показал на стакан на подносе. Часть меня хотела отказаться. Но другая часть советовала подыграть ему… особенно потому, что мне вдруг снова срочно понадобилось лекарство от похмелья.
Так что я взял стакан, поднял его, приветствуя Флека, и залпом выпил. Затем вернул стакан на поднос и улыбнулся.
— Вас явно мучила жажда, — заметил он. — Повторить?
— Нет, спасибо. Одного достаточно.
Флэк кивнул Мег, и она удалилась. После этого он жестом пригласил меня сесть в кресло. Сам он устроился на диване напротив, причем таким образом, чтобы не смотреть на меня, а разговаривать с ближайшей стеной по диагонали.
— Итак… — начал он, — есть вопрос.
— Готов ответить, — сказал я.
— Как вы считаете, моя жена алкоголичка?
