– Вовсе нет, – возразил ему Иуда. – Он глубоко верующий человек, баптист, у него прекрасная семья, он патриот своей родины, он жизнь свою положит во имя Соединенных Штатов Америки. В нем живет полная гармония с самим собой. Он и мысли не допускает, что думает и делает неправильно. Но самое интересное в другом. На борту этого авианосца было очень много неамериканцев, не граждан Соединенных Штатов Америки, а людей, которые хотели ими стать, и поэтому пошли служить на флот. Есть у них такой порядок. Были там и русские, и украинцы, и румыны, и грузины, и литовцы, и латыши. Я даже встречал одного узбека. Выходцы – все из вашей когда-то очень большой страны, которая называлась Советский Союз. Так вот они мыслили точно так же как их адмирал.
– Это невозможно. Это ужасно, – вырвалось у Сергея Арнольдовича.
– История повторяется, – продолжал Иуда, – и повторяется с завидной цикличностью. Во время моей земной жизни происходило все как сейчас. Один в один, только империя, которая управляла миром, тогда была Римская, и только одежда была поудобнее и покачественней. И еда, мне кажется, была намного вкуснее, чем та, которую едите вы сейчас.
– Но это ты загнул, – не согласился с ним Сергей Арнольдович, – и пища сейчас лучше, и одежда лучше, посовременней. Посмотри, во что одет ты сейчас: английский костюм, сорочка от Бриони, и глянь, на свои трофейные сандалии. Так на них без слез смотреть нельзя, а?
– Э-э, не скажи так, брат мой, – возразил ему Иуда. – Этим тряпкам твоим, которые на мне надеты, без году неделя, а сандалиям моим, – он поднял ногу, лихо покрутил ступней влево и вправо, – а сандалиям моим без малого две тысячи лет.
Оба стали хохотать. Евгения Петровна никак не могла понять, кто там, в кабинете у шефа? Или он по телефону говорит, а хохочет как? «Ну, слава богу! Значит, все хорошо».
Матвейчук появился на второй день. На человеке не было лица. Что только не передумал бедный Александр Иванович, собираясь к Ванину. Две ночи он не спал, а если и спал, то в каком-то липком кошмаре. То ему снилось, что его пригласил к себе начальник, который почему-то в своем рабочем кабинете ходит в банном халате и, подойдя к Матвейчуку, спрашивает: «А вы, Александр Иванович, почему одеты? Раздевайтесь немедленно». Он начинает лихорадочно сбрасывать с себя одежду. Все получается неловко. Брюки, белье за что-то все время цепляются. Наконец, разделся, остался в чем мать родила, и вытянулся перед начальником по стойке «Смирно!» «Вы бы хозяйство прикрыли свое», – сказал шеф голосом генерала Бритова. Матвейчук лихорадочно ищет, чем бы прикрыть наготу, но ничего не находит. Тогда у начальника в руках каким-то образом оказывается этот проклятый кейс с деньгами. Начальник подходит к Матвейчуку, открывает кейс и начинает бросать в него, в Матвейчука, пачки евро, которые раскрываясь, покрывают его наготу. «Прикройся, дурак старый! – кричит начальник Матвейчуку. – Видел мудаков всяких, но такого – первый раз. Вон! Вон отсюда!». Александр Иванович выскакивает из кабинета и просыпается в холодном поту. «Господи! Да что же это с тобой такое? Не заболел ли ты, на тебе лица нет. Саша, что с тобой?» – взволнованно спрашивает его жена. «Сон дурацкий приснился, – ответил ей Александр Иванович. – Ты не знаешь, что означает, когда видишь себя голым во сне?» – спросил он. «Это к болезни, Саша, – отвечала супруга, – определенно ты заболел».
Днем было не лучше. Слава богу, Ванин успокоил. Взял все на себя. «Господи, помоги ему разрулить эту проклятую ситуацию», – Матвейчук ругал себя на чем свет стоит, и, в конце концов, пошел к Сергею Арнольдовичу. Не потому, чтобы решить, что делать дальше, просто с Ваниным было ждать легче.
Ну, а Сергей Арнольдович продолжал свой разговор с Иудой о гегемоне Америки и финансовой мировой политике. Потому Матвейчуку пришлось сидеть в переговорной комнате и в одиночку пить чай.
Евгения Петровна, словно Брестская крепость со своим героическим гарнизоном, берегла покой шефа, который внимательно слушал своего собеседника. Когда Иуда сделал паузу, Ванин спросил:
– И как долго будет сохраняться такое положение дел? Если верить всему тому, что мы сейчас видим, то все мы, у себя в стране, у себя в компании, в банке фактически работаем на дядю Сэма. И главное, барыши от нашего труда, получает он, а не мы, ни я, ни моя компания.
– Ну, это так, но и не совсем. Ты то свое не упустишь? Однако твоя доля труда в их благополучии заложена достаточно солидная.
– Это однозначно, ты можешь не сомневаться, – согласился с ним Иуда.
– И что надо делать, чтобы изменить такое положение вещей? – спросил Ванин.
– Я лично считаю, что та цель, к которой Америка стремилась, а именно к мировому господству, она только сейчас достигла своего апогея. Потому что в экономике, в политике не хватало финансового элемента, то бишь финансового контроля над миром. Сейчас эта задача решена. Поэтому у них и у вас, у всего остального мира все только начинается.
– Ты хочешь сказать, что все это ненадолго? – не унимался Ванин.
– Думаю, что не очень. Богатство и нищета никогда вместе долго не живут. Это как весы, – отвечал Иуда. – Чем больше богатства у богатых, тем больше бедных. Чем меньше богатства у богатых, тем меньше бедных. Эти весы и создают противостояние. И потому для подобной власти нет врага, которого она боялась бы больше собственного народа. И сегодня они грамотно балансируют, подкармливая массы вашими деньгами.
– Понимаю, – ответил Ванин, – значит, надо создавать что-то подобное в противовес.
– Так думали многие, но жестоко просчитались, – возразил ему Иуда.
Видя удивление Ванина, он продолжил:
– Когда американцы создавали свою финансовую систему управления миром, у них не было конкуренции. Вернее, была конкуренция, но достаточно хиленькая. Это английский фунт, швейцарский франк, итальянская лира, марка немецкая – европейские валюты. А сейчас же я не знаю, где найти такую валюту, которая смогла бы противостоять доллару США? Ее просто нет.
– А евро? – спросил Ванин.
– Евро – это тоже американская работа. Изначально европейцы думали, что единым фронтом будут противостоять американскому доллару. Там ведь тоже есть умные люди, они понимали, чем это грозит экономике Европы. Но…
– Что но? – спросил Ванин, загнанный в тупик рассуждениями Иуды.
– Ничего не вышло, – сказал Иуда, – из евро американцы сделали своего главного помощника. Евро сегодня выполняет роль лакмусовой бумажки. В зависимости от ее окраски, то есть курса, они определяют, какую долларовую массу необходимо вбрасывать в мировую экономику. Трудно есть котлету одной вилкой, хорошо бы, если бы еще ножичек был. Так и они. Американцы удивительно рациональны. Они не хотели появления евро, а тем более Евросоюза. Но когда поняли, что противостоять бессмысленно, решили эту идею использовать себе во благо. Что в конечном счете и сделали. Конечно, ты банкир, у тебя деньги в евро, в долларах, в золоте… Так вот, запомни, в этом мире, все всегда вертелось и будет вертеться вокруг золота. Когда его надо купить, важно понизить ему цену, когда надо его продать, желательно ее поднять. Я уже сказал тебе, что за зеленые бумажки получают все самое дорогое. Сейчас американцы бросили в этот мир очередную утку, косточку, чтобы страны ее погрызли. А суть этой косточки заключается в том, что они объявили золото товаром.
– Ты хочешь сказать, – перебил его Ванин, – что и доллар, и золото теперь находятся в одной корзине товаров?
– Да, – воскликнул Иуда. – Понимаешь теперь, где собака зарыта? И они бешено скупают золото. Не то, которое виртуальное и что торгуется на финансовых площадках и на биржах, а настоящее, причем в мире виртуального золота на сегодняшний день продано в 12 раз больше, чем реально его существует на рынке, и это орудие манипуляции его ценой.
– Ты хочешь сказать, что золото – это только то, что лежит у тебя в сейфе или в кармане? – задал Иуде вопрос, и догадываясь, какой получит ответ, Ванин.
– Да, – ответил Иуда и продолжил, – Ты можешь спросить меня, как же можно так лихо управлять мировыми финансовыми рынками в одиночку? Нет, не в одиночку. У ФРС есть очень сильные помощники – это крупнейшие банки мира, которые являются вассалами ФРС. И ты их знаешь. У них никогда не бывает проблемы с наличностью. Их главное предназначение – играть в команде, подчинив себя единой цели. А в обычной жизни они не спеша превращают бумажки долларов и евро в золото и складывают их в укромных местах, как у вас говорят, в кубышку. В итоге деньги начинают дешеветь. А их требуется все больше для реального сектора экономики, который начинает задыхаться от безденежья и сворачивает производство. Индексировать инфляцию можно только частично и, как ты знаешь, это только ускоряет кризисные явления. Складывается парадокс: деньги есть, но они дешевые, много на них не купишь товара. Но через некоторое время и товаров становится все меньше. И все, бух, кризис. Остановилось производство, появилась безработица, на улицах митинги. Либеральные демагоги – лучшие друзья кризисных явлений – нагнетают политическую обстановку. В итоге происходит чистка, то бишь опустошение карманов, остановка производства, смена власти. Побузили и перестали, а жить-то надо дальше. Для этого нужны деньги. К кому обращаться? А вот они, банки. Но не все банки уцелели тоже. Уцелели только нужные. «Вам нужны деньги? – спрашивают они. – Пожалуйста, мы готовы Вам помочь». И снова начинают из бумаг делать золото, помогая жалким людишкам создавать товары первой необходимости.
