Они допили кофе, и Кэрри заплатила по счету. Люси уже пришло время уходить. Услужливый официант вышел на улицу, на холод, прямо в своем длинном белом фартуке, хлопающем на ветру, и стоял, пока не заметил огонек такси и не просигналил шоферу, чтобы тот остановился. Кэрри дала Люси денег, и взрослые дождались, пока девочка усядется.
— Кэрри, прости, я тебя не поблагодарила. Все было замечательно, — открыв окно, сказала Люси.
— Очень рада. Надеюсь, фильм тебе понравится. Я тебе позвоню.
— Позвони поскорее.
— Как только смогу. Ни минутой позже.
— Люси, когда ты вернешься? — деловито поинтересовалась Никола.
— Около семи.
— Будь осторожна.
— Хорошо.
Они подождали, пока такси не скрылось из виду, и медленно пошли к реке. На углу Фарнем-роуд остановились попрощаться.
— Ты доставила нам бесконечное удовольствие, — сказала Доди, расположенная к великодушию после превосходных блюд и напитков. — Как хорошо, что ты снова дома. Не пропадай. Сообщи о своих планах.
— Да, конечно. Пока, ма. — Кэрри чмокнула мать в щеку. — Пока, Никола. Мы ведь еще увидимся до твоего отъезда?
— Скорее всего, да. Спасибо за ланч.
— На всякий случай, если не увидимся, желаю хорошо провести время.
— Именно это я и собираюсь сделать.
Они расстались. Кэрри посмотрела матери и сестре вслед. Похожи до смешного, и обе по уши увязли — каждая в своих делах и проблемах. Совсем не изменились. Кэрри повернулась, медленно пошла к дому и, только пройдя полпути по мосту Патни, где холодный и влажный ветер дул ей прямо в лицо, вспомнила о том, что Сара просила купить овощей к ужину и упаковку чая «Лапсанг Соучон». В пакистанской бакалейной лавке Кэрри запаслась цветной капустой, луком-пореем и мелкой молодой картошкой. Купила чай, черный зерновой хлеб и две бутылки калифорнийского вина «Якобс Крик». Кассир, симпатичный молодой человек, уложил это все в сумку и получил деньги:
— Господи, — сказал он, — какой холодный день. Наверное, не чаете добраться домой.
Кэрри улыбнулась в знак согласия, поблагодарила и вышла на улицу. Хмурый зимний день клонился к сумеркам, автомобили ехали с включенными фарами, яркие квадраты света падали из окон магазинов на мокрый асфальт. Когда Кэрри подошла к дому, руки у нее так замерзли, что было больно стаскивать перчатки и управляться с американским замком. Она зажгла свет в холле, выключила сигнализацию и с благодарностью ощутила домашнее тепло. Потом прошла на кухню, поставила пакет на стол, не снимая пальто, наполнила водой электрический чайник и включила его. Задернув сине-белые клетчатые занавески, принялась выгружать овощи. Вода тем временем вскипела, и Кэрри приготовила кружку чая. Сняв, наконец, пальто, она бросила его на спинку стула, достала из сумочки записную книжку и села у телефона.
Элфрида Фиппс, Пултонс-роу, Дибтон. Кэрри сняла трубку и набрала номер. Услышав гудки, стала ждать. Ждала долго, но ответа не было. Элфрида, конечно, так и не собралась купить автоответчик. Может быть, она вышла. Кэрри положила трубку, допила чай и поднялась наверх повесить пальто и надеть другие туфли. Снова спустившись вниз, она задернула шторы в гостиной и включила камин. Потом вернулась в кухню и еще раз попыталась дозвониться Элфриде. Опять неудача. Кэрри почистила картошку к ужину, нарезала цветную капусту и приготовила маринад для куриного филе. После третьей попытки дозвониться она немного встревожилась. В конце концов, они так давно не виделись. Элфрида не любила писать писем, предпочитала телефон, но она всегда была на месте. А вдруг она умерла? Эта ужасная мысль поразила Кэрри как гром среди ясного неба, но здравый смысл взял верх. Кэрри понимала, что, если бы с Элфридой что-нибудь случилось, Джеффри непременно бы об этом сообщил.
Джеффри. Она позвонит отцу. Он, конечно, знает, где найти свою кузину Элфриду. Телефон Джеффри в Эмбло Кэрри помнила наизусть. Она сняла трубку и набрала номер. На этот раз ей повезло, отец ответил почти тотчас же.
— Джеффри Саттон.
— Джеффри, это я, Кэрри.
— Голубушка, как ты?
— Прекрасно. Только холодно.
— Ужасная погода. Нас буквально сдувает с обрыва.
— Как Серена, Бен, Эми?
— Хорошо. Серена поехала за детьми в школу, так что я сижу в одиночестве, выписываю чеки, разбираю счета. Чем могу тебе помочь?
— Я ищу Элфриду. Звонила в Дибтон, но никто не отвечает.
— Ее там нет.
— Нет?
— Она в Шотландии.
— Почему ты мне ничего не сказал, когда я звонила на прошлой неделе?
— Мне казалось, у нас с тобой были более существенные темы. Например, ты.
— Да, — Кэрри почувствовала себя пристыженной. — Да. Извини.
— Я не думал, что тебе так важно знать, где находится Элфрида.
— Сейчас очень важно. Зачем она поехала в Шотландию?
— Это длинная история, — сказал Джеффри и принялся рассказывать.
С сочувствием слушая грустную историю, Кэрри все больше и больше становилась в тупик. Она хорошо знала Элфриду. Ее доброе сердце и пылкий нрав, ее неспособность задуматься о завтрашнем дне. И тем не менее ее поступок казался слишком опрометчивым.
— Она любит этого человека? — спросила Кэрри.
— Не знаю, Кэрри. На самом деле, я не понимаю, что происходит. Она мне обо всем рассказала по телефону и, судя по голосу, была скорее в подавленном, чем в приподнятом настроении.
— В таком случае, она в него не влюблена. Скорее, просто о нем заботится.
— Он, по ее словам, сам ее попросил поехать с ним за компанию. И она согласилась, чтобы немного его утешить. Они отправились на автомобиле. Ехали с остановками, так как путешествие долгое.
— Где именно они живут?
— В Сазерленде. На дальнем севере. У меня где-то записан их адрес и телефон.
— Вы с Элфридой общались после ее отъезда?
— Нет. Мне кажется, сейчас ей не до меня.
Кэрри была разочарована.
— Досадно, — сказала она.
— Почему?
— Мне она страшно нужна. Необходимо срочно с ней поговорить.
— У тебя какие-то проблемы?
— Пожалуй.
— У тебя лично?
— Нет. Не у меня. У твоей внучки, Люси Уэсли.
— Объясни.
Кэрри попыталась в нескольких словах объяснить отцу, какое безвыходное положение сложилось в Фарнем-корте. Никола улетает, чтобы провести Рождество во Флориде со своим другом американцем. Люси отказывается ехать с матерью. Доди не хочет оставаться с Люси, потому что планирует провести Рождество в веселой светской компании в «Палас-отеле» в Борнмуте.
— В общем, ситуация тупиковая, — закончила Кэрри.
— А что отец Люси?
— Едет кататься на лыжах. Не хочет брать Люси. Это чудовищная несправедливость! Она такая хорошая девочка. Я не против того, чтобы взять ее на Рождество, но у меня сейчас ни дома, ни работы и вообще ничего, вот я и подумала об Элфриде.
— Вы должны приехать к нам. — Чувствовалось, что Джеффри изнемогает под бременем вины, и голос его выдавал.
Кэрри поспешила успокоить его:
— Джеффри, мы не можем приехать в Эмбло. Я знаю, у вас нет места.
— Тогда почему бы тебе не позвонить Элфриде в Шотландию? Она будет рада с тобой поболтать. Услышишь повесть о мистере Бланделле из ее собственных уст, получишь гораздо более полную картину, чем та, что нарисовал я.
Кэрри колебалась.
— Не будет ли это назойливо с моей стороны?
— Нет, не думаю.
— Мы с Элфридой так давно не виделись и не говорили.
— Тем больше оснований позвонить. Подожди, не вешай трубку, я поищу номер ее телефона и адрес. У меня где-то записано…
Кэрри ждала. В трубке слышались легкие шумы, выдвигались и захлопывались ящики, шуршала бумага. Дурацкая мысль, сказала себе Кэрри. Нельзя же ехать в такую даль, только чтобы провести Рождество. С другой стороны, почему бы и нет?
— Кэрри? Ты взяла бумагу и карандаш?
Кэрри нашла записку Сары и шариковую ручку, торчащую из сине-белой кружки.
— Вот номер телефона. А вот адрес. Старая усадьба, Криган, Сазерленд.
— Звучит интригующе. А как пишется «Криган»?
Он продиктовал по буквам.
— Может быть, лучше написать письмо? — нерешительно проговорила Кэрри.
— Нет, это не то. Письмо идет слишком долго. Так что звони. Прямо сейчас. И еще, Кэрри…
— Да?
— Передай ей привет от меня.
Сейчас, в середине зимы, это была чужая страна. Однообразный пейзаж: серое небо, ветер, снег. Холмы, вереницей сбегавшие к морю, уже надели свои снежные заледенелые шапки, едва различимые на фоне белесых облаков. Казалось, скорбные небеса поглощают неуловимые, расплывчатые очертания вершин.
Да, это была чужая страна, потому что Оскару запомнился совсем другой пейзаж. В детстве он всегда приезжал погостить у бабушки в Корридэйле летом, и тогда здесь, на севере Шотландии, светлое послеполуденное время тянулось до позднего вечера; даже когда надо было отправляться спать, длинные тени деревьев еще ложились на позлащенные солнцем лужайки.
