— Я опоздала, потому что искала шляпу.
— Ну и как, нашли? — Долдри хитро прищурился.
— Само собой! Как и положено, лежит в шкафу на полочке.
— Надо же, какая удача! Так как насчет обеда на побережье, не передумали?
— Планы меняются. Я пришла за вами, в холле ждет Джан, он предложил прогуляться на Большой базар. Так мило с его стороны! Я просто в восторге, это же моя мечта. Поторапливайтесь, — сказала Алиса. — Жду вас на улице.
— Я тоже рад, — процедил Долдри сквозь зубы, глядя вслед Алисе. — Если повезет, подвернется какой-нибудь укромный уголок, где я придушу этого гида.
Выйдя из трамвая, они направились к северной стороне мечети Баязидов. Путешественники пересекли площадь и свернули на узкую улочку, по обе стороны которой теснились лавочки букинистов и граверов. Они уже час бродили по улицам Большого базара, а Долдри еще не сказал ни слова. Счастливая Алиса с предельным вниманием слушала рассказы Джана.
— Это самый большой и старый крытый рынок в мире, — с гордостью провозгласил гид. — Слово «базар» происходит из арабского. В старые времена его называли Бедестен, потому что «бедес» по-арабски шерсть, а это именно здесь продавали шерсть.
— А я баран, бредущий за пастухом, — пробурчал Долдри.
— Вы что-то сказали, ваше сиятельство? — обернулся Джан к Долдри.
— Вовсе нет, я почтительно слушал вас, дорогой, — отвечал тот.
— Бывший Бедестен находится в центре Большого базара, но теперь там продают старинное оружие, бронзу и очень исключительный фарфор. Изначально он был целиком построен из дерева. Но он, к несчастью, сгорел в начале восемнадцатого века. Это почти целый город, закрытый от неба большими сводами. Вы увидите их, если поднимете голову, вместо того чтоб надуваться, если кое-кому понятно, что я имею в виду! Вы найдете здесь всего, украшения, меха, ковры, предметы искусства, много, конечно, копий, но некоторые экземпляры очень великолепные для экспертного глаза, который сможет выхватывать их из середины…
— Этого огромного бардака, — снова буркнул Долдри.
— Какая муха вас укусила? — возмутилась Алиса. — Он так интересно рассказывает, а вы вечно всем недовольны.
— Вовсе нет, — отвечал Долдри. — Просто я голоден, вот и все.
— Чтобы изведать все эти улочки, вам понадобится два полных дня, — невозмутимо продолжал Джан. — Чтобы облегчить вам гуляние в несколько часов, знайте, что базар делится на части, которые содержатся в замечательно хорошем порядке, как вы можете убеждаться, и в каждой части свой род товаров. Мы даже можем пойти поесть в превосходное место, потому что только там мы найдем еду, способную угодить его сиятельству.
— Странно он вас называет. И заметьте, вам это подходит — сиятельство. Даже забавно, не находите? — шепнула Алиса на ухо Долдри.
— Нет, не очень, но раз вас обоих это так веселит, не буду портить вам удовольствие и не дам ни единого повода заподозрить, будто эта ирония меня задевает.
— Между вами что-то произошло? Вы как кошка с собакой.
— Ничего подобного! — возразил Долдри тоном ученика, которого поставили в угол.
— Все-таки у вас ужасный характер! Джан так старается нам угодить. Если вы уж так проголодались, пойдемте обедать. Я отказываюсь от прогулки, если это вернет вам хорошее настроение.
Долдри пожал плечами и, ускорив шаг, оставил далеко позади Джана и Алису.
Алиса остановилась у магазина музыкальных инструментов, ее внимание привлекла старая медная труба. Она попросила разрешения посмотреть ее поближе.
— Такая же была у Армстронга, — обрадовался торговец. — Уникальный экземпляр, я не умею на ней играть, но один друг попробовал и очень хотел ее купить. Вещь исключительная.
Джан осмотрел трубу и наклонился к Алисе:
— Это дешевка. Если хотите купить хорошую трубу, могу вам показать одно место. Оставьте эту, и идем.
Долдри с раздражением наблюдал, как послушно Алиса следовала за Джаном и внимательно слушала его советы.
Джан привел ее к другой лавке музыкальных инструментов в соседнем ряду. Он попросил торговца показать его приятельнице самые красивые экземпляры, но не самые дорогие, но Алиса уже приметила одну трубу на витрине.
— Это настоящий «Конн-Селмер»? — спросила она, беря ее в руки.
— Абсолютно подлинный, попробуйте ее, если сомневаетесь.
Алиса осмотрела раструб:
— Серебряная, четырехвентильная! Она, наверное, безумно дорогая?
— На базаре нужно не так торговаться, мисс, — засмеялся торговец. — Могу еще предложить Винсента Баха, это Страдивари среди труб, она единственная в Турции.
Но Алиса смотрела только на «Селмер». Она помнила, как Антон часами простаивал на холоде перед той же моделью в витрине магазина «Баттерси», как автолюбитель, застывший перед «ягуаром»-купе или красивой итальянской машиной. Антон рассказал ей о трубах все: о разнице между помповыми и цилиндрическими, медными и серебряными, о том, как важен состав сплава, как он влияет на звучание инструмента.
— Я могу продать вам ее по разумной цене, — предложил торговец.
Джан что-то произнес по-турецки.
— По очень хорошей цене, — поправился торговец. — Друзья Джана — мои друзья. Я даже подарю вам футляр.
Алиса вручила торговцу деньги и на глазах Долдри, который еще сильнее насупился, удалилась с покупкой.
— Не знал, что вы знаток труб, — сказал он, следуя за Алисой. — Похоже, вы в них разбираетесь.
— Вы не все обо мне знаете, — насмешливо отвечала Алиса, ускоряя шаг.
— Никогда не слышал, чтобы вы играли, а ведь, как известно, наши стены очень тонкие.
— А вы так и не играете на пианино, верно?
— Я вам уже говорил: это соседка снизу. Так что? Вы ходите трубить под железнодорожными мостами, чтобы не докучать соседям?
— Долдри, вы, кажется, голодны? Потому что впереди я вижу, как вы изволите выражаться, какую-то забегаловку, с виду она вполне приличная.
Джан вошел в ресторан первым. Не обращая внимания на других клиентов, ожидавших своей очереди, ему быстро подыскали хороший столик.
— Вы акционер этого рынка или ваш отец был его основателем? — спросил Долдри, усаживаясь.
— Я просто гид, ваше сиятельство.
— Знаю, лучший в Стамбуле…
— Я ослеплен, что вы наконец это искренне признаете. Пойду закажу для вас, а то время крутится, а у вас скоро встреча с консулом, — заявил Джан и направился к стойке.
Консульство вновь обрело свой будничный облик. Букеты цветов унесли, хрустальные подсвечники убрали, двери в приемный зал заперли.
Проверив документы Алисы и Долдри, военный в парадном мундире проводил их на второй этаж здания в неоклассическом стиле. Они прошли по длинному коридору, остановились и стали ждать, когда за ними придет секретарь.
Их провели в кабинет консула. Он казался строгим и неприступным, но голос у него был мягкий.
— Итак, мисс Пендлбери, вы друг его превосходительства.
Алиса повернулась к Долдри.
— Речь не обо мне, — шепнул тот, — он имеет в виду посла.
— Да, — чуть слышно произнесла Алиса.
— Если его супруга просила принять вас незамедлительно, вероятно, вы очень близкий им человек. Чем я могу быть вам полезен?
Алиса изложила свою просьбу. Консул слушал, подписывая разложенные перед ним бумаги.
— Если предположить, мисс, что ваши родители обращались за визой, следовало бы справиться у тогдашних турецких властей, а не у нас. Хотя у нас были дипломатические отношения еще до провозглашения республики, вряд ли их документы оформлялись здесь. Бумаги, которые вас интересуют, могут быть только в архивах турецкого Министерства внутренних дел. И даже если подобные архивы пережили революцию и две войны, сомневаюсь, что кому-то захочется в них копаться.
— Если только консульство, — вмешался Долдри, — не пошлет специальный запрос вышеозначенным властям, подчеркнув, что просьба исходит от близкого друга жены посла Великобритании. Поразительно, на какие подвиги способно вдохновить желание угодить дружественной стране и экономическому партнеру. Я знаю, о чем говорю, мой дядя ближайший советник нашего министра иностранных дел, от которого, если не ошибаюсь, зависит ваш департамент. Он превосходный человек и ни в чем мне не отказывает со времен кончины моего дорогого отца. Я непременно расскажу дяде о вашей неоценимой помощи и вашем высочайшем профессионализме. Кажется, я уже забыл, с чего начал, — задумчиво пробормотал Долдри. — В общем, я хотел сказать…
— Думаю, я уловил суть, мистер Долдри. Я свяжусь с соответствующими службами и приложу все усилия, чтобы вам выдали необходимую информацию. Однако не питайте напрасных иллюзий, сомневаюсь, что простой запрос о получении визы стали бы хранить так долго. Итак, мисс Пендлбери, вы сказали, что ваши родители, возможно, побывали в Стамбуле между 1909 и 1910 годами?
