– Генрих прав: когда мы отплыли из Филиппин, никто не знал, что Жозеф на борту, даже мы сами. По документам он все еще находится там. Родных у него нет – никто не станет волноваться, если он не выйдет на связь, так зачем нам сообщать о его пропаже?
– Это ненормально, – покачала головой Лана.
– Как думаешь, что нам скажут, если мы заявим о пропавшем члене команды, который, согласно документам, вообще не должен был находиться на борту? – Лана промолчала. – «Лазурную» арестуют на время расследования, а оно может затянуться на несколько месяцев. Всех нас будут допрашивать. Напишут в газетах. О, репортеры будут просто в восторге! Хотите, чтобы ваше имя трепали в прессе?.. Нам нечего сказать – никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
– Ты это серьезно? – поразилась Лана.
– Я рассматриваю все варианты.
– Нам следует поговорить сообща, – дипломатично предложила Шелл.
– Согласен, – кивнул Аарон. – Я как раз хотел собрать всех и провести голосование.
– Мы голосованием решим, стоит ли сообщать о том, что один из членов нашей команды погиб? – Лана не могла поверить своим ушам.
– Слушай, я знаю, как это тяжело, – тон Аарона смягчился, – и мы все расстроены, однако тянуть больше нельзя. Пока подумаем, а завтра поговорим. В восемнадцать ноль-ноль.
Через полтора дня им предстоит решить, существовал ли вообще Жозеф.
Трясущимися руками Лана отнесла кружку кофе и миску с сухими хлопьями обратно в каюту. Она все никак не могла поверить, что Аарон действительно предлагает так поступить.
Лана толкнула дверь локтем. Китти сидела на своей койке, с другой стороны устроился Денни.
Оба сразу умолкли и обернулись. Воцарилось неловкое молчание.
Затем Китти вытянула руки.
– Денни наложил мне повязки от морской болезни.
И правда, на ее запястьях были спортивные повязки: к середине каждой прикреплена пробка от бутылки, которая давила на пульсирующие точки.
– Как мило с твоей стороны, – сказала Лана Денни.
– Вдруг поможет, – пожал он плечами.
Лана подала Китти миску с сухими хлопьями, закрыла дверь каюты и оперлась о нее. Запах кофе наполнил помещение.
Лана пересказала им разговор с Аароном на камбузе.
– Он хочет, чтобы мы устроили голосование по этому поводу – завтра в шесть.
– Мы в курсе, – кивнул Денни.
– Вы уже знаете? – Лана переводила взгляд то на Денни, то на Китти.
– Денни только что мне рассказал, – ответила Китти. Она взяла в рот горстку хлопьев и начала медленно жевать.
– Мне пора, – произнес Денни. – Через несколько минут мое дежурство.
Проходя мимо Ланы, он коснулся рукой ее талии. Она поймала взгляд Денни: он попытался улыбнуться, но взгляд его бледно-голубых глаз был тусклым.
– Ты представляешь, что хочет сделать Аарон? – возмутилась Лана, когда Денни ушел. – Это просто безумие!
Китти отставила миску с хлопьями и легла на свою койку.
– Нельзя же делать вид, что ничего не случилось. Нельзя голосовать за вариант «Давайте забудем про Жозефа».
– Нельзя, – тихо откликнулась Китти, прикрывая глаза.
– Черт возьми, мы даже не знаем, что с ним случилось!
– Это был несчастный случай, – сонно проговорила Китти. Ее голос звучал так слабо, что трудно было понять, насколько искренни ее слова.
Когда пришло время дневного дежурства Ланы, она была рада возможности побыть на палубе в одиночестве. Порывы ветра выбили из нее усталость. С капюшона штормовки капало. Лана крепко держала штурвал.
При сильных волнах автопилот бесполезен, яхтой приходилось управлять вручную, чтобы встречать волны в точках наименьшего воздействия. Мышцы рук болели – надо было постоянно крепко держать штурвал.
Лана как-то читала статью о женщине, которая в одиночку совершила кругосветное путешествие по морю. Она рассказывала, что хуже всего, хуже недостатка сна и свежей еды, хуже физической усталости было оставаться среди океана наедине со своими мыслями, от которых никак не отделаешься. Теперь, окруженная безбрежным морем, Лана понимала ее: бесконечное пространство лишь добавляло переживаний.
Лана крепче взялась за штурвал, размышляя о предложении Аарона не сообщать о смерти Жозефа. Конечно же, ей не хотелось, чтобы началось расследование или чтобы яхту арестовали, но как можно предавать случившееся забвению, если они и сами не знают, что произошло с Жозефом? Лана мучительно раздумывала над этим вопросом, пытаясь найти ответ. Пока у нее имелось два варианта: либо он погиб в результате несчастного случая, либо решил покончить жизнь самоубийством.
Но есть и третий, который Лана никак не хотела признавать. Вдруг в смерти Жозефа замешан кто-то еще? Слишком много в случившемся было неувязок. Почему Аарону срочно требовалось выйти в море именно в тот вечер, когда погиб Жозеф? Почему все утверждают, что ничего не видели? Палуба никогда не остается без присмотра! Атмосфера на яхте была странной, будто за каждой дверью о чем-то шептались.
Лана покачала головой, провела рукой по груди. Может, из-за недостатка сна ей и чудится, что за обычным несчастным случаем скрывается нечто страшное?
После дежурства Лана заглянула к Китти – подруга спала, сложив руки под подбородком. Она собиралась залезть на свою койку и тоже подремать пару часов, но ей завладела тревога.
Хотелось увидеться с Денни, проскользнуть в его каюту и побыть пару минут с ним наедине. С момента исчезновения Жозефа их отношения стали натянутыми.
Двигаясь по коридору в сторону кормы, она услышала голос Аарона из его каюты. Лана остановилась и прислушалась.
– Я знаю, что это не так! – воскликнул Аарон.
Раздался еще один мужской голос, приглушенный – наверное, Генриха.
– Ты не согласен? – с насмешкой отозвался Аарон. – Ты что, придурок? Знаешь, что тогда будет?
Яхта покачнулась, и Лане пришлось схватиться за дверной косяк, чтобы не упасть.
Аарон понизил голос, и следующие несколько фраз разобрать не получилось, а потом донеслось:
– Не смеши меня! Какая вообще разница?
Ответ Генриха Лана не услышала, но говорил он долго, потому что Аарон вдруг громко вздохнул.
– Слушай, я тоже не в восторге.
Раздался глухой удар, будто кто-то стукнул кулаком в стену.
Лана задержала дыхание, ожидая следующей реплики. Заговорил Аарон:
– Это к лучшему. Не забывай.
К двери приблизились шаги, и Лана, отпрянув, поспешила вернуться в свою каюту. Зайдя внутрь, она прижалась к двери, сердце бешено стучало. О чем они там, черт возьми, говорили?
Через полчаса Лана пошла на камбуз, чтобы перекусить, и оказалась наедине с Аароном.
– Слушай, – подошла она к нему, – когда мы были на Филиппинах, ты сказал нам, что Жозеф покинул «Лазурную» из-за денег.
– И что?
– Я знаю, что это не так.
– Правда? – сердито глянул на нее Аарон.
– Хватит уже вешать лапшу на уши. Почему ты выгнал Жозефа с яхты?
Стиснув зубы, Аарон ответил:
– Я скажу тебе почему. Я узнал о нем кое-что. И это мне совсем не понравилось. Я не хотел, чтобы такой человек находился на моей яхте.
– Какой такой?
– Надо было довериться интуиции. Я сразу почувствовал, что с ним что-то не так, вот и решил навести справки. И кое-что выяснил.
Да, перед самым отплытием с Филиппин Лана увидела Аарона и Денни возле интернет-кафе. Аарон тогда был вне себя от злости, и уже через несколько часов Жозеф вдруг покинул яхту.
– Что же ты выяснил?
– Ты говоришь, что хорошо знаешь Жозефа… Так, может, он рассказал тебе? – Аарон замолк. – Во Франции он был подозреваемым в деле об убийстве.
– Не может быть!
– Дело закрыли из-за недостатка улик, но Жозеф был единственным, кого подозревали.
У Ланы задрожали руки.
– Я не верю. И кого же он предположительно убил? Кого?
Аарон пристально посмотрел ей в глаза.
– Вот это самое интересное: своих родителей.
– Они погибли в пожаре!
– Да, в пожаре – который устроил Жозеф.
– Нет! Я не верю!
– Не верь, мне-то что, – пожал Аарон плечами.
Шею вдруг сдавило, лицо покраснело – потому что, как бы ужасно это ни звучало, слова Аарона все объясняли. В том числе и записные книжки Жозефа, исписанные одним словом: «Сожалею».
– Тогда почему ты ничего не сказал нам?
– Думал, что, если попросить его уйти, проблема решится… так этот идиот пробрался обратно. – Аарон покачал головой. – Лана, я знаю, что вы с Жозефом дружили, и мне правда очень жаль, что его больше нет, но он выдавал себя за совершенно другого человека. – Когда Лана повернулась к выходу, Аарон добавил: – Кстати. Помнишь, члены команды голосовали по поводу того, остаться ли вам с Китти на «Лазурной»? Представь, не все высказались в твою пользу.
Прошли минуты, а может быть, часы. Небо полнится гулом. Лана смотрит на густые серые облака, голова кружится. Сколько она здесь сидит? По телу бегают мурашки, кожа побледнела.
