Гул нарастает, воздух вокруг будто вибрирует. Что это – корабль или, может, моторная лодка, или…
Вертолет.
Неужели спасательная команда? Есть ли новости? Вдруг она пропустила что-то важное, пока бродила по порту?.. Хочется разорвать облака и вглядеться в самую сердцевину неба.
Словно под влиянием силы мысли из-за облаков показывается бело-красный вертолет. На боку крупными буквами написано: «Береговая охрана». Лану переполняет надежда: ее друзья наверняка на борту. Китти там.
Лана срывается с места, бежит вслед за вертолетом. Самое просторное ровное место здесь – это автостоянка. Сандалии стучат по асфальту, кардиган соскальзывает с плеча.
Задыхаясь, Лана подбегает к зданию. Открывается дверь, и наружу вместе с Полом Картером выбегают родители Шелл. В центре парковки стоит мужчина в светоотражающем жилете и размахивает над головой двумя яркими флажками.
Картер поднимает руку, показывая, что ближе подходить нельзя. Кристел сжала ладонь мужа. Они уже в курсе, что Шелл на борту? Сколько же Лана бродила по порту – час, два? Что она пропустила?
Придерживая шаль рукой, Лана подбегает к Картеру.
– Кто на борту? – Она пытается перекричать шум вертолета.
Пол не отвечает, как будто не слышит ее. Лана трогает его за плечо и кричит громче:
– Кто на борту? Выжившие?
Картер оборачивается, кончики его усов дергаются на ветру.
– Да!
Лану переполняет радость.
Вертолет идет на посадку, лопасти с оглушительным шумом разрывают туман. Лана держит край платья между колен, чтобы оно не задиралось.
Вертолет замирает, какое-то время ничего не происходит. Разглядеть, кто внутри, никак не выходит. Когда уже эти лопасти перестанут вращаться? Из-за них невозможно ни думать, ни нормально дышать.
Дверца открывается, из вертолета вылезает мужчина в комбинезоне. Он подает руку человеку, съежившемуся под спасательным одеялом.
Лана щурит слезящиеся глаза.
Длинные загорелые ноги, распущенные светлые волосы…
Шелл! Она спускается, крепко держась за мужчину.
Мама Шелл зажимает рот рукой, будто не может поверить, что это и правда ее дочь – вот она, живая, стоит перед ней после стольких месяцев разлуки.
Кристел срывается с места и бежит к Шелл, ее аккуратно собранный хвостик растрепывается.
Увидев маму, девушка открывает рот от удивления. Затем поднимает руки к щекам и качает головой, будто не верит своим глазам. Неуверенным шагом она подходит к матери, и они крепко обнимают друг друга.
Отец Шелл стоит поодаль, прижав руки к бокам. Он побледнел, губы плотно сжаты; похоже, едва не плачет. Подходит к жене и дочери и обнимает их, касается лбом головы Шелл.
Лана вспоминает своего отца – и на глаза наворачиваются слезы; она понимает, что соскучилась по нему. Чтобы отделаться от этой мысли, она с надеждой смотрит, нет ли кого-нибудь позади Шелл. Ну же, Китти!..
Из вертолета выходит второй человек.
Генрих.
Его никто не встречает, но Шелл оборачивается, обнимает его за талию и притягивает в свой кружок.
Так странно видеть их обоих на суше. На «Лазурной» они смотрелись совсем иначе.
Лана снова переводит взгляд на вертолет – кто же выйдет следующим? – когда вдруг громко лязгает металл – дверь вертолета закрыли.
Нет, не может быть. Лана удивленно моргает и делает шаг вперед, будто этим может задержать вертолет. Должны же быть еще люди. А как же Китти? Как же Аарон?
Подождите! Подождите!
Но лопасти уже крутятся все быстрее, вертолет поднимается – сначала хвостовой частью – и карабкается ввысь.
– А остальные? Где остальные? – кричит Лана, глядя, как вертолет исчезает за облаками.
Все постепенно направляются к главному зданию. Хочется закричать: «Стойте! Вы не можете так улететь!», ведь здесь нет Китти. И Аарона. Почему их не было в вертолете?
Лана оглядывается – кто-то должен ей все объяснить, – но родители Шелл крепко зажали в объятиях свою дочь и Генриха, и к ним не подступиться.
Взгляд Ланы останавливается на Картере, который идет к главному зданию.
– Подождите! – бежит Лана за ним. Он оглядывается через плечо. – Подождите! – Лана догоняет его. – Где остальные члены команды? Вертолет отправился за ними?
Пол оборачивается. Родители Шелл ведут ее и Генриха к зданию, с ними двое медиков. Не хочется терять их из виду – Лана до сих пор не в силах поверить, что они и правда здесь.
– Простите, вас не было в комнате ожидания, когда появились новости. – Лана снова смотрит на Картера. – Поисково-спасательная команда обнаружила спасательный плот и на нем двух человек.
– Только двух? – Это Шелл и Генрих. – А где же другие?
– Мы пока не знаем, – качает головой Пол.
Страх волной накрывает Лану. Если Китти не было на плоту, значит, они с Аароном еще в море. Однако с того момента, как «Лазурная» затонула, прошло уже несколько часов. Они вообще могли спастись без плота?
– Но вертолет береговой охраны… он же здесь… – Лана смотрит на только что опустевшее место. – Кто тогда занят поисками?
– В районе поиска работает второй вертолет, и к нему присоединились два судна, получившие сигнал бедствия. Лана, уверяю вас, мы делаем все возможное.
В вечер перед голосованием Лана стояла на камбузе и, уперевшись ногой в основание кухонного шкафа, пыталась открыть банку фасоли.
Среди всеобщей тревоги и усталости о еде забыли, и голод нарушал хрупкое душевное равновесие. Лана решила приготовить на ужин рис, чтобы каждый мог перекусить, когда будет время. Казалось, они уже сто лет не ужинали на палубе все вместе, как бывало раньше: тарелка на коленях, бутылка холодного пива в руке и приятный разговор под безоблачным звездным небом.
За залитым дождем иллюминатором зверствовали волны, били по корпусу «Лазурной». Лана начала привыкать к звуковому сопровождению, которое создавали рвущий паруса ветер, дребезжащая посуда, перестук вантов и скрип дерева. Качка и шум стали неотъемлемой частью каждого дня. Наверное, если ветер затихнет, без него даже не уснуть.
Лана отошла от иллюминатора, всыпала в кастрюлю пачку риса, затем налила воды и накрыла крышкой, поправила ограждающие планки на плите. Плотно закрепив кастрюлю, она открыла шкафчик и, держась за дверцу, чтобы не упасть при ударе волны, достала банку консервированных помидоров. Было приятно сосредоточиться на приготовлении еды, ведь через несколько минут все соберутся в салоне, чтобы поговорить о Жозефе.
Лана пошла в другой угол камбуза, чтобы взять последний свежий перец, и, когда яхта накренилась, наступила ногой на что-то мокрое. На мгновение ей показалось, что ноги задрались выше головы, и она с грохотом упала на спину.
Не в силах встать, она лежала, открыв рот и пытаясь вздохнуть.
– Господи! – Денни слетел вниз по ступенькам и присел рядом, капли дождя с его штормовки падали на ее теплую кожу. – Как ты?
Хотелось сказать, что она не в состоянии дышать, что легкие сдавило, словно под водой, но слова так и застряли в горле.
Вдруг в груди будто что-то раскрылось, и Лана сделала вдох. От воздуха, наполнившего легкие, закружилась голова.
– Что-нибудь болит? Можешь пошевелиться? – спросил Денни.
– Только… дышать трудно, – выговорила Лана.
Беспощадное море подбрасывало яхту на волнах. Лана заскользила по полу камбуза и кое-как поднялась на ноги.
Напуганный Денни прижал ее к себе.
– Надо быть осторожнее, – прошептал он ей на ухо. – Помощи посреди океана не дождешься…
Он крепко обнял ее, мокрые волосы коснулись ее горячей щеки.
Лана закрыла глаза. Как давно они не касались друг друга! Застежка давит на щеку, да и одежда намокнет от его штормовки, но это не важно. Она просто обнимала Денни, и из закрытых глаз катились слезы.
– Лана, в чем дело? – взволнованно спросил он.
Лана никак не могла подобрать слова.
– Прошу тебя, не молчи.
– Я… даже не знаю, что сказать. – Гложущая тревога поселилась внутри с того момента, как они отплыли из Филиппин. – Такое чувство, что все неправильно. И погода… и то, что мы далеко от суши… и отношения между всеми на яхте… между нами. – Лана замолчала, надеясь, что Денни что-нибудь ответит, однако он смотрел на нее молча. – Никто не хочет поговорить о Жозефе. Как будто мы не в силах признаться самим себе, что облажались. И теперь мы голосованием решим, что делать дальше. – Денни разомкнул объятия, и Лана отступила назад, держась за столешницу. Посмотрев ему прямо в глаза, она добавила: – Он погиб, Денни. Один из членов нашей команды погиб, и никому нет дела.
– Я… я… – Денни покачал головой.
– Если мы умолчим, то получится, что Жозеф вообще не существовал. Будто мы решили – просто потому, что нам так проще, – вычеркнуть его из истории.
В горле встал комок, ситуация мучительно напомнила о предательстве отца.
Денни внимательно вглядывался в лицо Ланы.
