— Халявщики, — сказал хохол-ефрейтор, дождавшись, пока отряд отойдет на приличное расстояние. — Время кончилось и ушли, а нас, пока не дочистим, ни за что не отпустят.
— За них есть кому заступиться, — пожал плечами его круглоголовый сосед. — У них сержант «пробивной», сам их «поедом ест», но другим «на зуб» не дает, будь то хоть сержант, хоть полковник. Был бы у тебя такой командир, так и ты не парился бы здесь дольше положенного.
— Я и говорю — халявщики, — подтвердил ефрейтор— Какая разница — обычная рота или «осназ»: картошки-то меньше половины начистили.
— Не скажи… Они за месяц вкалывают куда больше, чем мы с тобой вместе взятые за всю службу. Ты видел, как они тренируются?.. Нет уж, лучше буду картошку чистить… Да и с другой стороны посмотреть: мы здесь за «пролеты» сидим, а они в наряды за озорство влетают.
— Какая разница? — удивился ефрейтор. — Меня за нечищенное оружие ротный сюда упек, а их за японцев сослали. Точно такой же «пролет»… Только они теперь спать пошли, а нам еще полночи над чаном висеть.
— Про это я и говорю. Ты «недоработал», а они «переработали». Слышал, что в спортзале было?
— Краем уха…
Его собеседник ехидно усмехнулся:
— Это было «нечто»!.. Я там полы мыл перед прибытием делегации, ну и решил малость вздремнуть в углу, на татами… За это, кстати, и схлопотал пару нарядов. Проснулся только, когда в спортзал целая куча начальников ввалилась с комдивом во главе. Так что, имел удовольствие лично наблюдать эту комедию. Наших «осназовцев» переодели в трусики-маечки и демонстрируют японцам как «рядовых советских солдат, занимающихся физподготовкой, согласно ротному расписанию». Ну, а японцам вздумалось «вживую» проверить, «чито есть руськи подготовка солдат». Комполка мялся-мялся, отговаривался-отговаривался, но японский офицер уж больно дотошный попался, настоял на своем. Пока японца в спортивный костюм переодевали, комполка подходит к Туманову и что-то ему на ухо, угрожающе так: «бу-бу-бу»… Предупреждает, значит, чтоб «полегче». Тот покивал, встали они с японцем в пару, ждут. Рефери свистком сигнал подал, японец тут же как-то «козликом» запрыгал, руками-ногами машет, смешно так… Туманов посмотрел-посмотрел, да как врежет ему, без затей, справа… Японец через голову перекувырнулся и лежит. Комполка — к Туманову, и опять ему на ухо, яростно так: «бу-бу-бу». От Туманова к начальнику японской делегации, с извинениями. А тот вроде свое восхищение выражает, но все же видно, что раздосадован. И предлагает нашему комполка на офицерском составе проверить, у кого подготовка лучше. Мол, солдаты-солдатами, но боеспособность армии определяется офицерами, и что- то в таком духе… Комполка краснеет, мнется, но комдив его в сторону отвел и что-то на ухо: «бу-бу-бу». Так же, как тот незадолго до этого Туманова поучал, мол: «полюбезней с гостями». И вот уже наш комполка с их начальником в стойки встали. Только рефери свистнул, а японец уже лежит. Переусердствовал наш полковник от неловкости. Тут же комдив к нему — и на ухо: «бу-бу-бу»!.. И смех и грех! Не знаю, что с комполка сделали, а Туманов с отрядом картошку «кучерявили» с самого утра.
— В любой другой стране отпуск бы дали за такие показатели, — проворчал ефрейтор. — А у нас в наряд посылают.
— Ты же знаешь, как у нас к иностранцам относятся. Как на инопланетян смотрят, все обидеть чем- нибудь боятся, мол, оплошают — и «Контакт не состоится»… На Руси раньше не считалось воровством, если бедняк украл продукты у богатого, чтобы накормить гостя… А слышал, как они на войлочной фабрике пожар тушили? Когда Туманов первым делом бросился библиотеку спасать и распахнул дверь комнаты, в которой тихо тлели книги?… Дело было так…
— Это еще что такое?! — раздался за их спинами голос дежурного по полку. — Языками мелем, а картошка и наполовину не начищена?! Почему вас только десять человек? Где вторая половина наряда?
— «Осназ» уже ушел, — сказал ефрейтор.
— Ах, «осназ», — протянул дежурный. — Кхм-м… Ну, тогда работайте вдвое быстрей, картошки на полк много надо…
Солдаты вздохнули и склонились над чаном…
Туманов юркнул было под одеяло, но вспомнил, что забыл просмотреть почту, доставленную сегодня в роту. Пошарил под кроватью, отыскивая грубые армейские тапочки, и подтянул кальсоны, побрел к посту дневального. Молодой солдат, из последнего призыва, стоявший на тумбочке «дневального вытянувшись во фрунт», умоляюще посмотрел на него.
— Чего это ты застыл, как памятник Дюку? — удивился Андрей. — Так ты, брат, и часу не простоишь, расслабься малость, а то окаменеешь.
— Не могу, товарищ сержант, — полушепотом доложил солдат. — Дежурный приказал стоять «смирно», чтобы когда войдет проверяющий…
— А кто сегодня дежурит?
— Сержант Пискунов.
— А-а, — протянул Туманов. — Коля опять «нарезается» за чужой счет?.. Что с дивизией делается? — ворчал он, перекладывая стопку писем. — Уже и здесь появляется «положено» и «неположено», «деды» и «духи», «земляки» и «неуставщина»… Раньше брали только тех, кто за метр восемьдесят ростом, а теперь уже и метр шестьдесят за милую душу идут… Дивизия особого назначения назы… О! Это мне…
Он прочитал обратный адрес на конверте и улыбнулся. Писал Генка Еременко. Три месяца назад его перевели из Москвы в Амурский край после какой- то нелицеприятной истории с дракой. Что там произошло, Андрей не знал, так как в письмах Генка явно избегал этой темы. Он вообще стал редко писать. На каждые три письма от Андрея отвечал одним, да и то — кратким и сухим, словно у него не хватало времени или желания. Андрей надорвал конверт, извлекая оттуда сложенную записку. Содержание письма было образцом для учебников по лапидарности: «Со мной все в порядке. С приветом. Генка.» Удивленный, Туманов повертел записку со всех сторон, и не найдя на ней ничего более прочитанного, вздохнул.
— Так что, товарищ сержант? — спросил солдат, и по его голосу Туманов понял, что тот ждет ответа на какой-то вопрос.
— Извини, приятель, я прослушал. Что ты сказал?
— Может, возьмете меня к себе в отдел? — повторил просьбу солдат. — Пожалуйста… я буду очень стараться!..
— Извини, но это зависит не только от меня. Штат укомплектован, а «раздувать» его границы я не могу, — он посмотрел на расстроенное лицо солдата, на его исцарапанные руки, и уточнил:
— Где сейчас дежурный?
— А зачем он вам? — испуганно и совсем по-мальчишески спросил солдат.
Туманов удивленно поднял на него глаза, но тут же догадался, что он просто боится, как бы Андрей не рассказал его сержанту о просьбе солдата улизнуть из под «жесткой опеки» Пискунова.
— Есть у меня к нему пара личных вопросов, — Туманов одобряюще улыбнулся солдату.
— Он в туалете, — тихо сообщил тот. — С каким-то солдатом из соседнего батальона.
Андрей кивнул и пошел в туалетную комнату. Пискунов стоял спиной к выходу и схватив за отворот гимнастерки какого-то перепуганного солдата, яростно встряхивал его, что-то отрывисто приговаривая сквозь зубы.
— Коля, — позвал Андрей.
Пискунов обернулся и радостно предложил:
— Присоединяйся, Андрей. Ты у нас общепризнанный «Макаренко», вот и продемонстрируй свой талант на этом засранце… Вконец оборзела «молодежь»! «Зеленый», а борзый!..
При этом он так встряхнул солдата, что бедняга с глухим стуком ударился о выложенную кафелем стену затылком.
Туманов вгляделся в лицо солдата и покачал головой:
— За что же ты его «линчуешь»?
— Старшина его роты попросил у меня взаймы плакаты по стрельбе, да по метанию гранат, а теперь вот с этим «орлом» переслал обратно. У меня все дневальные заняты, так я этому наглецу приказал туалет малость почистить. А он упирается — не хочет. Отказывается выполнять приказы старших по званию!.. «Блокадник» чертов!
— Коля, — ласково сказал Туманов. — А я ведь тоже из Питера. Забыл?..
Пискунов заметно смутился. Несмотря на то, что он был на полголовы выше Туманова и куда шире в плечах, конфликтовать с задиристым командиром «осназа» ему не хотелось.
— Я же не про тебя… Ты знаешь — я тебя уважаю… Ты — мужик — «что надо»… Кхм-м… А вот эта «зелень»…
— А знаешь, в чем дело? — спросил Андрей. — Из четырех дневальных у тебя трое спят. Им — «положено». Вот ты с одним дневальным и остался. С тем, с которым в силах справиться… А остальные на тебя… Ну, скажем — плюнули…
— Вот что, Туманов… Не хочешь помочь, тоща вообще не лезь. Я в твои дела не лезу.
— Это неудивительно, так как невозможно. Ты когда-нибудь видел, чтоб у меня кто-нибудь из отряда «отлынивал» в то время, когда остальные работают?
— Да у тебя вообще «чокнутое» отделение. «Дедушки», как «молодые» вкалывают, и не стыдятся… Я бы повесился от такой жизни.
