– Сказал, что рассматриваю это как провокацию. Что не верю, чтобы руководство СССР могло пойти на такой сговор с Гитлером.
– А он?
– А он мне сказал, что я не в церкви и веры никакой от меня не требуется, а требуется срочно встретиться с Дидериксом и выполнить задание.
– И ты встретился с Дидериксом? – замерев, спросила Ольга.
– Нет. Я не знаю, что мне делать. Впервые – не знаю, – повторил Алексей. – И к тому же…
– К тому же – я? – Ольга выразительно взглянула на свой живот. – То есть – мы?
– Выполню я это задание или нет, в живых меня не оставят, – помолчав, сказал Алексей. – Или немцы, или… свои.
Теперь замолчали оба. Молчание было пронзительным, невыносимым.
– Алеша… – наконец произнесла Ольга. Она сама удивилась тому, как спокойно звучит ее голос. – Я никогда тебе ничего не советовала, ты знаешь. Твоя работа – это не то, в чем я могу подавать тебе советы. Но теперь я все же… Ты должен просто поступить по совести, – глядя ему прямо в глаза, отчетливо произнесла она. – По своей совести, без оглядки на какие бы то ни было обстоятельства. Прости за банальность, но это единственный верный путь. Для тебя – единственный.
Он взял ее руку в свою и быстро сжал. И тут же улыбка – та самая, которую она так любила, беспечная, мальчишеская какая-то, – мелькнула по его лицу.
– Что ты? – Ольга тоже не сдержала улыбку. – Я смешно говорю, да?
– Я не от того совсем, – покачал головой он. – Мне просто интересно: очень ты разочарована?
– Чем? – не поняла Ольга.
– Что я не дворянин.
Ольга рассмеялась так, что почувствовала, как ребенок завертелся у нее в животе.
– И еще! – пока она смеялась, вспомнил Алексей. – Вот скажи мне просто для информации: привили мне правильные манеры или нет? У нас в разведшколе старушка этикет преподавала, дворянка. Вроде она меня хвалила. Но мало ли!
– Привили, привили, – успокоила его Ольга. – Правда, в тамбовских имениях каких-то особенных церемоний я не припоминаю. Но у тебя манеры безупречные. Прирожденный аристократ!
– Ты сняла камень с моей души! – торжественно объявил Алексей.
И все время, пока они целовались, смех, счастливый любовный смех, щекотал им губы.
До родов оставался еще почти месяц, но, накрывая стол к обеду, Ольга чувствовала, как потягивает у нее в животе. Она старалась не обращать на это внимания – на завтра записана на прием, вот врач и скажет о состоянии ее здоровья, и нечего гадать на кофейной гуще.
Алексей задерживался, и это тревожило Ольгу куда больше: он всегда приходил обедать вовремя. Утром, провожая его на работу, она сказала, словно продолжая вчерашний разговор:
– Не волнуйся, ты все решил правильно.
Но сама волновалась теперь и ничего не могла поделать со своим волнением.
Хлопнула входная дверь – Алексей вошел в комнату.
– Наконец-то! – с облегчением воскликнула Ольга. – Я уже два раза суп разогревала.
– Оля, одевайся, – сказал он. – И вещи собери. Только самые необходимые, и поскорее.
Сердце ее провалилось в пустоту, потом забилось стремительно, потом… Потом замерло.
– Что случилось? – спросила она.
Голос звучал спокойно. Да и сама она была спокойна, как ни странно.
– Поскорее, – повторил Алексей. – Расскажу, пока будешь вещи собирать.
Собираться, слушая его рассказ, было трудно: с каждым новым словом все валилось у Ольги из рук.
– Доктор мой дорогой! – воскликнул Грюнлих, входя в кабинет. – Все время вас вспоминаю!
Он был одет в форму гестапо. Что ж, больше маскироваться незачем: немцы хозяйничают в Болгарии, гестаповская форма является признаком большого начальника, и нет необходимости ее прятать – совсем наоборот.
– Что же вас заставило меня вспомнить? – Алексей с трудом заставил себя улыбнуться. – Неужели бессонница?
– Она, доктор, она, проклятая, – подтвердил Грюнлих. – А кроме нее – головные боли. И тик. – Он ткнул пальцем в свое веко. – Видите? Глаз дергается, как будто я психопат.
– Ну уж сразу и психопат! – возразил Алексей. – Вы здоровы как бык. Просто много работаете, я думаю.
– Это да, – кивнул Грюнлих. – В вашей Софии работы хоть отбавляй. В Германии было куда спокойнее.
– Зато, наверное, в Софии карьера пошла в гору, – предположил Алексей.
– Не без того, – самодовольно кивнул Грюнлих. И заметив отсутствие Ольги, поинтересовался: – Супруга уже подарила вам наследника?
– На сносях. Садитесь, Ханс.
Алексей указал на кресло для сеансов гипноза, и Грюнлих с удовольствием уселся в него.
– Можете меня усыпить, – заявил он. – Можете даже в дерево превратить. Только избавьте от всех этих мерзких явлений!
– Сию минуту, – кивнул Алексей.
Все происходило как обычно, он готов был в этом поклясться.
– Мышцы расслаблены, – говорил он, положив ладони на виски Грюнлиха. – Свет становится спокойным, тускнеет. Тепло по всему телу. Пальцы теплые, самые кончики пальцев. Все. Вы спите. Крепко спите.
Только уверившись в том, что гестаповец действительно погрузился в сон, он встал у него за спиной и спросил:
– Чем вы заняты сейчас на работе?
– Болгарскими политэмигрантами, – с готовностью сомнамбулы и сомнамбулическим же тоном ответил Грюнлих.
– Почему вы ими занимаетесь?
– Они переброшены советскими секретными службами из СССР в Болгарию. Специальный отряд войск НКВД.
– Их цель?
Алексей спрашивал коротко, быстро: невозможно было долго держать под контролем тренированную волю Грюнлиха.
Тот отвечал так же коротко и глухо, словно из колодца.
– Разведка.
– Откуда вам это известно?
– Мы взяли одного. Все рассказал. Не сразу. Иголки под ногти не подействовали. Примитивно. Я придумал лучше. Можно сдирать кожу. Каждый день. Не сразу. Понемногу. На третий день начинает говорить.
– Я еле сдержался, чтобы сразу его не задушить, – сказал Алексей, виновато глядя на жену. – И видимо, зря сдержался.
– Почему зря? – с трудом шевеля побелевшими губами, спросила Ольга.
– Потому что он не был под гипнозом. Я его недооценил, понимаешь? Он повернулся, направил на меня пистолет и сказал: «А теперь, доктор, пришло время рассказать, зачем вы задаете пациентам такие интересные вопросы!» Сказал, что он еще в прошлый раз заподозрил… В общем, вариантов поведения у меня не было, – закончил Алексей.
– Ты его убил? – спросила Ольга.
– Да. Притворился, что я деморализован, оправдываться стал… Он расслабился, ну и удалось нажать ему на сонную артерию – нейтрализовать. Он потерял сознание, и я его застрелил. Через подушку. Запер в кабинете. Но все равно его найдут, в лучшем случае через пару часов. Поторопись, Оля, – напомнил Алексей.
– Я сейчас! – спохватилась она.
Но стоило ей вскочить, чтобы взять с верхней полки шкафа распашонки, приготовленные для ребенка, как тянущая боль, о которой она позабыла, когда слушала рассказ мужа, вернулась, только уже с такой силой, что Ольга не могла сдержать вскрик.
Она схватилась за живот, согнулась, потом села на пол. Алексей бросился к ней.
– Ты рожаешь? – спросил он.
– Наверное, – изо всех сил пытаясь сдержать крик, ответила она. – Но почему сразу… так сильно?..
Тут Ольга увидела, что по полу вокруг нее растекается лужица.
– Воды отошли, – сказал Алексей.
– Сейчас, Алеша… – морщась, проговорила она. – Я сейчас встану.
– Не надо. Посиди так.
Он быстро сжал ее руку и вышел из спальни в гостиную.
– «Скорая помощь»? – услышала Ольга. – Будьте добры, пришлите карету, супруга рожает. Моя фамилия Димитров. Поторопитесь, пожалуйста, воды отошли. Мы будем ждать вас возле дома. Запишите адрес.
– Ты назвал соседнюю улицу, – сказала она, когда муж снова появился в дверях спальни.
– Мы пойдем туда.
Он помог Ольге подняться с пола и зачем-то открыл шкаф.
– Вещи в чемодане, – сказала она. – Я все уже собрала.
Но муж был занят не вещами. В глубине шкафа что-то щелкнуло, отодвинулась задняя стенка, и Алексей протянул Ольге конверт.
– Оля, вот тебе деньги, – сказал он. – И твои новые документы. Ты Ружена Димитрова. Домохозяйка. Муж – Цветан Димитров, фармацевт. Это я. Поняла?
– Да, – кивнула Ольга. – Мы поедем вместе?
– Я провожу тебя до кареты «Скорой помощи».
Ольгу так испугала уклончивость его ответа, что от испуга отступила даже боль.
– Алеша, прошу тебя, поедем со мной! – воскликнула она. – Тебе нельзя здесь оставаться!
– Я и не собираюсь здесь оставаться. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Оленька, ну разве я похож на идиота? Я заберу тебя из больницы сам, можешь не сомневаться. Прошла схватка?
– Да, – кивнула Ольга. – Пойдем поскорее.
Они дошли до соседней улицы за минуту до того, как туда подъехала карета «Скорой». Стоя рядом с экипажем, Алексей снова обнял Ольгу и повторил:
– Я заберу тебя из больницы сам. Вас заберу. Не волнуйся, родная.
Они замерли друг у друга в объятиях. Это длилось мгновение, не долее. Алексей почти оттолкнул Ольгу от себя и подсадил на подножку.
