Марк (с облегчением): Я надеюсь, она ласковая.
Николь (потягивая коктейль): Это Гварнери.[94]
Марк (с наигранной ревностью): Итальянец…
Николь (смеется): Он немного хулиган, но очень привлекательный. Я постоянно ухаживаю за ним — и это взаимно.
Она смотрит на него, улыбается, убирает прядку волос с его лица. Николь пока еще не знает, что уже почти влюблена.
23:24
Марк (искушающе): Мы увидимся?
Николь (внезапно отдаляется): Я не думаю.
Марк щурит глаза и напряженно смотрит на нее. Тень пробегает по лицу молодой женщины. Ее губы только что произнесли «не думаю», а глаза сказали «надеюсь».
Марк (задушевно): Вас что-то беспокоит?
Николь (колеблется): Вот сейчас, когда вы спросили меня, есть ли у меня кто-то… Я вам солгала…
Марк (удрученно): А кто-то есть?
Николь (в смятении): Да.
Марк (неуверенно): Такая женщина, как вы, конечно…
Пауза.
Николь (берет что-то в своей сумке): Это он.
Марк подумал было, что она покажет ему фотографию мужчины. Но вместо этого она протягивает ему тест на беременность в пластиковой оболочке. Тест положительный.
Марк (с нежной и спокойной улыбкой): Он или она.
Пауза.
Николь (недоверчиво): И вы все еще хотите встречаться со мной?
Марк (твердо): Более чем когда-либо.
* * *
Это девочка!
Лейла
появилась на свет 11 января 1997 года в 15 часов.
Она весит 2,990 кг, ее рост 48,5 Мы бесконечно счастливы!
Марк и Николь Хэтэуэй (рисунок коляски) 10, Грин-стрит
Бруклин, NY, 11238-6050
* * *
The family man[95]
10 сентября 2001 года
Марк и Николь празднуют пятую годовщину свадьбы. По этому случаю они пригласили несколько друзей на барбекю в саду. Прекрасный вечер уходящего лета плавно протекает в типично American life[96] атмосфере с Марвином Геем,[97] Леонардом Коэннем[98] и Джонои Кэшем,[99] создающими музыкальный фон.
Марк, стоя у жаровни с лопаткой в руке, преподает Лейле науку приготовления мяса на барбекю, а также навыки осторожного обращения с огнем.
— Это тебе! — говорит он, кладя зажаренную куриную ножку на картонную тарелку девочки.
— Я добавлю кетчуп! — отвечает она и бежит через лужайку.
Праздник в самом разгаре, и тут Марк замечает Коннора, стоящего в стороне с отсутствующим видом, погруженного в свои мысли. Марк покидает компанию и подходит к другу.
— Отведай этот нектар, — говорит он, протягивая ему стакан вина.
— Что это?
— «Шато шеваль блан»[100] 1995-го, сен-эмильон высшей категории.
Вот уже несколько месяцев, как Марк увлекается виноделием. Он восторженно восклицает:
— Посмотри, у одежды вина[101] рубиновый отблеск. А танины[102] — мягкие и элегантные. А аромат, ты чувствуешь аромат? Черная смородина, лакричник, малина, сочная вишня…
— Сочная вишня, ты уверен? Дай попробовать! — просит Коннор и, громко хохоча, идет с Марком, иронизируя по поводу их притязаний изображать из себя истинных знатоков вин.
— За твое здоровье, старик!
— И за твое, старина! — отвечает Марк, чокаясь.
Два года назад они открыли частный кабинет, и теперь он процветает. Коннор — несравненный практик и, кроме того, исследователь-новатор, постоянно ищущий новые способы лечения. Его метод избавления от курения с помощью гипноза произвел фурор на Манхэттене и обеспечил кабинету приличный доход. Вдохновленный этим успехом, Коннор адаптировал этот метод для лечения других нарушений: алкогольная зависимость, депрессии, хроническая тревожность и фобии. В отличие от него, Марк большую часть времени посвящает связям с общественностью. СМИ очень быстро обратили внимание на молодого психолога с привлекательной внешностью и убедительными речами.
— Ты помнишь, как мальчишками мы разбавляли водой бутылки с кока-колой, чтобы их хватило надолго?
— Ну, конечно, — отвечает Марк, — это было отвратительно.
— Не более отвратно, чем твой, как его там, швальблан.
— Ты представляешь себе, какой путь прошли мы? И все-таки своего добились.
— Я не знаю, — отвечает Коннор задумчиво.
— Как это ты не знаешь?
— Иногда у меня возникает впечатление, что я никогда не покидал Чикаго.
— Это из-за твоих кошмаров?
— Это гораздо глубже. Если бы ты знал, как я сожалею, что убил этих типов.
— Они были преступниками, самыми последними подонками.
— Возможно, но я уподобился им. А самое ужасное — я воспользовался их деньгами! Я уверен, что можно было бы найти другой выход.
— Нет, — отрезал Марк. — Ты прекрасно знаешь, что без этих денег мы все еще были бы там. Это цена, которую надо было заплатить, хотя я очень сожалею, что тебе пришлось нести это бремя. Послушай, Коннор, это все в прошлом. Посмотри в другом направлении, в будущее…
— Для меня — словно все случилось вчера.
— Самое трудное позади. Теперь уже ничего не может с нами случиться.
Лейла прервала их разговор, бросившись в объятия отца.
— Послушай, папа, я принесла тебе пирожное. Ты мне сделаешь самолетик?
Марк сжимает дочь в объятиях, но продолжает смотреть в глаза Коннору.
— С нами ничего не может случиться, — повторяет он, словно убеждая себя самого.
— Случиться может все, — поправляет его Коннор.
— Нет, мы сейчас сильнее, увереннее.
— Наоборот, потому что нам есть что терять.
Марк раздумывает всего секунду, затем выпаливает:
— Ты должен сделать как я: жениться, иметь детей…
— Я не согласен. Когда любишь, слабеешь.
— Нет, — уверяет Марк, — становишься сильнее.
Но это не убеждает Коннора.
— Когда боишься потерять любимых, становишься уязвимее. Тебе легко причинить боль, стоит только подвергнуть опасности твоих близких. А я не могу позволить себе стать незащищенным.
— Почему?
— Потому что мною владеет прошлое, — сказал он, опустошая бокал.
Марк хочет возразить ему, но Лейла уже вовлекает его в свои игры:
— Ну, папа, ты будешь делать со мной самолетик?
* * *
2002–2006: The darkness years[103]
Где вы были в то утро?
На следующий день, 11 сентября 2001 года
— Лейла, возьми свой портфель! Ты опоздаешь в школу, а я на работу.
— Но я хочу еще поспать…
— Крошка моя, тебе надо было вчера вечером лечь пораньше, о чем папа тебя и просил.
— Но я хотела праздновать, я…
— Я знаю. Ну, давай, надевай свитер и иди скажи маме «до свидания».
Пока его дочь поднимается по ступенькам, Марк выключает ноутбук, кладет его в чемодан, допивает апельсиновый сок.
— До свидания, милая! — кричит он в сторону комнаты.
— До вечера, — отвечает ему Николь, а Лейла тем временем со скоростью молнии скатывается по лестнице.
Вот они вместе, в Бруклине — солнечное утро.
— А где машина? — спрашивает Лейла, шагая по тротуару.
— Подальше, малышка. Ну, давай, иди сюда, я тебя понесу.
— Я уже слишком тяжеленная, — говорит она шутливо.
— Сейчас увидим, какая ты тяжеленная!
Марк подхватывает одной рукой дочь, а другой ранец.
— Ты не знала, что я Мусклор,[104] а?
— А кто это — Мусклор?
— Самый сильный человек во Вселенной.
— И это ты?
— Конечно! Я сражаюсь против сил Зла, и мне помогает волшебная формула: «Магическое свойство древнего черепа придает мне всемогущую силу…»
— Это правда? — спрашивает она недоверчиво.
— Почти, дорогая, почти.
Марк бежит по тротуару со своей ношей, вспоминая то, что накануне сказал ему Коннор. Сейчас его друг находится в смятенном состоянии духа. В отличие от Марка, который радовался их успешной работе, Коннору она не помогала обрести спокойствие. Его продолжало терзать прошлое, угрызения совести и убеждение, что опасность однажды еще покажет свое лицо.
— Я вижу машину! — кричит Лейла. — Можно мне открыть ее?
Глядя на дочь, управляющую автоматическим открытием дверей, Марк спросил себя, откуда может прийти опасность.
Воздух был так мягок, а небо никогда не казалось ему таким голубым…
Прежде чем сесть за руль, он взглянул на часы: 8:46.
Менее чем через минуту первый самолет врежется в северную башню.
Менее чем через минуту Нью-Йорк растеряется и потеряет веру в себя.
26 марта 2002 года
Экстренное сообщение CNN/США
«После трехдневных поисков мы по-прежнему не имеем сведений о маленькой Лейле Хэтэуэй, пяти лет, пропавшей в среду в коммерческом центре округа Ориндж.
