Контракт
У Вольнова зазвонил мобильный, как только у самолета, приземлившегося в аэропорту Шереметьево остановились двигатели. Сквозь аплодисменты пассажиров, искренне радовавшихся удачному завершению столь долгого перелета и выражавших свою благодарность пилотам за то, что они произвели легкую посадку да и вообще долетели, Андрей услышал голос Люси, легко узнаваемый по едва уловимому характерному акценту.
– Как прошла посадка? – прожурчала она на другом конце провода.
– Шикарно. Так хотелось в Москву, что вот сейчас, когда приземлились, даже не чувствую усталости после перелета, – весело ответил Вольнов.
– Значит, мы можем встретиться даже сегодня?
– Конечно. Я прекрасно выспался в самолете. Сейчас по Москве одиннадцать? Через пару часов буду дома. Мы можем вместе пообедать.
– Великолепно. Я знаю очень милый ресторанчик на Пятницкой. Называется «Вилла „Роза“». Встретимся там в пятнадцать, нет, для верности в шестнадцать часов. Подойдет?
– Абсолютно. – Вольнов с довольным видом положил мобильник в карман и даже стал что-то напевать себе под нос.
– Кто звонил? – стараясь не показать своего недовольства, спросила Матильда.
– Деловой партнер. У меня в три часа очень важная встреча. Мне надо собраться с мыслями. Я не расположен сейчас к разговорам, – безапелляционно закрыл тему Андрей и больше не проронил в адрес своей попутчицы ни единого слова.
Водителю, встречавшему их в аэропорту, он сказал, чтобы тот сначала заехал на Воробьевы горы. Там он оставил Матильду и поехал на другую квартиру, неподалеку от офиса.
До встречи оставалось еще два часа. Вернувшись домой, Андрей Константинович сразу отправился в душ. Упругие струи окончательно взбодрили его, смывая возможную усталость, которой он, правда, не чувствовал. Волнение в ожидании долгожданной встречи тонизировало, добавляло адреналина в кровь, держало настроение в приподнятом радостном состоянии.
В ресторан «Вилла „Роза“» он явился на двадцать минут раньше назначенного времени. Посетителей было мало. Стильная, очень респектабельная и в то же время по-домашнему уютная обстановка настраивала на романтический лад, создавала иллюзию новой, доселе неизведанной, но на редкость привлекательной, сладостно манящей жизни. Он был приятно удивлен, увидев за одним из столиков свою прекрасную незнакомку. Именно так он мысленно окрестил Люси с самой первой их встречи.
Она обворожительно улыбалась. Выглядела просто сногсшибательно. Над тяжелыми блестящими волосами, как бы небрежно подколотыми, явно поработал стилист из дорогого салона. Одета она была с изысканной элегантностью, но подчеркнуто строго. Никаких декольте и обнаженных рук. Весь ее вид говорил, что встреча носит прежде всего деловой характер.
Вольнов устремился к столику, за которым сидела Люси. Она благосклонно протянула ему навстречу руку, он поцеловал ее, почувствовав на губах шелковистую гладкость и запах шоколада.
– Ты восхитительна, – искренне проговорил он, с трудом справляясь с волнением. – Не представляешь, как я рад видеть тебя. Ждал этой встречи, как мальчишка, и сейчас чувствую себя, будто мне семнадцать лет и я пришел на первое свидание.
– Я тоже чувствую себя очень необычно, вот даже пришла раньше времени, – призналась Люси.
– Мне кажется, мы испытываем одни и те же чувства, – взволнованно проговорил Андрей Константинович, беря ее за руку.
– Возможно, – уклончиво согласилась Люси, подумав: «Знал бы ты, друг дорогой, что пытаешься соблазнить собственную дочь».
– Слышу сомнение в голосе. Ты не веришь в мою искренность?
– Верю, но я не думала, что наше столь недолгое знакомство тебе запомнилось и что настрой, неизбежный теплыми ночами под пальмами под шум прибоя, сохранится и в суете мегаполиса.
– А я не успел погрузиться в эту суету.
Официант раздал им меню. Вольнов стал с интересом изучать его. Люси листала страницы, даже не глядя на них.
– Что, даже в офис не заехал? – искренне удивилась Люси.
– Нет, конечно. Нет такой необходимости. Механизм давно отлажен. Главное – подобрать правильную команду. Я это в свое время сделал. Все идет как надо. Что бы ты хотела заказать?
– Я не голодна. – Люси явно была сосредоточена исключительно на деле. – Завидное хладнокровие для делового человека. Редко встречала такое.
– Я щедро плачу людям, и они не хотят потерять работу, стараются. Но так нельзя. Закажи хоть что-нибудь, или я это сделаю сам.
– Хорошо, я закажу. Понимаешь, никто не хочет потерять хорошую работу, но контролировать все же надо.
– Люси, я контролирую. У меня свой стиль работы. Мне неинтересно об этом говорить.
– А о чем тебе интересно говорить?
– О том, что ты любишь, о том, что хочешь заказать, о тебе, о нас.
К столику подошел официант, готовый принять заказ, устремил вопросительный взгляд на Люси.
– Я буду морковный фреш и овощи на пару. Есть у вас?
– Конечно. Это все?
– Все.
– С тобой выгодно ходить в ресторан, – несколько обиженно проговорил Вольнов. Обратившись к официанту, сообщил, что голоден зверски, но, чтобы не смущать даму, съест пока только один стейк и закажет вина.
– А начнем с того, что выпьем по бокалу красного. Дама не возражает?
Дама не возражала, и официант удалился.
– Хочешь говорить о нас? Захватывающая тема. – Люси как-то странно посмотрела на своего визави. – О нас… Многогранно звучит. Тебе не кажется?
– Звучит многообещающе, но, если это тебя пугает, давай поговорим о тебе.
– Я столько рассказала о себе еще там, на Бали, что теперь мне остается сообщить только свою группу крови.
– Видишь, а говоришь, все рассказала, а столь важную информацию мне не сообщила. О себе могу сказать, что у меня редкая группа, четвертая.
– Неужели? – несмотря на то что для нее это не было особой новостью, все же удивилась Люси. – Смешно, но у меня такая же. Четвертая. Если с кем-нибудь из нас что-то случится, можем спасти друг друга.
– Ты меня уже спасла из омута рутинной жизни. Мне кажется, мы знакомы сто лет, ты все обо мне знаешь, я знаю многое о тебе.
– Никто не может знать все. Даже о себе, не то что о других.
– То что не знаешь, то чувствуешь. Мне этого достаточно.
– Здесь не могу не согласиться.
– А я чувствую. – Вольнов, взял Люси за руку. – Даже не могу выразить словами, что я чувствую. Мне хочется горы свернуть, мне хочется начать всю жизнь заново.
– Андрей, ты действительно как мальчишка. Вся жизнь впереди… – немного отстраняясь, проговорила Люси.
– Только хвост позади, хотела ты сказать? – ухмыльнулся Вольнов. – Да, увы, не мальчик. Но я и не стар и даже не суперстар.
– Не надо скромничать, в своем деле ты не то что звезда, я бы сказала, Большая Медведица телевизионного бизнеса. Кстати, должна тебе сообщить важную вещь.
– Очень важную?
– Для меня – несомненно. Не помню, говорила я тебе, что снимаю здесь проект «Баловни новой России» об обитателях Рублевки?
– Что-то такое припоминаю, но лучше расскажи еще раз.
– Что рассказывать. Хочу снять фильм и о тебе. Уже начала. Была дома у твоей мамы. Чтобы понять человека, необходимо знать, откуда он пришел, в какой семье вырос.
– Вот как? – Андрей Константинович поначалу слегка напрягся, даже перестал улыбаться, но длилось это всего несколько секунд. – Ну что ж, очень по-американски. Приходишь домой, раздеваешься, вдруг включается свет, и толпа людей радостно орет: «Сюрприз!»
Официант принес аперитив, что очень обрадовало Вольнова.
– В конце концов сюрприз оказывается приятным, – сказала Люси, поднимая бокал.
– Надеюсь, так и будет. Давно мы вместе не пили вина. За встречу?
– За встречу. – Американка пригубила бокал.
Вольнов внимательно посмотрел ей в глаза. Сделал глоток вина. Поставил бокал.
– Ты очень привлекательная женщина. Тебе часто говорят это?
– Андрей, когда ты так говоришь, мне кажется, ты отвечаешь хорошо выученный урок с многократно отрепетированными интонациями.
– Неужели я произвожу впечатление такого примитива? Каждой женщине я говорю то, что хочу сказать только этой женщине. И никогда не повторяюсь, тем более не шпарю штампами из учебника по обольщению женщин.
Вольнов слегка обиделся, но старался не показывать виду, что его задело замечание Люси. Он поменял тон, сделав его скорее дружеским, нежели сладострастным, и решил вернуться к прежней теме разговора.
– И что стало понятно из встречи с моими истоками? – небрежно спросил он, взяв бокал.
– Многое. У тебя очень милая мама. Она мне понравилась. Умная и, по-видимому, была красива.
– Да, мама единственная женщина, которая меня всегда понимала и… прощала.
