— Куриный суп — просто объеденье, — сказал Джон.
Владелец паба был польщен.
— Еще вчера утром эта курица бегала у меня на заднем дворе, — гордо ответил он.
Пешая прогулка сделала свое дело, и в ту ночь Джон спал как убитый. Он проснулся в шесть и с удовольствием полежал в постели, прислушиваясь к шуму волн и ветра, — со вчерашнего дня ветер определенно усилился. Похоже, ветер переменился и теперь изо всех сил колотил в окно; когда Джон наконец поднялся, то увидел, что океан потемнел и выглядит угрожающе.
За завтраком миссис Старр несколько раз напоминала гостям об осторожности — надвигался шторм. Он подумывал прогуляться по побережью и осмотреть несколько скалистых бухт, но с учетом ее предупреждений решил изменить маршрут. Не зная, куда направиться, он опять задержался за столом с чашкой кофе, пока остальные гости толпились в холле; когда последний из них ушел, Джон улыбнулся Чикки Старр и, подняв бровь, предложил ей присоединиться к нему.
— Я слышал, вы когда-то жили в Нью-Йорке, — начал он.
Джон с нетерпением ждал их утренних бесед. Было что-то удивительно успокаивающее в том, чтобы просто разговаривать с людьми, которые ничего не знали о нем и ничего от него не ждали. На другой день Джон опять засиделся за завтраком. Он смотрел, как Орла убирала тарелки; потом она ушла застилать постели.
— Как хорошо, что родственники могут вам помочь, — сказал он.
— Да. У Орлы были другие планы, однако кое-что изменилось, и она решила поработать у меня. Я очень рада, что она здесь — по крайней мере, пока. — Обычно миссис Старр никуда не торопилась, но сегодня лицо у нее было слегка озабоченным.
— Я вас задерживаю, миссис Старр?
— Извините меня, Джон. Дело в том, что я немного обеспокоена. Сломалась моя машина, и Динни из гаража сможет починить ее не раньше сегодняшнего вечера. Риггер, наш менеджер, уехал к доктору со своими малышами — им надо сделать прививку. А нам с Орлой пора за покупками. Вот я и думаю, как бы так устроить…
— Давайте я вас подвезу, — немедля предложил он.
— О нет, это невозможно. Вы — наш гость.
Орла уже вернулась на кухню и услышала их разговор.
— Ну же, Чикки, соглашайся! Джон не против. Да и проехать-то надо всего пятнадцать минут. Я доеду с ним, а обратно меня подвезет кто-нибудь еще.
На том они и сошлись.
Джон повез Орлу в город. Она была молодая, немного старше двадцати, красивая и общительная.
— Конечно, нельзя было просить вас — вы же гость, но отель работает только первую неделю. У Чикки и без того голова крутом идет. Надеюсь, вы не сердитесь.
— Нет. Я искренне рад помочь. Кстати, я бы с удовольствием пошел вместе с вами. Люблю ходить по магазинам, — сказал Джон.
Ему и правда было приятно наблюдать за тем, как Орла беседует с мясником и молочником, как выбирает овощи на прилавке зеленщика. Вскоре продукты были закуплены и оплачены.
Орла от всей души поблагодарила Джона.
— Огромное вам спасибо! Обратно меня подвезет кто-нибудь из О’Хара, так что вы можете ехать и наслаждаться отдыхом.
— Вообще-то я собирался выпить еще кофе, — признался Джон. — На той стороне улицы есть симпатичное кафе. Может, сложите покупки в машину, и мы зайдем туда минут на десять?
Они запросто беседовали: Орла рассказала, как уже собралась в Нью-Йорк навестить дядю Уолтера и Чикки, но тут произошла авария и бедняга Уолтер погиб.
Она училась в Дублине, а потом вместе с Бриджит, своей лучшей подругой, поселилась в Лондоне и устроилась на работу. Сначала ей там нравилось, но потом подруга вышла замуж, а сама Орла начала тосковать по родным утесам и скалам Стоунбриджа. Чикки предложила ей работу. Вообще, в Стоунбридже есть что-то целительное. Здесь можно отдохнуть душой.
— Думаю, я понимаю, что вы имеете в виду, — отозвался Джон. — Я пробыл у вас совсем немного, но успел ощутить это на себе.
— Наверное, наша жизнь сильно отличается от той, к которой вы привыкли.
— Это правда, — сказал он, не вдаваясь в объяснения о том, к какой жизни привык.
— Думаю, у себя вы вряд ли можете вот так зайти в кафе выпить чашку кофе…
Он бросил на нее острый взгляд.
— Что вы имеете в виду?
— Джон, конечно, мы знаем, что вы — Корри Салинас. Поняли сразу, как только увидели вас — и Чикки, и я.
— Но вы ничего не сказали… — Он был поражен.
— Вы назвались Джоном. Хотели сохранить инкогнито. С какой стати мы должны были что-то говорить?
— А остальные гости? Они тоже знают?
— Да. Молодой человек из Швеции узнал вас в тот же вечер, а англичане Генри и Никола потихоньку спросили у Чикки, почему вы остановились под чужим именем.
— Вообще-то, я говорил вам чистую правду. Я действительно летел на деловую встречу в Германию и действительно решил остановиться у вас совершенно спонтанно.
— Ну конечно. И вы можете называть себя как угодно, Джон, — это ваша жизнь и ваш отпуск.
— Но если все вокруг знают?.. — с сомнением в голосе начал он.
— Видите ли, они вполне понимают ваше желание побыть обыкновенным человеком. К тому же у них достаточно собственных проблем.
— Хорошо, если так. Мне просто хотелось отрешиться от той жизни, хотя бы ненадолго, провести некоторое время без всего этого багажа…
— Наверное, очень утомительно постоянно отвечать на разные вопросы и рассказывать, знакомы ли вы с Томом Крузом или Брэдом Питтом.
— О, никто не считает меня птицей такого высокого полета. Зато многим кажется, что я в точности такой, как мои герои. Мне всегда жаль разочаровывать людей.
— Ну что вы, перестаньте! Все вас находят очаровательным. И я тоже. Вообще, я успела разочароваться в мужчинах, но, глядя на вас, думаю, что не все еще потеряно.
— Вы смеетесь надо мной. Я стар, очень, очень стар, — рассмеялся он.
— Я совсем не смеюсь, можете поверить мне на слово. Вот только я думаю, что вы могли бы получать больше удовольствия от своей славы, от того, что все вокруг любят вас. Если бы я добилась того, чего добились вы, то была бы страшно собой горда и ходила повсюду с самодовольным видом.
— Это всего лишь работа, — сказал он. — В своей обычной жизни мне совсем не хочется притворяться.
Орла серьезно взвесила его слова.
— Но ведь в кругу семьи вы можете быть самим собой? — спросила она.
— У меня нет семьи, только дочь. Вчера ночью я звонил ей в Калифорнию.
— Вы рассказали ей про Стоун-хаус? Может, она приедет сюда со своими детьми?
— У нее нет детей. Она учительница.
— Наверняка она очень вами гордится. Вы заходите к ней в школу побеседовать с учениками?
— Боже, нет. Никогда.
— Думаете, они не хотели бы познакомиться с кинозвездой? — удивленно спросила Орла.
— Нет, Марии-Розе это не понравится, — ответил он.
— Не может быть. Вы спрашивали ее?
— Нет. Не хочу навязываться.
— Ну надо же — вы просто идеальный отец. И почему мои родители не похожи на вас?
Корри снова был готов слушать — это у него всегда прекрасно получалось.
— У вас с ними сложные отношения? — сочувственно поинтересовался он.
— Честно говоря, да. Они по-другому представляли себе мое будущее. Им кажется, что я рано обзавелась собственным домом. Они говорят, что я растрачиваю молодость на мытье посуды в кухне у Чикки, — так они воспринимают мою работу. Им бы хотелось, чтобы я вышла за одного из этих чертовых О’Хара и поселилась в вульгарном особняке с колоннами по фасаду и с тремя санузлами.
— Они вам так сказали?
— В этом нет необходимости, их неодобрение висит в воздухе, словно ядерный гриб.
— Думаю, они желают вам добра, просто не знают, как правильно подобрать слова…
— О, у моей матери слов в избытке, чтобы регулярно сообщать мне, что я понапрасну трачу молодые годы.
— Хм, а если не брать в расчет этих самых О’Хара, неужели нет ни одного мужчины, к которому вы питаете симпатию? — Джон говорил мягко, не допытываясь, — просто интересовался.
— Нет. Как я уже сказала, я в них разочаровалась.
— Какая жалость. Среди нас встречаются вполне достойные экземпляры. — У него была восхитительная улыбка: слегка ироничная, полная скрытого юмора.
— Мне не хочется испытывать судьбу. Уверена, вы меня понимаете.
— Понимаю. Я дважды был женат и крутил романы со множеством женщин. Не могу сказать, что по-настоящему всех их понимал, но разочароваться в женщинах вообще — такого со мной не случалось.
— Ну конечно. У вас всегда был неограниченный выбор.
— Глядя на вас, сложно поверить, что вы испытываете сложности с выбором.
— И тем не менее это так. В лучшем случае мои отношения с мужчинами были компромиссом. В худшем — превращались в кошмар.
