Под крыльцом парикмахерской в Чернобыле топчется злой сопровождающий. Сердито отбрасывает окурок в сторону – на изрядную кучу таких же.
ЕГО НАПАРНИК (подходит): Ну?
СОПРОВОЖДАЮЩИЙ (яростно): Что «ну»? Русалка чертова! Приворожила! (С отчаянной веселостью.) Он теперь, видите ли, не хочет из Чернобыля ехать! Что нам, тут теперь оставаться?
Сергей спит на белоснежной подушке. Усмехнувшись чему-то хорошему, просыпается. Смотрит на часы – 6.00.
СЕРГЕЙ (весело сам себе командует): Р-р-рота – падйом!
Потягивается сладко – это не военный лагерь!
Рядом сразу возникает… медик!
МЕДИК: Молодой человек, вы проспали 36 часов.
СЕРГЕЙ: Не может быть!
МЕДИК: Что вы пили?
СЕРГЕЙ (удивленно): Ничего.
МЕДИК (с интересом): Хм. А что кололи?
СЕРГЕЙ (еще более удивленно): Тоже ничего.
МЕДИК (оглядывая его, уверенно): Ну, дихлофосом вы не дышали… Мне просто профессионально интересно. Такого сна, как у вас, я еще никогда не видел…
СЕРГЕЙ: Ну, теперь увидели. Отлично выспался! (Отбрасывает одеяло, встает, оглядывается.) Э, а где это я?
За спиной у медика стоит милиционер: невысокий плотный брюнет, сверхаккуратно причесанный – волосок к волоску.
МИЛИЦИОНЕР (с ударением): Вы не «выспались». Вы проспались, молодой человек…
Сергей обводит взглядом помещение, в котором на белоснежных постелях покоятся всклокоченные лица мужского пола…
СЕРГЕЙ: Да я трезв как стеклышко!
МИЛИЦИОНЕР: Еще бы! Полтора дня сна!
МЕДИК: Относительной трезвости – мы это здесь от каждого слышим.
СЕРГЕЙ: Да я не пил совсем! Какие 36 часов сна! Я только что прилег… (Осекается, растерянно.) Где? (Пытается вспомнить.) Где ж я прилег? Ну, не важно… Я третий день как из Чернобыля! Письма разносил, помылся вода наконец пошла, потом вышел… Куда ж я вышел? Только расслабился…
МЕДИК: М-м… Как медик, я б вам не советовал расслабляться таким образом… До потери памяти.
МИЛИЦИОНЕР: Гражданин, мы сейчас оформим протокол, вы заплатите за обслуживание – и вы свободны.
СЕРГЕЙ: Какое обслуживание? Какой протокол?
МИЛИЦИОНЕР (кивает гордо на белоснежное покрывало, на медика, на себя): Комплексный сервис! Полтора суток… Наше учреждение на самоокупаемости, вы же знаете…
СЕРГЕЙ: Какой вытрезвитель? Я вообще не пил!
Лохматые лица на кроватях рядом попросыпались: «И я! И я! И я тоже не пил!»
МИЛИЦИОНЕР (лицам): А ну цыц! (Те вмиг стихают.)
СЕРГЕЙ: Спокойно. Сейчас разберемся. Только дайте в туалет сходить. Куда?
МИЛИЦИОНЕР (кивает головой): По коридору, первая дверь направо.
Врач и милиционер смотрят вслед Сергею.
МЕДИК: Сколько работаю – такого похмелья не видел. Что же он принимал? Просто интересно… А доза?
СЕРГЕЙ (поворачивает голову, с гордостью победителя): Доза – 25 рентген!
МИЛИЦИОНЕР: Нахватался… Так это он и нас облучает!
МЕДИК (не слушает): И чтобы так водило…
МИЛИЦИОНЕР: Всем им капец!
МЕДИК (думает о своем): Да непохоже…
МИЛИЦИОНЕР (озабоченно): А что он там затих?
МЕДИК: Только не на моем дежурстве!
Милиционер быстро идет по коридору, энергично сжимая в руке черный резиновый бублик-эспандер – заходит в туалет… Опрометью выскакивает.
МИЛИЦИОНЕР: Он спит!!
На этикетке надпись: «Радий хлорид». Над ней – изображение желто-черных «лопастей вентилятора» (знак «РАДИОАКТИВНОСТЬ!»), под ней – «череп и кости» («ЯД!»).
Все это богатство информации находится на маленькой пробирке с прозрачным раствором.
Рядом – точно такая же пробирка.
На фоне больших светлых окон лаборатории двое ученых берут в руки пробирки с наклейками «ЯД» и «РАДИОАКТИВНОСТЬ», поднимают их перед собой:
– Sante! [32]
– Да! «За здоровье!»
– …будущих поколений!
Улыбаются. Чокаются пробирками. Пьют. Кривятся.
– Горькое…
– НАУКА ТРЕБУЕТ ЖЕРТВ.
– ЖРЕЦОВ…
– Ну, тогда уж «питцов»… Давай, до дна!
– За чистоту эксперимента! До дна!
– Cheers! «Взвеселимся», как говорят англичане!
Допивают содержимое пробирок.
Это исследователи Шлундт и Фаила повторяют опыт Сейла.
…Обычный детский ночной горшок. Что в нем необычно, так это желто-черный знак «РАДИОАКТИВНОСТЬ!» на его боку. И еще то, что стоит он на невысокой подставке-табуретке, обтянутой толстым полиэтиленом. Иначе бородатому дяде-ученому, который сидит на нем, было б просто невозможно пользоваться горшком по назначению.
В лабораторном журнале, в разграфленной таблице, заполняются колонки – дата, время, вес выделенного кала…
…Другой исследователь мочится в колбу.
В лабораторном журнале фиксируется дата, время, объем выделенной мочи.
Стеклянной пипеткой с резиновой грушей наверху отбирают из колбы пробу…
В специальных печках испаряют одну пробу, высушивают другую…
Помещают пробы в массивные металлические цилиндры, от которых идут разноцветные провода. Закрывают толстые дверки.
Идет подсчет «импульсов» – числа радиоактивных распадов в пробах, помещенных в цилиндры-счетчики.
В журнале заполняют графы «Радиоактивность проб».
Соответствующие числа перемножают на общий объем мочи и вес кала. Эти цифры суммируют и вносят в следующую колонку – «Выведенная радиоактивность».
Отнимают это число от того количества, которое они выпили, записывают в «Радиоактивность, оставшаяся в организме».
По данным из лабораторного журнала строят график, показывающий, как изменяется количество радиации в организме со временем. На нем появляются точки – последовательно, одна за другой – на все меньшей и меньшей высоте: содержание радиации в организме уменьшается…
Анализируются новые и новые пробы… Растут, удлиняются столбики чисел в лабораторном журнале.
Вслед за точками продвигается сглаживающая их линия: сначала она снижается круто, потом все более и более полого…
ЗА ЧЕТВЕРО СУТОК ОРГАНИЗМ ВЫВЕЛ 91# РАДИЯ. ИССЛЕДОВАТЕЛИ ПЕРЕНЕСЛИ ЛУЧЕВУЮ БОЛЕЗНЬ В ЛЕГКОЙ ФОРМЕ.
«Вот тут сидели с вами ребята, – смеются две хорошенькие официантки, – вертолетчики-чернобыльцы. Под два метра. Бряцали медалями. Они для президиумов хороши, но не для постели».
Светлана Алексиевич. Чернобыльськая молитва
Сергей спит на застиранной серой убогой подушке.
Такие же убогие простыни и все остальное. Обшарпанные металлические кровати.
Возле кровати – врач. Он в белом халате, ниже среднего роста, пухленький, лысоватый, кудряшки темных волос.
ВРАЧ (заботливо склоняется): Вы какие лекарства любите?
СЕРГЕЙ (возмущенно): Я не люблю лекарств! И не колюсь… Не нюхаю клей и дихлофос! Я не наркоман и не алкоголик! И вообще почти не пью!
ВРАЧ (записывает, успокаивает): Вы не нервничайте… Тут будет кому вас колоть. И пить вы у нас будете. Что пропишем. Мы вас поставим на ноги… На что жалуетесь?
СЕРГЕЙ: Я? Ни на что. (Настороженно оглядывается вокруг, на кроватях рядом – еще несколько человек.)
ВРАЧ: Ну, я хотел сказать – вас что-то беспокоит?
СЕРГЕЙ: Да… Где я?
ВРАЧ: Ну, это уже нечто… (Записывает в карточку; говорит, как ребенку.) Это – лечебное заведение…
СЕРГЕЙ (настороженно): А где… хм… милиционер? (Заглядывает врачу за спину.)
ВРАЧ (с достоинством): Вы – в специализированном научно-лечебном учреждении. У нас – новейшее оборудование и мощнейшие препараты.
СЕРГЕЙ: Ну попал! Лучше б милиция…
ВРАЧ (тормошит Сергея): Что у вас болит?
СЕРГЕЙ: Зубы. (Опять засыпает.)
В двери палаты заглядывает Котко.
Врач мигом отворачивает от него голову.
КОТКО: О-о, доктор, вы здесь! (Врач стискивает зубы.) Я вас по всему корпусу ищу… А вы в моей палате!
ВРАЧ (стонет, как от зубной боли): О-о-о…
Сергей от стона просыпается, озабоченно смотрит на врача.
ВРАЧ (Сергею, по-деловому): Зубная боль какая? (Сергей непонимающе смотрит на врача.) Ну, стреляет, колет, ноет? Периодически – или постоянно?
КОТКО (приблизился к врачу, шепотом): Врач, скажите… Только честно. Неужели я… умру?
ВРАЧ: Конечно! Как все!
КОТКО: А может, как-то решим этот вопрос?
ВРАЧ: О-о-о…
