Но сам глава делегации совсем не спешит этого делать! Он предпринял серьезные предохранительные меры: от головы до пят запаковался в пластиковую защитную робу! Пластиковый капюшон над потным от речи лбом… И вся делегация тоже полностью зачехлена! Все в толстом полиэтилене: капюшоны, комбезы, бахилы… Как разведчики на крыше…
А те, кому он говорил… давно заснули в своих постелях!
ГЛАВА ДЕЛЕГАЦИИ (смотря в новую бумажку, которую ему подсунули): А сейчас позвольте вам передать…
Котко мгновенно просыпается, стреляет живыми глазками на делегацию.
Из-за спин начальства выскакивает специальный человек, опускает на лицо забрало из прозрачного оргстекла и – как в бой! – решительно бросается вперед выполнить это спецпоручение: подойти и вручить подарки этим смертельно-радиационно-опасным чернобыльцам…
…Упаковка огромных таблеток, похожая на пакет презервативов, лежит на подушке Сергея. Он так и не проснулся.
КОТКО (инвентаризирует «поступления», разочарованно): Не, наши мало дают!.. Вот когда иностранцы! (И его глаза мечтательно загораются.)
…В квадратном шатре-палатке долговязый рыхлый подполковник – командир батальона разведки – сидит на своей кровати, злой и замороченный заботами дня. Влетает начальник штаба батальона.
НАЧАЛЬНИК ШТАБА (сияет): Танцуйте, товарищ подполковник!
Комбат неожиданно резко подскакивает, делает несколько па твиста, потом хлопается несколько раз вприсядку и завершает этот постмодернистский танец женской партией кадрили: обход вокруг воображаемого партнера-мужчины, одна рука в сторону, а другая вверху над «партнером», в ней вместо платочка – то, что под руку попалось, а именно зеленый респиратор…
КОМБАТ (визгливо-женским голосом): Э-э-эх! (Останавливается.) Это я так, чтобы ты понял, что не у одного тебя крыша тут едет… Что там еще? Что ЕЩЕ стряслось, начштаба? Сияешь, как новый пятак…
НАЧШТАБА (сияет, лицо аж вспотело от удовольствия): Пришло, пришло-таки письмо!
КОМБАТ (мрачно): От любовницы? Не бросила еще? Поздравляю!
НАЧШТАБА (не обращает никакого внимания): Распоряжение! Секретное! И-и-эх! (Неожиданно отбивает па чечетки – лихо хлопает себя по груди, по голенищам сапог.) И-йе-ех! (И повторяет женскую партию кадрили, в руке вместо респиратора – развернутый белый листочек распоряжения.) Йе-ех-хо-хо-хо!
КОМБАТ (мрачно): За врачом посылать? Эй, дневальный!!
НАЧШТАБА: …И-и-йе-е-ех-хо-хо! (Тряся грудью, как цыганка, идет вперед на комбата.) Чавела! И-и-йе-е-ех!.. (Останавливается, выдыхает.) Все замечательно! Распоряжение что надо! Я так и предполагал… И-и-е-ех! (Сияя.) «Журнал учета доз» – документ… какой?
КОМБАТ: Ну – секретный.
НАЧШТАБА (не переставая светиться радостью): Пр-равильна-а! А что делают с секретными документами?! И пусть он теперь добивается за свою дозу, сколько хочет! Если захочет… Проверить – никак!
До комбата доходит! Подпрыгивает, как пружина – и на радостях танцует лезгинку!
КОМБАТ: Ас-с-са-а!
НАЧШТАБА: И-и-йе-е-ех!..
Обложка бухгалтерской книги учета:
Секретно
ЖУРНАЛ
учета доз радиоактивного облучения
1-й РРР
Книга стоит, как расстреливаемый человек – и, мелко вздрагивая, оседает в отверстие, напоминающее прорезь ящика для писем…
…снизу которого сыпется бумажная труха: крошечные полмиллиметровые кусочки картона и бумаги с черными зернышками – останками цифр полученных разведчиками доз…
На полке – аккуратные папочки жизнеописания Пьера Элмса. Он строчит на печатной машинке свой фундаментальный труд «Я и Чернобыль», переписывая с какой-то книги строки и целые отрывки, помеченные желтым маркером.
Не переставая печатать левой рукой – правую, не глядя, опускает вниз – в ящик – огромный, как из-под холодильника, – доверху заполненный бумагами. На нем надпись: «СHЕRNОВУL».
Вытягивает оттуда газетную вырезку, кладет ее на стол, продолжает строчить… За все время он ни разу не повернул головы, не задумался: самое главное – сдать рукопись вовремя! Последний срок ее сдачи уже близко: на календаре с крест-накрест вычеркнутыми прошедшими днями – осталось совсем мало пустых клеток до черной толстой линии – deadline‘а[34]…
…Следующий «расстреливаемый»:
Секретно
КНИГА ПРИКАЗОВ
1-й РРР
Оседает в отверстие шредера – устройства для уничтожения документов…
Сыплется бумажная труха в мешок – такой же, как «ПОЧТА СССР», только на нем уже ничего не написано…
Горит в яме холмик бумажной трухи. Исчезает чернобыльская правда, превращается в немой седой пепел…
Сумасшедше стучит печатная машинка Элмса, и на страницах, которые выходят из нее – без счета, одна за одной… буквы? цифры? – нет, ТРУХА! – жалкая информационная труха, что так и не сложилась в осмысленный текст…
Сергей в постели. Над ним на стойке – стеклянная емкость с жидкостью-лекарством, прозрачная трубка от нее идет к его руке…
В палату, осторожно заглянув, просачивается Коля.
КОЛЯ: Командир! Серега! Привет!
Трясет руку обрадовавшемуся Сергею. Стеснительно выкладывает на тумбочку яблоки, печенье, кефир… Оглянувшись, достает из сумки бутылку с прозрачным содержимым. Этот напиток явно не прохладительный, а, скорее, согревающий… Сергей отрицательно качает головой.
КОЛЯ (лукаво улыбаясь): Можешь не вставать, я ее вместо капельницы сейчас присобачу… (Смеется, соседям.) Ну а вы как относительно этого дела, мужики?
СОСЕДИ: А чо ж? Хорошее дело… Сам делал, я вижу? Не из свеклы случайно?[35]
КОЛЯ (ужасается): Да вы что, ребята! Кто же бураковую в больницу носит? Это из груш, из нашего сада! Чистое тебе лекарство! (Наливает в подставленные чашки.) Ну, будем!
СОСЕДИ: Будем здоровы! Будем!
КОЛЯ: За твое здоровье, Сережа!
СЕРГЕЙ: Давай-давай… А ты сам как? Со здоровьем?
КОЛЯ (выдыхает): Х-ха-а… Таки хороша… Да ничо, нормально, работаю. Сплю только много – сам удивляюсь. (Хрустит закуской.) И зубки посыпались. Но ничего – отремонтировал. (Демонстрирует зубы.) Дороговато, конечно… Правду говорят: как зубы вставил – так есть нечего… Хорошо, свое хозяйство выручает… (Все закусывают.) А вас тут как кормят?
СОСЕДИ: Да неплохо. Хуже, конечно, чем в зоне…
КОЛЯ (бросив взгляд на тумбочку): О, таблетки! (Заинтересованно.) А красных нет?
СЕРГЕЙ (качает головой): Красных уже нет.
На подносе на соседней тумбочке насыпью – настоящей горой! – лежат таблетки: желто-голубые, красно-бело-синие и цвета белорусского национального флага. Они огромные, как для лошадей (если бы лошадей такими лечили) – настоящие тебе ТАБЛЕТЫ…
КОЛЯ: Чу-у-удо медицины! Ну и как? Как эти полосатые, помогают?
СОСЕД (разочарованно): Ну примерно так же, как красные…
СОСЕД В ДАЛЬНЕМ КОНЦЕ ПАЛАТЫ (поворачивает голову): Не, ну ты неправ! Все же развлечение… (Перед ним на кровати лежит доска, на ней в разгаре шашечная партия: желто-голубые против красно-бело-синих.) Партейки здесь гоняем…
КОЛЯ: Сам себе не поможешь – никто не поможет! Хоть красные, хоть трижды полосатые… О, вспомнил – анекдот свежий…
ВСЕ: Давай! Рассказывай!
КОЛЯ: Встречаются души двух чернобыльцев на небе. «Ты от чего умер?» – «Я? От радиации. А ты?» – «Я? От информации».
ВЗРЫВ ХОХОТА! «Точно!» – «Не, ну точно!» – «От информации… ха-ха!» – «Да от такой помрешь!».
КОЛЯ (кивает в угол палаты, негромко): А этот чего не смеется? (Еще тише.) Он случайно не…?
На кровати под простыней неподвижно лежит толстый мужчина. Он поднимает и поворачивает голову… Это Котко.
КОЛЯ: О, привет, однополчанин! А я думал – тебя уже в простынку завернули…
КОТКО (с обидой): У нас тут в пластик заворачивают!
КОЛЯ: А что это за ботва у тебя на стульчике лежит?
КОТКО (обиженно): «Ботва»… Это петрушка! Я в календаре для дачников прочитал – петрушка эрекцию повышает. (Жует ее.)
КОЛЯ: Да ты все перепутал! Надо не петрушку, а морковку! А лучше хрен… И не ботву – а корни!
КОТКО: Есть?!
КОЛЯ: Да не есть, а привязывать! Говорят же, не занимайтесь самолечением… Ты заметки для огородников до конца дочитывай. Ну, за нас! Мы того сто́им!
Утро. Обход. Врач сидит на кровати Сергея, в его руках восемь прямоугольных карточек различных цветов.
