Софья Михайловна с готовностью откликнулась.
– Об чем и речь, Елена Николаевна. Мы и живем с вами в обществе, построенном мужчинами исключительно на основе половых признаков. Наша цель – разрушить такую цивилизацию. Но пока нам приходится бороться за воплощение нашей мечты тем же оружием – ничего не поделаешь! Впрочем, у нас еще будет с вами время для философских обобщений. А сейчас поторопитесь!
…Теперь она стояла перед «Атлантами» и разглядывала их со всей пристрастностью. Мужчины, последовательно испытав при ее появлении радость, смущение, возбуждение и недоумение, уже начали злиться.
– Послушай, Елена, мы устали уже здесь стоять. Позвони, пожалуйста, специалистам.
– В самом деле, сколько можно на нас глазеть. Что мы, произведение искусства что ли?.
Елена Николаевна, скрестив руки на груди, прогуливалась по гаревой дорожке рядом со скульптурной композицией «Ожившие мифы». Она уже несколько минут не могла заговорить с ними, сдерживая острый приступ смеха. Наконец усилием воли она сосредоточилась на цели своего прихода сюда и обратилась к мужчинам с коротким спичем.
– Я вижу, ребята, вы занялись настоящим делом. И выглядите вы как настоящие мужчины, – Векшин и Неволин ощутили острую необходимость надеть на себя штаны. Смущение их было велико, тем более что Елена Николаевна все-таки не выдержала и расхохоталась. Но, правда, быстро справилась с собой. Паша услышал голос Неволина.
– Павел Артемьевич, а тебе никого не напоминает наша Елена Николаевна?
Павел насколько мог, пожал плечами и посмотрел на Елену, ответившую ему долгим и немигающим взглядом.
– Ты что думаешь, и она тоже? – поразился Векшин.
И хотя Неволин не ответил, но джокондовский взгляд Елены Николаевны, убедил Пашу, что догадка чекиста имеет под собой основание.
– Не стоило бы вас освобождать, таких любвеобильных, – сухо сказала «Мона Лиза». – Впрочем, об этом – после. Господин Векшин! Давайте слазьте оттуда, а вам господин Неволин как самому отъявленному фантазеру придется еще постоять.
– Не сойду я с этого места без Сергея, – наотрез отказался выполнять распоряжение Елены Павел. – Как он все это удержит один?!
– Слазь оттуда, я говорю, – рассердилась Елена Николаевна. – Не серди меня! А за Сергея Ильича не беспокойся, с минуты на минуту ему окажут помощь.
Векшин посмотрел на Неволина. Тот кивнул ему. Паша осторожно опустил руки. Плита над ним не шелохнулась. Держась за поясницу, он спрыгнул на землю с полутораметрового постамента. Сделал шаг навстречу Елене и оглянулся. Увидел на своем обтоптанном месте каменное изваяние мускулистого бородатого мужчины с поднятыми руками. И это не вызвало в нем удивления.
Не удивился Векшин и тому, что на постаменте Неволина, рядом с ним самим, находился еще один человек. Это была женщина. И не просто женщина, а Софья Кагарлицкая. Она обвила шею Неволина руками, приникла к нему всем телом и положила голову на плечо. Глаза у Сергея были закрыты. Но, судя по напрягшимся мускулам рук и ног, вряд ли он заснул. Софья повернула голову в сторону Векшина и подмигнула ему.
Векшин сказал «тьфу!» и отвернулся. В то же мгновение он обнаружил, что находится не на городской площади, а в гостиничном номере. И, кажется, не в своем, судя по аромату духов. Из ванной комнаты слышался плеск воды. Наученный горьким опытом, Векшин на цыпочках подошел к ванной и неслышно приоткрыл дверь и увидел… женщину, кого же еще! Но разглядеть ее не успел, потому что в этот момент кто-то вцепился ему в ногу.
Сердитый и пузатый щенок вонзил зубы в штанину Векшина («Я в брюках! Слава богу!») и с увлечением вертел башкой из стороны в сторону. Паша схватил его за шкирку и приблизил к лицу. Пес сначала взвизгнул, но потом щенячий дискант перешел в рычание.
– Крестничек! Так-то ты меня встречаешь, паршивец!
– Цезарь! Иди сюда, маленький! – Лена вышла из ванной в белоснежном халате с гладко зачесанными назад волосами и была похожа сейчас на девочку-подростка с чуть оттопыренными ушами.
Она отняла у Векшина щенка, и он тут же исхитрился лизнуть ее в нос. Векшин погладил его. Почувствовав расположение хозяйки к этому человеку, Цезарь больше не рычал и даже вильнул хвостом.
– Наверное, я должен тебя отблагодарить? – спросил Векшин.
– Наверное… – прислонилась Елена к стене.
Он придвинулся к ней вплотную и потянул за пояс халата. Елена остановила его и сказала чуть более насмешливо, чем следовало бы:
– Помылся бы ты, ежик, а то ведь неизвестно, где шлялся всю ночь.
Векшин отодвинулся от нее, а память услужливо предложила картины ночных приключений.
– Ну уж тебе-то наверняка известно, где и с кем, – раздраженно сказал он.
– Жаль только, что не все твои желания в точности исполнились, – в тон ему ответила Елена.
Векшин уже давно научился преодолевать свое смущение одним усилием воли, но сейчас, под внимательным взглядом девочки-подростка, этого не получилось, и он обозлился еще больше.
– Самое главное мое желание теперь: помочь Сергею разогнать ваше осиное гнездо.
– Да-да, и чтобы уже никогда не получать по ушам за обильное слюноотделение при виде каждой мало-мальски смазливой мордашки.
– Стерва! – вырвалось у Векшина.
Ее размашистая пощечина получилась довольно звучной, и возившийся в ногах Цезарь поднял хвост и басовито залаял. Елена Николаевна ойкнула, и ее глаза еще больше потемнели.
Векшин же словно окаменел. И смотрел куда-то в сторону, мимо женщины, только что ощутимо «приласкавшей» его.
– Надо же какая ты у меня… – еле слышно пробормотал Паша. Он смотрел в большое прямоугольное зеркало, висевшее на противоположной стене, в котором отражались все присутствующие в номере. Лена подошла к зеркалу и посмотрела на себя.
– Какая?
Векшин подошел к ней и обнял. Теперь они смотрелись в зеркало оба.
– Иногда полезно взглянуть на женщину, которая тебе нравится, объективно, – сказал Векшин и зарылся лицом в волосы Елены Николаевны.
– Это как? – снова спросила она.
– Это когда ты увидишь ее со стороны, как будто впервые. И, что характерно, особенно хорошо это удается, когда она треснет тебя по физиономии.
Лена опустила голову и проговорила сквозь упавшие на глаза мокрые волосы:
– А ты не доводи до греха…
Векшин повернул ее к себе и поцеловал.
– Колючий… Решительно заявляю тебе, пока ты не примешь ванну…
– Послушай, а ты и вправду колдунья? – прервал ее Векшин – … я не буду больше тебя целовать!
– Но мне же надо знать все о женщине, в номере которой я собираюсь принять душ! – сказал Паша.
– Какой ты зануда! Мы обо всем поговорим с тобой … на чистую голову. Обязательно.
Но в ближайшие часы разговору на эту тему не суждено было состояться, как и любому другому разговору, исключая некоторые слова, восклицания и междометия. Когда запертый в ванной Цезарь уже уснул, обиженный на весь свет, Елена, лежа ничком на кровати, все-таки заговорила с Векшиным. Он глядел в потолок и гладил ее по спине.
– Векшин, а ты помнишь, что я имею право требовать от тебя исполнения желания? – вкрадчиво спросила Елена.
Он приподнялся на локте. Сквозь щели в задвинутых шторах пробивался дневной свет. И лицо Елены было выхвачено из полумрака солнечным лучом примерно так, как снимали красивых актрис кинооператоры пятидесятых годов. Широко распахнутые глаза, тени от ресниц, вопрошающий взгляд. Векшин поцеловал ее в нос:
– Конечно, помню, но об этом чуть позже, о-кей?
– Ол-райт.
Он начал целовать ее в губы, в шею, в грудь, в живот, etc… Когда она вернулась на землю с заоблачных высот, он подождал немного и солидно, насколько позволял только проделанный им «экзерсис», заявил о своей готовности исполнить любое ее желание.
– …Я. А теперь я хочу мороженого с клубникой, – потянувшись, сказала Елена.
Потом посмотрела на несколько озадаченного Пашу и добавила:
– А еще я хочу, чтобы ты никогда не ходил в клуб «Мефисто» и не разговаривал ни с кем из «Сообщества лояльных ведьм»!
– С кем не разговаривал? «Общество ведьм»? Это что, название фильма? Кто снимает?
Елена что-то пробурчала про себя, а потом вскочила на кровати и, завернувшись в простыню, несколько раз подпрыгнула до потолка.
– Так, где же моя клубника с мороженым?!
Он ухватил попрыгунью за ноги и уронил ее на кровать. Оторваться от друг друга они смогли не сразу, а потом, как-то внезапно почувствовав страшный голод, опустошили холодильник Елены Николаевны, умяв все, что только нашли: творог, минералку, сосиски и шпроты. Потом Векшин позвонил на студию, сообщил Елене об окончании съемочного периода картины «Другая жизнь» и предложил отметить это событие потрясающим сексом, потом они, насколько могли, воплотили эту идею в жизнь… Короче говоря, исполнять желание своей женщины Павел вышел уже только под вечер. Он спустился в ресторан, подошел к барной стойке и заказал себе коньяк (заветная фляжечка была пуста уже вторую неделю) и мороженое.
