Его голос звучал обманчиво сладко, как у мужчины, который в школьном дворе предлагает конфетки маленьким девочкам. Он опять протянул ко мне руку, но я ее оттолкнула.
— То, что случилось в Нью-Йорке, не относится лично к тебе или твоему другу Армандо. Причина только в девяти растениях. И только в них.
— Ты использовал меня, чтобы их получить. И обидел моего друга. Я считаю это очень личным. Именно так.
— Лила, послушай меня. Когда я впервые увидел тебя, ты мне очень понравилась. Понравилась задолго до того, как ты показала мне черенок огненного папоротника, и до того, как я предложил тебе деньги, и прежде, чем ты привела меня в прачечную. Но когда ты рассказала мне, что у Армандо есть девять растений, мне пришлось поверить, что ты пришла ко мне специально, чтобы показать, где они. Я потратил всю свою жизнь на поиски этих растений, и тут вдруг появляешься ты, как простой, доступный способ достижения моей мечты. Что мне было делать? Попробуй хоть на мгновение оказаться на моем месте.
— Я искала тебя на овощном рынке. Я везде искала тебя, за каждой стойкой, среди листьев каждого растения. Я поговорила со всеми торговцами. Когда я добралась до прачечной и увидела, что ты сделал, это стало для меня большим потрясением.
— Жизнь такая длинная. — Он улыбнулся.
— Хочу спросить, почему ты пошел ко мне домой в ту ночь? Я ведь уже привела тебя в прачечную. Ты знал, где добыть растения. Почему ты вернулся вместе со мной?
— Получить удовольствие. Я ведь мужчина. Что тут еще можно добавить?
— Как насчет слов «я сожалею, я проклятый лжец и вор»?
Эксли рассмеялся:
— Я совсем не сожалею. Я уже сказал тебе, что все это не имело лично к тебе никакого отношения. Это такая мелочь по сравнению с возможностью добыть растения. Да ведь и ты сама получила удовольствие от нашего маленького свидания. Я знаю, что это так, потому что был там.
Он протянул руку к моим волосам. Я не понимала свои ощущения. Воспоминания об овощном рынке, райской птице и грубоватом сексе вступали в яростный конфликт с осколками разбитого окна в прачечной. Он одновременно притягивал меня и вызывал отвращение. Мне хотелось бежать к нему и от него, поэтому я выбрала среднее и не двинулась с места.
— Знаешь, а ведь я могла бы донести на тебя. Ты ведь только что признал, что вломился в прачечную.
— Правда? Ты так считаешь? Детка, это Мексика, так сказать, дикий запад. Попробуй-ка в этих местах найти полицию, чтобы она арестовала за что-то, что случилось за пределами страны. Надеюсь, у тебя хватит денег на взятку.
Эксли пошел в глубину помещения. Все дальше и дальше по длинным проходам между рядами растений, в самый дальний угол подвала.
— Adios Amiga, прощай, милая. Было приятно поболтать с тобой. Прости, что ухожу так быстро, но мне еще надо заняться поисками растений.
Я прокричала имя Армандо, но было слишком поздно. Эксли открыл дверь, которую я не видела. Словно вытащил тяжелый засов голыми руками. Яркое солнце затопило подвал, и я услышала, как где-то наверху вопит кассирша.
— Ay Dios mio, las plantas. Quién abrió esa puerta? Те mataré! (О мой бог, растения! Кто открыл дверь? Я убью тебя!)
Я пробежала через весь подвал и быстро захлопнула дверь. Карабкаясь через две-три ступеньки и тяжело дыша, я вернулась из подвала на рынок. Кассирша вместе с Армандо стояли у двери
— Qitén abrió la puerta ahi abajo? (Кто открыл дверь внизу?) — грозно спросила она.
Я посмотрела на Армандо.
— Эксли был в подвале.
Армандо взглянул в сторону и прикусил ноготь на пальце.
— У него были какие-нибудь растения?
— Не думаю, впрочем, у него под мышкой была скатанная рубашка. Может, внутри были черенки.
— Ты видела, как он брал какие-нибудь растения?
— Нет. Он сказал мне, что растений, которые он ищет, здесь нет.
Я повернулась к кассирше.
— Зачем вы закрыли дверь в подвал?
— Qué?
— La puerta del sóltano, — сказала я. — Дверь в подвал. — Я подошла к двери и захлопнула ее, чтобы продемонстрировать, что имею в виду. — Зачем?
Казалось, она меня поняла.
— Un accidente. (Случайно.)
Я ей не поверила.
— Почему растения внизу? — требовала я ответа у Армандо. — Почему она держит эти растения внизу, в темном подвале, когда наверху целый день светит солнце?
— Это особые растения, специально для местных лекарей и докторов. В недобрых руках они необыкновенно могущественны и чрезвычайно опасны. Они очень ценные как в медицинском смысле, так и в обиходном общечеловеческом.
— Как Эксли умудрился попасть в подвал, что его никто не видел?
Армандо повернулся к кассирше и задал этот вопрос ей.
— Es cliente mio. Y uno Bueno, además. Lieva muchos anos comprándome plantas. (Он мой клиент. Очень хороший. Многие годы покупает у меня растения.)
— Да ведь он украл девять растений из прачечной. Ограбил Армандо. — Меня ужаснуло, что Эксли ее клиент.
— Que?
Армандо перевел мои слова.
— Usted le dijo donde estaban las plantas. Usted le llevó al lavadero, — парировала кассирша.
— Что она говорит? Ее испанский выше моего разумения.
— Она говорит, что это ты показала Эксли, где находятся растения. И еще говорит, что ты привела его в прачечную.
Я замолчала, Армандо тоже.
— Это правда?
— Я тогда только с вами познакомилась и не знала, как много растения значат для вас.
— Я ведь просил тебя никому о них не рассказывать.
— Это было ошибкой.
— Comó cuando cerré la puerta del sótano? (Как то, что я закрыла дверь в подвал?) — спросила кассирша.
Как я ее ненавидела.
— Я все еще не понимаю, как Эксли так быстро и легко смог отодвинуть засов на двери.
— Этот человек знает о скрытых проходах, о потайных отверстиях и умеет проскользнуть через эти свободные пространства. Зная меня, ты должна понимать, что мою прачечную непросто было ограбить и забрать растения. Чтобы сделать это, ему удалось проскользнуть между уровнями моего сознания. У него огромный талант, дар невидимки, но, к сожалению, он неправильно его использует. У тебя тоже есть этот дар, дар, полученный от черной пантеры, но ты тоже не знаешь, как его использовать. В этом смысле вы с Эксли похожи.
— Он потерял два растения из девяти, которые украл, но он не сказал, какие именно. Он ищет их здесь.
— Мы должны быть особенно осторожны с нашими растениями в Касабланке.
Значит, он какое-то время жил с девятью растениями, пока два из них не погибли. У него есть опыт общения со всеми девятью, и, безусловно, он захочет его повторить.
— Как вы узнали, что два растения погибли? Я этого не говорила.
— Эту новость принес мне ветер. Сначала я не знал, что кто-то умер. На мгновение мне показалось, что это Сонали. Я перекатился в постели и тряс ее, пока она не проснулась и не разозлилась. Теперь-то я знаю, что это были те два растения.
— Он сказал, растения сами захотели уйти с ним. Что он не смог бы их украсть, если бы они не хотели.
— Растения не могут передвигаться. Это делает их очень зависимыми.
— Они не могли удрать от Эксли?
— Два из них погибли, возможно, покончив самоубийством, чтобы у него не было всех девяти.
— Какие два растения, по вашему мнению, погибли?
— Скоро выясним. Но прямо сейчас давай получим то, за чем пришли.
С замыкающей шествие кассиршей мы с Армандо пошли снова вниз по ступенькам.
Когда мы дошли до основания лестницы, Армандо нагнулся и легким движением, одним из тех грациозных движений, которых невозможно было, как казалось, ожидать от такого крупного мужчины, поднял что-то с пола. Он открыл ладонь — там лежал крошечный, цвета лаванды цветочек с маленьким стебельком.
— Ну и ну. Посмотрим, что у нас здесь есть. Мистер Эксли оставил нам подарок. Cichorium intybus. Цикорий. Растение свободы и тоже одно из девяти растений. Он использовал его, чтобы выбраться из подвала, и оставил нам черенок, отдав дань вежливости и в качестве утешительного приза. У твоего мистера Эксли хорошее чувство юмора.
— Он не мой мистер Эксли.
— Не важно. Этот маленький цветочек может нам рассказать, как он выбрался отсюда.
— Он сломал засов при помощи цветка?
— В некотором роде. Cichorium intybus — это многолетник, из семейства одуванчиков. Он культивируется в Англии и Ирландии и от Новой Скотии до Флориды в Штатах, а также на запад к равнинам. Но не растет здесь, в Южной Америке. Он принес его с собой.
— Для чего?
— Для того, чтобы использовать его магические свойства. У растения длинный толстый стержневой корень с горьким млечным соком. Древние египтяне верили, что, если натереть тело этим соком, оно становится невидимым и все препятствия устраняются. По той же причине майя называли его растением свободы.
— Он не мог сломать засов млечным соком цикория. Я не смогу заставить себя поверить в это, даже если вы покажете, как это делать.
