– Что-то эти ребята слишком щекасты для варваров.
– Никогда не знаешь, кого тут можно встретить, – говорит Робин. – Как-то видела режиссера Питера Джексона в костюме дьявола из «Легенды».
– Как же ты его узнала?
– Вообще-то не узнала. Но через несколько дней увидела в журнале фотографию и вспомнила, что этот тип врезался в меня около павильона «Марвел».
– Вот нахал рогатый.
Робин смеется:
– Рога-то у него как раз были маленькие. Даже сердился, что все принимали его за Хеллбоя.
На Франт-стрит выходим уже к вечеру. Ветер дует ледяной, но после нескольких часов в напульсниках руки онемели окончательно, поэтому холода не чувствую. Повезло, что за руль садиться не надо.
– Отлично погуляли! – радуется Робин, застегивая куртку. – Ты сейчас куда? Перекусить не хочешь?
– Давай, – соглашаюсь я. – Куда пойдем?
Робин пожимает плечами:
– Опять пригласила бы к себе домой, но у меня там сегодня бардак. Получила заказ на оформление серии обложек, и теперь все горизонтальные поверхности в доме завалены альбомами и тюбиками с чернилами.
– А я позвал бы тебя к себе, но у нас в доме радиоактивный карантин.
Робин смеется, но, сообразив, что я почти не шучу, смущенно умолкает.
– Серьезно?
– К сожалению, да.
Объясняю ситуацию с радоном.
– Да, не повезло, – сочувствует Робин.
– Это еще не самое худшее.
– Даже так? – хмурится она.
– За день до того, как жильцов выселили на неделю, проснулся и увидел на ноге большой комариный укус. Меня ужалило радиоактивное насекомое. Если верить фильмам, скоро отращу крылья и буду жаждать человеческой крови.
Робин опять смеется:
– Не унывай. Зато у тебя появится новый длинный отросток, который можно использовать как… Ой, извини, опять меня заносит. Ужас! Что я такое ляпнула? Мне нельзя общаться с нормальными людьми.
В первых трех ресторанах, куда заглядываем по пути, все места заняты, поэтому решаем не устраивать арктическую экспедицию и берем ужин навынос в любимом греческом ресторане Робин, а потом ловим такси и едем к ней домой. Хозяйка кое-как разгребает альбомы, чтобы мы оба поместились на диване.
– И где же ты живешь, пока дом… даже не знаю, как сказать… очищают от радиации?
– Не уверен, что это правильное выражение. Надо узнать, как говорили про Фукусиму.
Робин зубами стягивает со шпажки кусок шашлыка сувлаки.
– Так куда ты на это время перебрался?
– В редакцию «Крика Вильгельма».
– Нормально устроился?
– Не очень, – отвечаю я, наливая Робин бокал вина. – Сплю в кладовке с человеком, который едва не сыграл в садомазопорнофильме «Побивание блудницы».
Робин едва курицей не подавилась.
– Чего-чего?..
Рассказываю про Тео и его неудачные попытки сделать актерскую карьеру.
– Но наш друг не падает духом и надеется, что все-таки сумеет пробиться в шоу-бизнес.
– Говорят, если не хватает таланта, единственный путь – через постель.
Смеюсь:
– Пытались предупредить его об этой опасности, но Тео, кажется, поймал звездную болезнь и ничего не желает слушать.
– Если так и дальше пойдет, это будет не единственная болезнь, которую он поймает.
– Еще один мой сосед – Костас. Из дома ему выходить нельзя, иначе сразу накинутся адвокаты. Сейчас его семью пытается засудить полстраны.
– А я думала, всех Ксенопулосов арестовали.
– Нет, не всех. Костаса несколько раз вызывали на допросы, но наверняка ничего важного не узнали. Костас ведь обо всех этих махинациях ни сном ни духом. В компании он был задействован в другой сфере – в развлекательной. Костас отвечал за увеселительные мероприятия, чтобы клиенты не замечали, как Ставрос избавляет их от обременительных накоплений.
– Спасибо, что напомнил, – вдруг оживляется Робин. – Хотела сказать, что прочитала твою книгу. Мне очень понравилось. Надо думать, Доменикоса ты списал с Костаса? Угадала?
– Да, – киваю я. – Там все про него. Кроме некрофилии, конечно. Эту характерообразующую черточку позаимствовал из другого источника.
– Неужели совсем не боялся, что Костас будет возмущаться? Ты ведь его изобразил, мягко говоря, в неприглядном виде.
– Тут беспокоиться не о чем. Чтобы возмутиться, надо сначала прочитать книгу. А мои друзья… как бы это сказать… не читают.
– А вот я всегда волнуюсь, что кто-нибудь из знакомых узнает в моих комиксах себя, – признается Робин.
– И много у тебя знакомых с гениталиями на груди? – шучу я и тут же чувствую себя полным придурком. – Извини. Сморозил глупость.
Но Робин только смеется:
– Не в буквальном смысле, конечно. Но многие персонажи похожи на людей, с которыми я общаюсь. Или раньше общалась.
– Как дела с издательством «Хатоки»? Будут они печатать твою «Еву»?
– Решение будет принято только в конце месяца, – отвечает Робин. – Но, по-моему, им понравилось. Кстати, не ожидала, что ты запомнишь название. Очень приятно.
– Я все помню. Память как у слона.
– Слышала, по твоей книге собираются снимать фильм, – говорит Робин. – Здорово!
Издаю страдальческий стон.
– Это не экранизация, а полная катастрофа. Режиссер… э-э… честно говоря, даже не знаю, с чего начать – с хорошей новости или с плохой. Впрочем, хороших новостей все равно нет, так что начну сразу с худшей. На главную роль он берет мою бывшую.
– Что?!
– Хотел было свернуть всю затею, но оказалось, что не имею на это права. Пришлось сдаться и уступить.
Робин на минуту задумывается.
– Будет совсем невмоготу, бери пример с Тома Клэнси.
– Это как?
– Выступи против фильма. Сделай официальное заявление. Призови людей не ходить в кинотеатры. Скажи, что не одобряешь эту экранизацию. Пусть твои поклонники устроят фильму бойкот.
Самому мне такое в голову не приходило. Откровенно говоря, идея соблазнительная… даже слишком соблазнительная.
– Хм… Студия подобное поведение не одобрит, а это значит, что издательство тоже останется недовольно. Ну а если говорить про моего литературного агента, то он меня попросту прикончит, и дело с концом.
– Наплюй на всех, – отмахивается Робин. – Книга твоя, значит, тебе и решать, что с ней делать. Тебе, а не какому-то режиссеришке. И вообще, воспользуйся свободой слова и скажи все, что думаешь.
– Мысль интересная, – киваю я. – Конечно, вряд ли кто-нибудь будет меня слушать, но хотя бы самому легче станет.
– Ну так действуй! – Робин шутливо стукает меня кулаком по плечу. – Только не говори, что это я тебя надоумила. Некоторым из нас еще надо зарабатывать на пропитание.
Смеюсь.
– Значит, обложки поручили оформлять тебе?
Робин кивает:
– Ну да. Первая им так понравилась, что сразу заказали вторую и третью. Готовую работу надо сдать в конце недели.
– Хочешь, обеспечу тебе еще один заказ? Будешь оформлять обложку моей следующей книги. Впрочем, издательство ее все равно издавать не захочет. Особенно если подниму бунт.
– Может, попробуешь издаваться за свой счет? – предлагает Робин. – Некоторые так делают.
– Рассматривал этот вариант, – признаюсь я. – Но, знаешь ли, страшновато покидать нашу писательскую ойкумену.
– Конечно, не у всех это получается, но знаю нескольких авторов, которые сумели пробиться, – говорит Робин. – По крайней мере, не придется больше терпеть глупые выходки режиссеров… и бывших девушек-актрис.
– Что верно, то верно, – соглашаюсь я, доедая сувлаки. – Очень вкусно. Раньше ни разу не пробовал.
– Да, обожаю этот ресторан. Их блюдами ужинать гораздо приятнее, чем моей стряпней.
– Не наговаривай на себя. В прошлый раз ты приготовила замечательный карри.
– Хочу сделать официальное признание, – вдруг смущается Робин. – Это блюдо я тоже взяла навынос в ресторане. А потом переложила во фритюрницу, будто сама приготовила. Вот я бессовестная, да?..
– А я-то ломал голову, как ты умудрилась пожарить столько овощей в таком маленьком старом агрегате. Особенно учитывая, что фритюрница даже не была включена в розетку.
Робин со смехом закрывает лицо руками:
– О боже, сейчас сквозь пол провалюсь! В следующий раз постараюсь так по-глупому не попадаться.
– Нет, в следующий раз моя очередь кормить тебя ужином, – объявляю я. – Но поскольку повар из меня тоже неважный, пойдем к сестре.
– К твоей сестре?
– Извини, – прожевав кусок курицы, поясняю я. – Имел в виду – в ресторан, где она работает. Кэти – шеф-повар в «Соррентино».
Робин вскидывает брови:
– Слышала про это заведение! Говорят, «Соррентино» – очень дорогой и роскошный ресторан, и попасть туда – целая проблема.
– Но только не для людей со связями.
– Ходят слухи, Стинг как-то явился туда с личным шеф-поваром.
– Нет, это был не Стинг, а какой-то кинопродюсер. Кэти, конечно, дала обоим хорошего пинка под зад. На кухне у моей сестры никто не берется за ножи без ее личного одобрения. Даже если ты продюсировал сотню дерьмовых боевиков. А если ослушаешься, твой собственный шеф-повар будет подавать тебе омлет из твоих собственных яиц.
