Потом время, чтобы прикинуть, что за такие ходы придется отдать, никто ведь не будет работать даром…
Потом время, чтобы преодолеть брезгливость, потому что в ходах тех симпатичных существ не водилось…
Потом время, чтобы дозвониться по нужным телефонам…
Потом время, чтобы с тех телефонов дозвонились Гороху…
Скорей всего, тот построится и исполнит, что велят, но если вся эта длинная цепочка окажется длинней, чем совсем короткая: Горох – Вадик – пробитая башка Прохорова?
Что тогда?
Скорее всего, никакого тогда уже не будет…
Но и ложиться под это существо было нельзя…
Ни в коем случае…
Все это пронеслось в голове Славы за пару секунд, прошедших между его бурчанием и следующей репликой Гороха.
– Володя принес… – уверенно сказал «носорог», – «зятек» старался…
«Прокол, – подумал про себя Прохоров, – дядя выдал себя, что пасет эту квартиру, иначе, откуда ему знать, что никто кроме дочери с мужем у меня не бывал за последние дни…»
– Неважно… – опять пробурчал он, подождал ответа, не дождался и продолжил, – Зачем книги-то взял? Там же твоего почти ничего нет… Ну, понимаю «Охота» Андреевского или книга о банях, даже Аксаков про ярмарки подойдет, но зачем тебе «Паровоз», книга о бирже или о пожарном обществе?
– Что ты сказал? – переспросил Горох.
По интонации было видно, что это не стеб, он действительно не слушал Славу, возможно, прикрыв трубку рукой, решал какие-то срочные проблемы с подошедшим секретарем.
Поэтому пришлось повторить свои вопросы.
– Так ведь мне тоже нужны подарки… – удивленно сказал Горох. – Ты что не знаешь, в каком мире мы живем?
«Так ты же, козел, его таким и создал… – яростно, но про себя, матюгнулся Прохоров, – и таким и поддерживаешь все время…»
А вслух сказал:
– Короче, что тебе там надо?
– Все, кроме вот этой хрени, – он гавкнул кому-то рядом стоящему «Дай мне вот эту книжку… Вот эту потоньше…» и прочитал: – «Студенческий сборник». На фига мне «Студенческий сборник»?
– Там первая публикация Блока… – занудно сказал Слава.
– А я собираю Блока? – спросил Горох.
И крикнул кому-то: «Эй, я собираю Блока?»
Кто-то ответил ему что-то, что Слава не расслышал, и в трубке прозвучало:
– И сколько за все?
– Я не все помню, что там есть… – невольно несколько извиняющимся тоном ответил Прохоров.
Хотелось решить проблему одним махом. Если Горох все купит, то и проблемы с Вадиковым похищением книг фактически не было. И деньги пришли, и вроде воровства никакого не было…
Слышно было, как «лидер» крикнул кому-то: «Эй, продиктуй Прохору вот эти книги…» и в трубке послышался незнакомый голос, который без предисловий и здравствуйте начал диктовать названия.
В общем, у Славы получилось примерно сорок тысяч, и тридцать пять бы устроило, но, зная, как торгуется Горох, наш герой назвал пятьдесят.
Тот покряхтел в трубку, потом раздалась длинная реплика, в которой печатных слов не было, потом оно сказало:
– Значит, так, ты тут понаписал, что у меня в библиотеке все книги – фуфло, а я-то знаю, что покупал только хорошие и без ксеров. Выходит, придется мне думать, что ты зачем-то подменил страницы. Наверное, у тебя были свои экземпляры дефектные, ты мои книжечки и распотрошил… Двадцать тыс…
– Горох, – прервал его, собрав все свое мужество, Слава, – ты же хорошо знаешь, что сейчас гонишь туфту…
В принципе Борис Иванович Горохов не любил, когда его, солидного бизнесмена и «лидера» звали так фамильярно. И позволял это только очень близким людям и очень старым знакомым.
Но с Прохоровым их познакомил лет двадцать назад авторитет по кличке Джонни и был тогда «лидер строительной промышленности» у авторитета шестым номером. Слава нечасто позволял себе называть бандита этой кличкой в лицо, но сейчас была ситуация из ряда вон.
Если бы вчера он не узнал окончание своей истории с «итальянцем», если бы он был уверен, что «эмигрирует» не сегодня-завтра, и то нужно было бы побороться…
Не за деньги, за себя, иначе жил бы дальше с ощущением, что его поимели…
Но когда вопрос его отъезда еще до конца не решен, он, Прохоров, просто обязан был биться до конца. Вероятность проигрыша была велика, почти сто процентов, но ведь дело не в том, что кто-то сильнее тебя, правда?
Твое дело бороться, а Господь решит, кто должен победить…
Иначе в зеркало-то как на себя по утрам смотреть?
– Это не туфта… – взвыл между тем Горох.
– Я тебе сколько раз говорил, что «Альманах библиофила» – репринт? – орал Слава, не слушая своего собеседника. – А обложка на «Мечтах» – самая настоящая копия. Я что, мог знать, что ты мне Некрасова пришлешь, и подготовился заранее? Ты сам-то в это веришь?
– Тридцать пять… – буркнул на это раз Горох и бросил трубку.
А Слава остался сидеть на стуле, опустив руки вдоль туловища, как солдат на параде.
Нет, он служил в армии, но было это уже очень давно и ни одна из привычек того времени у него не сохранилась.
Просто сил не было никаких, даже на то, чтобы эти самые руки поднять и уложить их хотя бы на колени…
А тут еще в дверь позвонили…
Ну, кого там еще принесло?
Для «зятя» рановато…
Для Вадика с баблом от Гороха – тем более… Можно, конечно, не открывать, но вдруг там что-то важное…
– Кто? – крикнул он, не вставая с места.
– Социологический опрос… – раздался женский голос из-за двери.
Действительно какие-то идиоты с анкетой?
Или разводка, женский голос, чтобы открыли, а там арматурой по кумполу?
«Да у тебя паранойя… – сказал Слава сам себе. – Ты еще унитазный бачок проверь, может там кто сидит?»
– Я болен и встать не могу… – опять прокричал он. И подумал, что почти никогда ложь не бывала так похожа на правду, как в данном конкретном случае.
– Тогда ответьте, пожалуйста, – спросил все тот же женский голос, – вы тоже считаете, что нашей страной управляют сотрудники госдепа? Просто скажите – «да» или «нет»…
«Социологи…» – с облегчением подумал Прохоров.
Когда-то его интересовали общественные науки, в частности социология, и он хорошо понимал, что вопрос задан правильно. В зависимости от того, что требовал заказчик, любой Славин ответ, можно было интерпретировать в любую сторону. Советская наука на марше…
– Идите к черту… – крикнул он.
– Я сейчас милицию вызову, хулиганство какое… – чуть ли не завизжал возмущенный женский голос.
– И пожарных со скорой помощью… – в тон ей ответил Прохоров.
Он понимал, что она никого не вызовет, а если вызовет, никто не поедет, а если поедет, то сто долларов всегда успокоят стражей порядка в такой простой ситуации. А уж если и это не поможет, то есть у него еще и записная книжка с разными телефонами. Никто, как сказано выше, задаром трудиться не будет, но такой конфликт разведут легко и непринужденно.
Ментов он и боялся и не боялся.
С одной стороны, они тоже люди: хотят есть, не любят (если не садисты, а таких в мире небольшой процент, ну среди ментов чуть больше и это просто вопрос везения), мучить стариков, а любят деньги.
С другой стороны, воспитывают их так, что они уже не всегда понимают, что на свете есть кто-то, кроме них самих и прямого начальства.
Или просто такие чаще идут в менты?
Опять же, как говорил нашему герою один приятель-уголовник, они ведь ничего не ищут и даже не пытаются соблюдать какой-то там закон, они всего лишь закрывают те проблемы, которые перед ними ставит начальство. И если ты умнее их, а ты, Прохор, умнее, то всегда придумаешь и внушишь им, как сделать, чтобы и тебе и им было хорошо…
Но с другой стороны, Слава где-то недавно читал… как же там было сказано? Как-то вот так – «жестикуляция в разговоре с полицией составляет для нее оскорбление действием» или что-то вроде того…
Где же это было?
Ах да, в той книжке, что ему перед походом в Надину Москву прислал Володя… Кажется, это было какое-то постановление Московской думы начала века или суд так решил…
Смотри-ка, прошло сто лет, а ничего в этой стране не меняется…
Когда государство стоит на стороне не закона, а тех, кто должен охранять закон, тогда и начинается беззаконие…
Однако была у него мысль что-то посмотреть в той книжке еще…
Была, да сплыла, а поймать ее нужно, потому что думалось что-то важное. Почти ничего, кроме любопытного и курьезного он в том сочинении найти не мог, потому что, если он остается, то все, что есть в книге, представляет для него лишь этнографический интерес.
А если едет с ребятами, то в Австралию, а сочинение «Как жили в Австралии в начале двадцатого века» и этот труд явно и принципиально будут не совпадать по большинству параметров. Аборигены, может быть, окажутся родственными натурами, но вот ни кенгуру, ни коал здесь не встретишь…
Но та мысль, которая его зацепила, была именно важна в любом контексте, а вспомнить ее он не мог…
