Клерк за конторкой гостиницы «Риджент-палас» спросил:
— Вы заказывали номер, сэр?
— Нет, к сожалению, нет, — сказал Норман, — но мне подойдет любой однокомнатный номер.
— Возможно, у нас найдется что-то на пятом этаже. — Клерк кинул взгляд за барьер и увидел, что у Нормана нет при себе багажа. — Вы американец, сэр?
— Да.
— Заполните, пожалуйста, этот бланк. Номер паспорта впишите сюда.
— Я всю ночь провел в дороге. Что, если я сначала отосплюсь, а потом заполню бланк?
— Правила не позволяют, сэр.
На Нормана стала напирать стоящая позади пара.
— Я вернусь. Вспомнил кое-что.
Проснулся он, лишь проспав два с половиной сеанса «Команча»[124]. Вышел на улицу — там по-прежнему лил дождь. Норман несся так, точно за ним погоня. Миновал Стрэнд, оттуда спустился к реке. Берегом дошел до Чейни-Уок, от нее свернул на Кингз-роуд. Голова гудела, ноги горели, саднили; Норман проторчал в баре «Лорда Нельсона» час с лишним, прежде чем обратил внимание на сидевшую по соседству девушку. Она была одна. Неуверенная, одетая без претензий брюнетка с короткой мальчишеской стрижкой.
— Разрешите купить вам выпивку?
Она сказала, что ее зовут Вивиан.
— Как зовут меня, я не знаю, — сказал он. — Я потерял память.
II
Карп вошел в их комнату, сел, вынул из кармана яблоко. Лицо у него опухло.
— Я сейчас зашел к Норману, — сказал он. — Что-то случилось.
Эрнст встал. Салли — она мыла голову — обмоталась красным полотенцем наподобие тюрбана, затянула его туго-натуго. На ней была только розовая комбинашка.
— Это точно? — спросила она.
— Все бумаги, которые он обычно носит с собой, разложены на столе.
— Ну и что?
— У него предполагалась встреча с Винкельманом, он на нее не пришел, — сказал Карп. — На Нормана это не похоже.
— Вы сказали ему про Эрнста?
Карп тер яблоко о пиджак, пока оно не заблестело.
— Откуда мне было знать, что вы не удерете? — спросил он.
— Спасибо, нечего сказать, удружили. — Салли еще туже окрутила голову полотенцем. — Что, по-вашему, случилось с Норманом?
— Точно сказать нельзя. Но ему и раньше случалось терять память. — Карп откусил яблоко так осторожно, точно опасался, что там червяк. — Впрочем, особых надежд не питайте. Память всегда возвращается.
— Мы должны его найти, — сказал Эрнст.
— Конечно, — сказала Салли упавшим голосом, — разумеется.
— Может быть, следует обратиться в полицию? — предложил Карп.
— Не слишком ли рано вы забили тревогу? — спросила Салли. — Ну оставил он бумаги на столе, ну не пришел на встречу с Винкельманом. Что из этого?
Карп хищно вонзил зубы в яблоко, понимающе улыбнулся Эрнсту.
— А она изменилась, — сказал он. — Подпала под ваше влияние.
— Мы не станем обращаться в полицию, — сказал Эрнст. — Если Норман и впрямь потерял память, мы найдем его сами.
— И как?
— А я все-таки думаю, что вы спешите с выводами, — сказала Салли. — Откуда нам знать — вдруг Норман где-то надрался. Скорее всего, ничего с ним не случилось.
— А что, если кто-то, — начал Карп, — к примеру Эрнст, отыщет Нормана в его теперешнем состоянии и сумеет убедить, что он вовсе не Норман Прайс. Что вы на это скажете?
Карп зашвырнул яблоко в корзину для бумаг, отер руку платком с вышитыми инициалами и удалился.
Эрнст сидел на кровати, ссутулившись, — молчал, думал. Если бы ему удалось разыскать Нормана, думал Эрнст, помочь ему, если бы удалось вернуть его друзьям, Норман был бы ему признателен. И как знать, вдруг и простил бы его… Он изложил свой план Салли.
Салли, помня, к чему привела последняя попытка Эрнста сделать «доброе дело» — эпизод с бумажником, — обомлела от страха.
— Как бы там ни было, — сказала она, — не исключено, что это напрасная тревога. Норман загулял — только и всего.
III
Часа в три ночи или около того Вивиан заметила, что он сидит на кровати.
— Это здесь, — сказал Норман. — Здесь, в комнате.
— Что? — Она толком не проснулась.
— Я чувствую, это здесь.
— Не смотрите на меня так.
— Включите свет, — попросил он.
В комнате стояли две кровати. Три ее стены были окрашены в желтый цвет. Четвертую завешивал североафриканский ковер. За шведскую лампу Вивиан предстояло выплатить еще три взноса. Секретер Вивиан откопала в лавке старьевщика в Камден-тауне, отшкурила его и выкрасила в черный цвет. Шкаф был из той же лавки.
Вивиан спрыгнула с кровати.
— Вот. — Она включила свет. — Так лучше?
— Откройте шкаф.
И зачем только я привела его домой, подумала она.
Но в пабе он выглядел таким потерянным, ну а когда рассказал, что с ним, ничего другого не оставалось.
Полуподвальную квартиру, состоявшую из просторной гостиной, спальни на двоих и кухни, она делила со своей двоюродной сестрой Кейт — та сейчас уехала на две недели отдохнуть в Жуан-ле-Пэн с Винки Томасом и четой Хилари. Уборная у них была общая с Роджером и Полли Нэш с верхнего этажа. Роджер оклеил ее вырезанными из «Нью-Йоркера» карикатурами. Роджер был славный малый.
— Прошу вас, откройте шкаф.
— Вы меня пугаете, — сказала Вивиан.
— Откройте — дверцу — шкафа.
Она послушалась.
— Вы же взрослый человек. В чем дело? Что такого может быть в шкафу?
— Не знаю.
Он смотрел прямо перед собой, молчал.
— Холодно, — сказала она. — Я озябла, не могу больше так стоять.
К тому же она стеснялась. Кроме голубого, прозрачного неглиже Кейт, на ней ничего не было. Да и свет был яркий.
— Мне страшно. — Норман стиснул виски руками, затем уронил их на одеяло так, будто в них больше нет надобности. — Очень страшно.
— Почему вам страшно? Сперва вы завелись, как начали про этот шарик, так остановиться не могли, потом вскочили посреди ночи…
— У вас есть фонарь? Карманный?
Она достала из ящика секретера фонарик, дала ему. Пальцы у него были холодные, влажные.
— Это здесь. — Он направил фонарик на шкаф. — Я знаю, это здесь, в комнате.
— Что в комнате?
— Сдвиньте платья. Встряхните их.
— И не подумаю. — Тихо хныча, она потыкала в платья вешалкой. Но держалась от шкафа на расстоянии. — В жизни ничего глупее не слышала.
После чего он посветил фонариком под кроватью.
— Прекратите. Прошу вас, прекратите.
Норман сел на край кровати, обхватил голову руками.
Вивиан сгребла со своей кровати подушку, одеяла.
— Вам надо к психиатру, — выпалила она. — Смею сказать, людям случалось бывать в переплетах и похуже, и они не…
— Сходят с ума?
— Не говорите за меня.
Он снова принялся обводить комнату фонариком.
— При чем тут психиатр? Это здесь, здесь в комнате.
— В жизни ничего подобного…
— Вы забрали одеяло, — сказал он. — Вы уходите?
— Я ухожу в гостиную — буду спать на диване. Надо бы с самого начала лечь там, но…
— Но что?
— …мне не хотелось, чтобы вы сочли, будто я боюсь.
— Раз так, признайтесь, — сказал Норман, — признайтесь, вы тоже это чувствуете.
— Чувствую что?
— Страх.
— Еще бы я не чувствовала страх. — Она испытала облегчение. — Вы на меня нагнали страху.
— Это здесь. Здесь, в комнате.
— Не хочу больше об этом говорить.
— Почему же тогда вы проснулись? — спросил он. — Что заставило вас проснуться?
Ее прохватила дрожь.
— Вот видите, — сказал он.
— Ничего я не вижу. Но если хотите, — сказала она, — я останусь тут. Посижу с вами.
Но он уже забыл о ней. Снова и снова обшаривал комнату фонариком. И Вивиан ушла в гостиную.
Норман досконально обыскал один угол комнаты. Удостоверившись, что там никого нет, он примостился на полу, привалился спиной к стене: так к нему не подберутся сзади. Подтянул колени к подбородку, обследовал комнату фонариком снова и снова, пока не заснул. Проснулся он в восьмом часу утра — его разбудило солнце. Оно светило прямо в глаза. Когда он вошел в гостиную, Вивиан проснулась.
— Вам лучше? — спросила она.
На щеках ее отпечатлелись складки подушки, короткие прядки прилипли ко лбу. Вивиан неспешно откинула одеяло. Подтянула колени к подбородку, обнаружив восхитительный изгиб смуглой спины, обняла их, улыбнулась. Груди у нее были маловаты. Ноги несколько тяжелые, с толстыми лодыжками.
— Да, — сказал Норман. — Я чувствую себя отлично.
Вивиан встала и, сконфузившись, поспешно натянула халат.
— Я приготовлю вам завтрак, — сказала она.
— У меня нет времени, — уклончиво ответил Норман.
— Что за спешка?
— Мне надо быть в Ватерлоо.
— Из-за шарика?
— Да, — сказал он.
Он снова стал таким же — суровым, седеющим, удрученным, — каким был, когда подцепил ее в пабе. Вивиан грустно улыбнулась — он ее беспокоил.
