Андрюша не издал тогда, в шкафу, ни звука, а ведь ему было только два года. Да и теперь всего четыре…
Ольга смотрела на сына, не зная, что ему сказать. Вдруг занавеска раздвинулась и в альков заглянул Митко. Вид у него был немного помятый, все-таки утренняя ракия не прошла даром. Но после того как в дом вошел ребенок, он не выпил больше ни капли.
– А давай, парень, я с тобой посижу? – предложил Митко. – Расскажу, как дом строил. И грустно тебе не будет.
– Вы сами дом построили, дядя Митко? – оживился Андрюша. – Такой большой дом – сами?
– А кто же? Конечно, сам, – подтвердил тот.
«Почему у них с Вангой нет детей? – подумала Ольга, глядя, как Митко садится на табуретку рядом с Андрюшиной постелью и какой блеск появляется в глазах ее сына, предвкушающего интересный рассказ. – Митко был бы отличным отцом, это же видно».
Но спросить его об этом она, конечно, не решилась. И потихоньку выскользнула из алькова, задернув за собой занавеску.
Ванга сидела в палисаднике. Она подвинулась, освобождая Ольге место рядом с собою на низенькой скамеечке.
– Ты жива, Ванга! – сказала Ольга, садясь. – Ведь я даже этого о тебе не знала.
– А я знала, что ты жива, – улыбнулась Ванга. – Всю войну знала.
– Неудивительно, что ты знала. – Ольга тоже улыбнулась. – У тебя дар.
– Думаешь, у тебя его нет?
– Да ну, какой у меня дар! – махнула рукой Ольга.
– Может, не дар, – уточнила Ванга. – Но подарок.
– Какой же? И от кого? – не поняла Ольга.
– От Бога, – как о само собой разумеющемся, сказала Ванга. – Он тебе не только разумное сердце подарил. Он тебе дал защищать своих близких. Ты под Божьей защитой, а они – под твоей.
Ольга сразу помрачнела.
– Если бы так! – сказала она. – Но… Мой муж пропал, Ванга. Или даже… Нет! Я не верю, что он погиб. – В ее голосе стала слышна глубокая, тщательно скрываемая тоска. – Но все говорят, что он не мог остаться в живых. Его арестовали в самом начале войны. И с тех пор я ничего о нем не знаю. И никто не знает. Когда Советская Армия вошла в Софию, я сразу же пошла к военному коменданту и все ему рассказала. Что мой муж был советским разведчиком, что он был арестован… Может быть, не надо было об этом рассказывать, но я дошла уже до отчаяния, и мне нужна была помощь. Но…
– Но комендант тебе не помог, – договорила Ванга.
– Может быть, он действительно не знает, где Алексей, а может, просто не хочет мне об этом говорить. Я не знаю, какие резоны у этих людей, я их не понимаю…
Она вдруг осеклась, взглянув на Вангу. Лицо у той совершенно переменилось. И не из-за того, что в разрыве ночных облаков показалась луна…
На лице Ванги появилась такая отрешенность, какой Ольге никогда не приходилось видеть. Она даже представить не могла, что человеческое лицо может быть таким… нездешним. Этот облик подруги был для Ольги нов и страшен.
– Ванга, – испуганно спросила она, – что ты?..
– Смерть, – тихо, но отчетливо выговорила та. – Смерть рядом с тобой.
– Я скоро умру? – ахнула Ольга. – Что же будет с Андрюшей?!
– Ты рядом с мужем, – не обращая внимания на Ольгины слова и даже не глядя на нее, продолжала Ванга. – Его смерть, не твоя. – Ольга коротко вскрикнула, но Ванга не обратила внимания и на это. – Там река, – сказала она. – Река, широкий плес, и сосна на берегу. Тройная сосна на широком плесе. Твой муж умирает. Он в бараке, возле него врачи. Но спасут не они – ты его спасешь. Только ты!
Последние слова Ванга не выговорила, а выкрикнула. И тут силы оставили ее – она начала сползать со скамьи.
Ольга остолбенела. У нее не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой.
Ванга лежала неподвижно. Цветы склонились к ее лицу, и от этого оно казалось мертвым.
Ольга наконец пришла в себя и наклонилась над ней.
– Ванга! – воскликнула она. – Очнись, пожалуйста! Это я виновата, зачем тебя растревожила?
Конечно, глаза Ванги открыться не могли, но стало понятно, что жизнь возвращается к ней. Она пошевелилась. Медленно села. Провела ладонью по лбу.
– Слава богу! – выдохнула Ольга. – Принести тебе воды?
– Не надо, – чуть слышно произнесла Ванга. – Не обращай внимания. По-другому это не бывает. Может, и не должно быть по-другому… Что я тебе сказала?
– А ты не помнишь?
– Нет.
– Ты сказала, что мой муж лежит в бараке, где рядом река с широким плесом и тройной сосной на берегу. Что рядом с ним врачи. И что он не умрет, потому что я его спасу. Ванга, – задыхаясь от волнения, произнесла Ольга, – я думаю, это территория какого-нибудь из бывших немецких концлагерей. По всему это так!
– Если ты так думаешь, значит, так и есть, – сказала Ванга. – Ты найдешь своего мужа.
– Я поеду прямо сейчас! – воскликнула Ольга.
– Митко отвезет вас с Андрюшей на станцию, – ничуть не удивившись тому, что подруга собирается ехать ночью, кивнула Ванга. – И еще, Ольга…
– Что, что? – нетерпеливо спросила та.
– Когда найдешь мужа, когда вылечишь его – уезжайте в Россию.
– Как в Россию? – оторопела Ольга. И растерянно проговорила: – Я не знаю, Ванга… Я слишком долго там не была. Это совсем другая страна, чем та, которую я помню. По сути, это чужая страна для меня, не говоря уже об Андрюше. Как нам там придется?
– Трудно придется, – кивнула Ванга. – Но там ты не погибнешь.
– А здесь погибну?
Ванга молчала.
– Почему ты молчишь? – не выдержала Ольга.
– Не хочу на другую твою дорожку заглядывать. Иди по этой, – ответила Ванга. – Уезжай в Россию.
Приближался вечер, а толпа людей во дворе все не уменьшалась.
«Ночевать они тут собрались, что ли? – с тоской подумал Митко. Он сидел один за вкопанным в саду столом и прислушивался к гулу толпы во дворе перед домом. – А что, с них станется. И с Ванги станется еще и ночью их принимать!»
– Я из самой Софии приехала, – донесся со двора женский голос. – Три дня уже жду. Я и не знала, что здесь столько людей!
– Со всей Болгарии к Ванге едут, – ответил мужской голос. – А сахар ты привезла?
– Две ночи под подушкой держала. А зачем ей сахар, не знаешь?
– Говорят, она по нему судьбу узнает.
– Чудо… – вздохнула женщина.
Митко в сердцах махнул рукой и налил себе ракии.
– Чудо… – пробормотал он. – Все чуда хотят! А на что оно? Жить бы да радоваться, и никаких чудес не надо. За что меня Бог наказал?
Он выпил, налил себе еще. Шелестели над головой листья, солнце ласково гладило макушку… Почему не получается жить да радоваться – в своем саду, рядом со своим домом, о котором он столько мечтал? Не знал Митко ответа на этот вопрос. И никто не знал, даже Ванга, наверное.
Ванга же в эти минуты сидела в доме за столом и слушала, что говорит ей солидный, по-городскому одетый мужчина. Точнее, не говорит, а вещает, судя по его виду и тону.
– Я так считаю, – вещал он, – главное – правильно поставить перед собой цель. Вот взять меня. Другие мечутся, рвутся сами не знают куда – и ничего не достигают. А я в свои сорок лет уже начальник департамента, а там и…
– Чего от меня хочешь? – перебила его Ванга.
– Как чего? – удивился тот. – Хочу узнать, как будет развиваться моя карьера.
– Карьера? – усмехнулась Ванга. – Досюда – и хватит.
– В каком смысле – хватит? – опешил посетитель. – Докуда – досюда?
– Уходи, – сердито сказала Ванга.
Не ограничившись словами, она встала, подтолкнула его к двери, а потом и вытолкала из комнаты.
И уже на крыльце крикнула ему вслед:
– Иди, иди! Я тебе не зеркало, чтобы ты собой любовался!
– Хамка! – завопил посетитель, чуть не скатываясь с крыльца. – Я на тебя найду управу!
Из-за дома показался Митко. Он уже нетвердо держался на ногах, но ситуацию оценил сразу же.
– А я и искать никого не буду! – прикрикнул он на разбушевавшегося посетителя. – Сам справлюсь.
– Постойте! – завопил мужчина, когда Митко принялся взашей выталкивать его со двора. – Пусть она хотя бы скажет, что это такое: досюда – и хватит! Что это значит?! Я же не смогу так уехать!
Пока длилась вся эта суматоха, Ванга молча стояла на крыльце. Собравшиеся во дворе люди отвлеклись на скандального посетителя.
– Скоро все изменится, – раздался вдруг голос.
Голос этот был так странен, что люди не сразу поняли, кому он принадлежит. Только скандалист тут же оглянулся на Вангу.
– У меня изменится? У меня? – вскинулся он.
– Молчи! – прикрикнул на него Митко.
Все замерли, глядя на Вангелию. Она возвышалась над людьми, как неподвижный монумент. Лицо ее застыло, голос звучал глухо, слова, слетавшие с ее губ, казались бессвязными. Но все-таки смысл их постепенно угадывался, и он был страшен, этот смысл…
– Через полгода все изменится. Умрет. Через полгода умрет. Главный в Кремле. Все изменится в России. Через полгода Сталин умрет.
Во дворе стояла пронзительная тишина. Никто не знал, можно ли произносить это имя вот так, в связи со словом «смерть». Но именно так оно было произнесено, и страшно было верить словам Ванги, и трудно было не верить…
