– Ну козлы, вам уже не так весело? – обратился ко всем Кабанов, спокойным приглушённым голосом, словно он вёл дружескую беседу в каком-нибудь уютном ресторанчике. – Знаете... есть одна очень хорошая поговорка. Правильная поговорка... Что посеешь, то и пожнёшь. Так получайте! – после этих слов, Илья огрел ближнего по колену, оно затрещало, негодяй взвыл. Не обращая внимания на него, сильный удар пришёлся по плечу второго, затем по рёбрам третьего. Послышался треск костей, бывшие грабители орали во все глотки от страшной боли. Следом снова посыпались умоляющие вопли об освобождении. Закованные униженно просили их отпустить, дать ещё один шанс – исправиться. Илья плюнул им в окровавленные рожи.
– Твари, вы сами никому не давали шанса, не мужикам, ни даже бабам. От меня вы тоже этого не дождётесь!
Вновь глухо прозвучали удары дерева о тела, а их замыкали крики корчившихся отморозков. Кабанов по-хозяйски прохаживался взад-вперёд, наслаждаясь собственным могуществом, дававшим ему право вершить правосудие. Правосудие...
– У меня достаточно времени, козлята, я никуда не спешу... так что впереди у нас с вами очень много приятных минут! – с жестокой, пробирающей до озноба улыбкой проговорил хозяин этого увеселения. Он намахнулся на пленников для очередного удара, но подошедший сзади человек прервал его:
– Ну получай, Судья... – Роев скинул на пол бессознательное тело. Кабанов изменился в лице, увидев своего товарища.
– Этого нам ещё не хватало, – недовольно пробурчал каратель. – Откуда здесь он взялся? – удивлённо спросил Кабанов сам себя и раздражённо плюнул себе под ноги, добавив. – Вечно лезет, куда его не просят.
– Мне кажется, пора его кончать, – приговорил Роев. – Пока этот прилипало не натворил дел.
– С начала разберись с этими, а то у меня желание отпало с ними возиться, – вставил Судья. Без лишних слов цыган достал из набедренной кобуры «Кольт», подошёл к приговорённым, в последний раз взглянул в их затравленные глаза и прострелил им башки насквозь, с яростью всадив в черепа весь магазин, который неторопливо заменил. Потом, молча, взяв Меньшикова за шкирку отволок к стене, отцепил руку одного дохляка и теми же наручниками приковал журналиста.
– Да-а, обидно мне, что он не вовремя влез в игру, жалко, что всё так заканчивается печально. Но он сам в этом виноват, – разочарованно сказал Кабанов и задумчиво помедлив, попросил. – Дай мне пушку... – Роев безразлично протянул ему оружие. Палач, нацелив ствол, пнул Меньшикова, тот приходил в себя.
Евгений очнулся. Первое, что он увидел – чёрное дуло пистолета. Страх, подтолкнул его прижаться к окровавленной стене. На него угрожающе смотрел школьный товарищ, левее стоял равнодушный человек, с которым он когда-то познакомился. А за ними на серой стене большими буквами чернело слово «СМЕРТЬ» и коряво нарисованный маленький чернокрылый ангел.
– Кабан, ты что, пристрелить меня хочешь?
– А как же тебя не пристрелить, Женёк? Тебя обязательно надо пристрелить! Ты же выбора не оставил. Сколько раз тебя можно было предупреждать – не надо вынюхивать чужие секреты? Теперь видишь, к чему это привело?
Меньшиков прокашлялся и, утёрши губы, достал свободной рукой сигарету, неловко прикурил, сказав:
– Дружище, ты хотя бы перед моей смертью утешь моё дикое любопытство, а то не хочется умирать в неведении. Скажи, я сейчас пулю получу только за то, что оказался свидетелем твоей разборки? Для меня не новость твои подвиги.
– Судья, хватит с ним церемониться, позволь мне его заткнуть, – похлопотал Роев, наблюдающий поодаль.
– Судья?! – изумился журналист. – Так это значит ты Судья?
– От тебя ничего не скроешь. Прощай. Прости... – Кабанов нажал на курок, наставив пистолет в грудь Роева.
Вместо того чтобы свалиться замертво, цыган смеялся, Илья безуспешно пытался убить, выстреливая.
– Благородно, конечно, но глупо, – подметил Роев. – А я думал, ты умнее... – в следующую секунду выхваченный из-за спины нож со свистом вонзился в горло vip-клиента. Илья захрипел и упал, обливаясь хлеставшей кровью.
Цыган приблизился к трупу, вытащил из шеи кровавый нож и, обтерев об Кабанова, взглянул на лезвие, на нём ещё остался багровый след, он слизнул его. Затем посмотрел на оцепеневшего Меньшикова, этот взгляд говорил о многом и так красноречиво... Убийца приблизился к очередной жертве.
– Робин Гуд хренов, ещё Судьёй себя называл... Слышал бы это мой отец, ей богу рассмеялся, наверное.
– Жаль я не оставил тебя подыхать тогда под близнецами! – огрызнулся Евгений.
– Радуйся, за это я не буду тебя мучить, а убью быстро, – пообещал цыган, нависая над беднягой. – Ты готов, журналист? – поинтересовался Головорез, бешено глядя в безнадёжные глаза, тут же замахнувшись для последнего удара.
– А-а-а-а-а-а-а-а... – раздался сверху чей-то крик. Роев изумлённо поднял голову и не успел отскочить. Чьё-то тело придавило его к земле.
Впереди и над головами двух выпивших друзей, сидящих у обрыва, сияли красавицы звёзды. Лёгкий ветерок порою шустро набегал ероша волосы, тем самым напоминая о своём присутствии – я здесь, я подслушиваю... Позади них горел радушный костёр. Листья спящих деревьев шелестели. И лишь одна луна наблюдала за парочкой со светящими огоньками, поливая их масляным светом.
– Лёха, – Меньшиков выпустил струю дыма. – Ты ведь знаешь, что я не сумасшедший?
– Конечно, особенно, когда выпьешь, – усмехнулся Семёнов.
– Значит, ты меня поймёшь, – приобнял Евгений друга. – Мне ангел является, немыслимый.
– Что с белыми крыльями? – с ухмылкой спросил собутыльник.
– У моего чёрные, – покачал головою Меньшиков.
– И что он тебе говорит?
– Он не говорит, он буквы пишет.
– Какие? – заинтересовался не всерьёз Алексей.
– Просто буквы.
– Ну что за буквы-то?
– «С», «М», последняя «Е» была.
– Здорово тебя глючит, пора тебе завязывать с выпивкой. А он сейчас не рядом? – пошутил Семёнов.
– Лучше ему подальше быть. Нехорошо мне становится при нём, чувствую, он не из благих. Боюсь я, – Меньшиков отхлебнул пива из бутылки, в это время на его телефон пришло сообщение с неизвестного номера. Евгений полюбопытствовал. Там было написано: «Я приготовил для тебя могилу. Судья».
– Взгляни, – Меньшиков протянул товарищу мобильник.
– Хорошо, что я не пошёл на журфак, – с иронизировал Семёнов, прочитав.
– Ну и что теперь мне делать?
– Узнай, кто такой Судья.
– Я пытался. А он играет со мной. Школьного друга убил.
– Куда ты влез, Меньшиков?
– Самому бы знать... Но единственная ниточка ведёт за город. И я собираюсь туда ехать.
– Один?
– Если ты не поможешь, то один, – ответил Евгений, закурив очередную сигарету.
Спрыгнувший вниз Семёнов сшиб Роева с ног. Цыган свалился наземь без сознания, нож выпал из руки. Быстро вскочив, Алексей бросился к Меньшикову.
– Женёк, ты нормально?
– Ага, ещё чуть-чуть и успокоился бы с миром, – объявил тот. – Лёнь, там ключи от браслетов, у этого гада, в карманах. Поройся.
– Я мигом, Женёк... – выпалил Семёнов, собираясь обыскать убийцу.
Глаза Меньшикова расширились от ужаса.
– Лёха, СЗАДИ! – вырвалось у него, но было поздно, цыган накинулся на друга. Алексей, изловчившись, ударил неприятеля в живот, тот на мгновение застыл, преодолевая боль. Семёнов принял боевую стойку, приготовившись к схватке, которая незамедлительно началась. Лёне повезло, в прошлом он был боксёром, считался неплохим спортсменом, беда была только в том, что Роев превосходил его профессиональные навыки. Поэтому Алексею сейчас приходилось довольно туго, он нападал, отбивался, защищался блоками, но вдруг, пропустил первый удар в левую челюсть, это сразу отозвалось страшной болью. Тряхнув головой, Семёнов пошатнулся, отступив. Враг надвигался на него, продолжая напористо атаку. Удар... Алексей вовремя прикрылся, ещё удар, увернулся... но, неудачно раскрывшись, получил мощный апперкот под дых. Дыхание перекрылось на секунду, снова боль поползла по всему животу и вверх по телу. Собрав остатки сил, Лёня попробовал нападать, но тщетно. В глазах потемнело, он, словно пьяный, замахал руками в слабой надежде зацепить ненавистного убийцу. Голова кружилась, пространство поплыло перед ним, глаза застилала пелена тумана. Лицо кровоточило, дыхание рвалось наружу, будто у загнанной лошади. Алексей не понял, откуда пришёлся следующий удар. Из носа хлынула кровь, бедняга едва удержался на ногах, теперь ему с трудом удавалось прикрывать израненное лицо. Цыган поставил точку, шмякнув парня в висок, тот упал на землю в беспамятстве.
Евгений с ужасом наблюдал за этим зрелищем. Роев, кровожадно улыбаясь, осмотрел поверженного человека.
– Ну и денёк сегодня! – усмехнулся он, обратившись к Меньшикову. – Ты будешь не одинок, журналист... на том свете тебе составит компанию твой дружок. Уж я об этом позабочусь.
