— Если выберу свободное время, схожу.
— Свободное время вы никогда не выберете, только и знаете, что работать. Надо ведь и о себе подумать,— ласково пожурила его Разия Бегум.
Нияз нервно рассмеялся. Султана хотела потихоньку выскользнуть из комнаты, но мать удержала ее за руку:
— Посиди, еще ведь не поздно.
— Спать хочется...— проговорила девушка.
— Ничего, посиди. Ты готова уже с вечера улечься спать.
Разия Бегум действительно хотела, чтобы Султана осталась, потому что знала, что, как только та уйдет, Нияз повернется к ней спиной. Теперь она была уверена, что Нияз потерял к ней всякий интерес, что болезнь настолько измотала и истощила се, настолько состарила, что муж уже не смотрит на нее, как на женщину. Сердце ее сжимала боль при этих мыслях, и она старалась как-то отвлечься.
Султана вынуждена была снова сесть рядом с матерью.
Вскоре раздался стук в калитку. Это пришел доктор Мото. Султана ушла к себе, Разия Бегум укутавшись в шаль, отвернулась лицом к стене. Нияз ввел доктора в комнату.
— Извините меня, господин Нияз. Я был на одном судебном процессе, оттуда прямо к вам.
— Напрасно вы беспокоились, можно было и завтра сделать укол.
— Какое там беспокойство? Такова уж наша судьба.
Он сел на стул у стены.
— А у вас тепло! — доктор был необычно любезен (сегодня Нияз заплатил ему еще тысячу рупий).
Разия Бегум сидела молча. Вот он открыл кожаный чемоданчик, достал шприц и другие инструменты. Его тень беспокойно двигалась вместе с ним по стене.
— Ну-с, как мы себя чувствуем? —подошел он к больной со шприцем в руке.
— Сегодня немного лучше.
— Да вы скоро совсем поправитесь,— бодро сказал доктор.— Ну, давайте вашу руку.
— Я больше не буду делать уколов,— тихо, но твердо заявила Разия Бегум.
Нияз и доктор обменялись долгим озадаченным взглядом.
— Почему? Что это с вами случилось?
— Не знаю, но мне становится от них хуже.
— Это вам кажется,— произнес доктор дрогнувшим голосом.— Как же это может быть? — Он принужденно засмеялся.— Давайте руку, не бойтесь, теперь уже осталось совсем немного.
— Нет, доктор, я не буду делать уколы,— настойчиво повторила Разия Бегум.
Нияз рассвирепел:
— Не болтай глупостей! Дай доктору руку.
— Я сказала, что я не хочу продолжать лечение.
Нияз чуть не бросился на жену с кулаками, но доктор
остановил его жестом и укоризненно заговорил:
— Смотрите, не будете делать уколы — болезнь ваша станет прогрессировать. Я в такую непогоду, на ночь глядя, тащился сюда, беспокоясь о вашем здоровье, а вы капризничаете. Это нехорошо,— он изобразил на лице подобие улыбки.
Больная, несмотря ни на какие уговоры, отказалась от уколов. Доктор забеспокоился, он понял, что сейчас настаивать бесполезно, поэтому спрятал в чемоданчик шприц и сказал, обращаясь к Ниязу:
— Видимо, она испугалась, пусть отдохнет несколько дней,— и, повернувшись к Разии Бегум, добавил:—Ну, теперь вы довольны?
Она сидела молча, опустив голову. Доктор направился к двери, Нияз вышел проводить его.
На улице не было ни души. Они медленно шли по переулку, шаги их гулко отдавались в тишине.
— Не беспокойтесь, это закономерное явление,— заговорил доктор, когда они отошли от дома.— На определенной стадии больные становятся капризными и упрямыми. Ну, испугалась она немного. Женщины ведь народ изнеженный. Вы должны уговорить, только без угроз, иначе все можно испортить.
— Может, она что-нибудь заподозрила?
Доктор и сам уже думал об этом, но признаться в этом Ниязу не хотел.
— Не думаю,— неуверенно сказал он.
— Я уезжал на несколько дней в Кветту, может она в мое отсутствие была у какого-нибудь врача? Иначе почему она отказалась продолжать уколы? Раньше ведь ей не приходило это в голову.
В темноте, окутанные ночным туманом, они казались зловещими призраками.
— Ваши опасения напрасны,—-/немного помолчав, сказал доктор.— Не всякий врач может определить характер уколов. Но нужно следить, чтобы она не ходила в больницу и не обращалась к другому врачу. Осторожность просто необходима.
Он дал еще несколько указаний Ниязу, и они решили, что Нияз зайдет к нему, когда больная согласится продолжать лечение.
Тяжело передвигая ноги, Нияз возвращался домой. Его не на шутку обеспокоил отказ жены от уколов. Сейчас в нем боролись два чувства — страх и злость.
Распахнув дверь, он с шумом ввалился в комнату. Разия Бегум еще не ложилась. Ни один не произнес ни слова. Нияз устало растянулся на постели, поворочался и, не вытерпев, поднялся:
— Что ты хочешь в конце концов?
— Что? — переспросила она, делая вид, что не расслышала вопроса.
Нияза это разозлило еще больше.
— Как ты себя ведешь!
— Вы хотите поссориться? Уже несколько дней вы только и ждете повода,— спокойно сказала Разия Бегум, оправляя на себе шаль.— Мне хочется спать,— она притворно зевнула. Чувствуя, что Нияз вне себя, Разия Бегум не хотела сейчас затевать с ним разговор.
Нияз с минуту наблюдал за ней, потом грубо спросил:
— Я тебя спрашиваю, почему ты отказалась сегодня от укола?
— Я плохо себя чувствую от них.
— Ты совсем не думаешь о том, сколько денег я потратил на твое лечение.
— Больше не тратьте.
— Тебе придется принять весь курс уколов, потому что я уже заплатил за них.
— Даже если я умру?—с горечью спросила Разия Бегум.
— Что ты все выдумываешь?!—угрожающе крикнул Нияз.
Теперь и она вышла из себя:
— Бога ради, оставьте меня в покое! Я не хочу лечиться. Бог даст, так и без лечения поправлюсь! —голос ее задрожал, из глаз полились слезы.
— Ну и свел меня бог с упрямой, как осел, женщиной!
Впервые Нияз оскорбил ее. Она вся залилась краской.
— Думайте, прежде чем говорить. Мой покойный муж за всю нашу жизнь не сказал мне ни одного грубого слова.
Ниязу всегда не нравилось, когда она вспоминала покойного мужа, теперь же он весь кипел от злости.
— Этот слизняк и испортил тебя!
— Не стыдно вам так говорить об умершем?
— Заткнись! Чем дальше, тем больше ты наглеешь, на голову сесть готова! Я тебе...— Он грязно выругался и подойдя к ней, ударил по лицу — раз, другой, третий... Разия Бегум не проронила ни слова, потом бессильно упала. Нияз продолжал бить ее, не разбирая куда.
Услышав шум, в комнату вбежала босая, растрепанная Султана. Мать стонала на полу, Нияз стоял над ней, тяжело дыша, с налитыми кровью глазами и пеной у рта. Султана бросилась к матери, подняла ее. Разия Бегум была бледна, как полотно, с нижней губы сочилась кровь.
Не обращая на обеих никакого внимания, Нияз надел пальто и вышел из дому.
Султана уложила мать в постель. Разия Бегум тяжело дышала, глаза ее были закрыты, она вся дрожала. Через несколько минут она открыла глаза.
— Как ты себя чувствуешь, мама?
— Зачем ты плачешь, доченька? Видимо, так мне было суждено.
Султана прижалась головой к ее груди и зарыдала.
IV
Нияз провел эту ночь в своей лавке. Он не сомкнул глаз, дрожа от холода. Нашел завалявшуюся старую шинель, укутал ею ноги, но и это не спасало. Под утро он совсем закоченел и отводил душу тем, что посылал на голову жены проклятия, одно хуже другого.
Не пошел он домой и на второй день. На третий, под вечер, в лавку пришел Анну. Сердце Нияза забилось от радости: он добился своего.
— Ты зачем сюда явился?—спросил он Анну.
— Мама послала за вами,— пробормотал мальчик.
«Ага, почувствовала!—подумал Нияз.— Через день-
два и сама прибежит, умолять будет». Он опять хмуро взглянул на Анну.
— Передай матери, что я теперь не имею никакого отношения к вашему дому.
Анну стоял молча, опустив голову, лицо у него было испуганное.
— Ну чего ты стоишь как пень! — закричал на него Нияз.— Поди скажи этой потаскухе, что я никогда больше не переступлю порога вашего дома.— Он сделал небольшую паузу.— Ты уберешься с моих глаз или тебе сначала оторвать уши?
Анну испуганно отшатнулся и выбежал из лавки. Нияз стал с нетерпением ожидать появления жены. Он был уверен, что она придет уговорить его вернуться, поэтому никуда не отлучался из лавки. Незаметно серые сумерки сменились густой темнотой, подкралась ночная прохлада.
Наступила полночь, а жена так и не приходила. Кто-то постучал в дверь. Нияз встрепенулся, но это оказался ассистент доктора Мото. Тот просил Нияза немедленно прийти к нему.
Я уже заждался вас,— здороваясь, сказал доктор
Мото.
— Она все еще не согласилась,— со злостью проговорил Нияз.
— Это плохо. Нужно обязательно уговорить ее.
— Не соглашается. Я с ней разругался и уже третий день не ночую дома.
