– Я вам не слуга, – сказал он.
– Конечно, не слуга, – сказала я. – Ты милый, хороший, добрый мальчик.
Расплывшись в довольной улыбке, он сунул мне в руки кружку с какао и отправился на кухню.
– Боюсь, мне это не под силу, – сказал Саймон, сопевший и кряхтевший у камина. Сунув под полено газету, он пытался развести огонь. – А, чтоб тебя! Там что-то живое! Только бы не мышь!
– Нам надо продумать наши планы, – сказала мамочка.
– Леопольд, какао изумительное! – крикнула я. Саймон попытался вытащить из камина пылающую газету.
– Благодарю, – сказал Леопольд, появившийся из кухни с бутылкой джина. – В каждую кружку я добавил по кусочку настоящего мексиканского шоколада, молоко и сахар. Без этого растворимое какао – гадость.
Дым из камина пополз в комнату. Саймон поднялся с колен и отряхнул руки.
– Что там было в камине, я так и не понял, но оно убежало, – сказал он. – Мне что, сложить все обратно и зажечь заново? Честно говоря, я толком не знаю, как топить камин. И пальцы окоченели.
– А в замке, где ты вырос, разве не было каминов? – спросила я.
– Меня от этого купания до сих пор озноб бьет. А с каминами я дела почти не имел. Я же большую часть года проводил в школе.
– Он хочет сказать, что в замке огонь разводили слуги, – сказала мамочка. – Я читала об этом в романах.
– Что-то горит, – прошептал Теодор. – На помощь!
– Да нет, что вы, – сказал Саймон и сел на диван.
– У тебя с ним один размер, – сказала я. – Мариэтта, гляди, как на нем сидят твои юбка с жилетом. – Я подошла и пристроилась рядом с Саймоном. Мариэтта уселась по другую сторону.
– «Но по-прежнему смеялся. Но по-прежнему пел громко. Он костер поправил только, Чтоб костер горел светлее. Чтоб кидало пламя искры», – сказала Мариэтта и, взмахнув своими противоестественно пушистыми ресницами, окинула Саймона томным взором.
– Ну что ты такое несешь? Совсем невозможная стала. Мам, а ты знаешь, почему Тайни Санди дал ей напрокат машину? Она сделала ему муфти-пуфти.
– Всяко бывает, – сказала мамочка.
Саймон задумчиво посмотрел на Мариэтту.
– Я как раз собирался переодеться в брюки, – сказал он. – У меня наверху есть одежда. Эта шерстяная юбка такая колючая.
– Я бы с удовольствием поднялась наверх посмотреть твой гардероб, – сказала Мариэтта.
– Отвезут меня в больницу или нет? – неожиданно воскликнул Теодор. – Мам, ты живешь в мире иллюзий! Наш дом потонул, денег у нас нет. Одна из твоих дочерей, вместо того чтобы сочинить что-нибудь свое, только и знает, что цитировать «Гайавату» и делать минеты. У другой нет ни моральных принципов, ни сострадания к ближнему, ни элементарного вкуса. У тебя безработный сын двадцати одного года от роду, напрочь лишенный силы воли, а из другого, шестилетнего, вы сделали кухарку. У меня сломана рука и, кажется, сотрясение мозга.
– Признаться, я бы с удовольствием послушал пару строф из «Гайаваты», – сказал Саймон.
– Насчет вкуса – это, по-моему, чересчур, – сказала я.
– Зачем меня-то винить? – сказала мамочка. – Если в лесу на тебя упадет дерево, ты же не будешь его ненавидеть.
– Кого, дерево? – спросил Пирс.
– Господи, до чего вы все жалкие! – воскликнул Теодор.
– Прошу со мной таким тоном не разговаривать, – сказала мамочка. – Я знаю, что ты прав. Но культуры тебе не хватает. Я тебе когда еще дала книгу Дейла Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей», а ты ее так и не прочел.
– Этой книге лет сто, не меньше, – сказал Теодор. – Там половины страниц нет. И вообще она давно устарела.
– Есть вещи, которые не устаревают, – сказала мамочка. – Ну ладно, давайте попробуем все вместе сосредоточиться, тогда мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Сомневаюсь, – сказал Теодор.
– Так о чем нам думать? – спросила я.
– О том, что делать дальше! – сказала мамочка.
– Надо садиться в машину и ехать в Калифорнию, – сказал Леопольд. – Если Пирс туда не попадет, он не станет кинозвездой.
Мамочка умильно улыбнулась.
– Отличная мысль, – сказала она. – По дороге заглянем в больницу, выправим Теодору руку. Какие еще будут предложения?
– Думаю, я в Калифорнию не поеду, – сказал Теодор. – Честно говоря, боюсь.
– А-а, теперь понятно, почему ты на меня накинулся, – сказала мамочка. – Потому что испугался. Ты что, хочешь остаться здесь?
– Один? А жить где буду? Чем заниматься? Где добуду денег на пропитание? Нет уж, поеду с вами. Но с большой неохотой.
– А я не знаю, – сказал Пирс. – Ехать-то долго. Вы небось меня за руль усадите. Мне и здесь неплохо.
Мы пропустили его выступление мимо ушей.
– Так, давайте прикинем, – сказала мамочка. – Если Саймон едет с нами, получается три машины.
– Я брал машину напрокат, – сказал Саймон. – Я бы предпочел, если вы не возражаете, ее вернуть. Тогда я смогу поехать с вами, а назад полечу.
Мариэтта решила взять дело в свои руки.
– Кто-нибудь поедет в моей машине, а ты, Саймон, сдашь свою и пересядешь к нам. Потом отвезем Теодора в больницу. Мы помчимся пулей и окажемся в Калифорнии в мгновение ока.
– Саймона у пункта проката могу забрать и я, – сказала я.
– Ты езжай к больнице, – рявкнула Мариэтта. – Мама, я и Теодор поедем на моей новенькой машинке, а по дороге прихватим Саймона. А вы с Пирсом и Леопольдом поедете на старом верном тпру-мобиле.
– Почему это я должен ехать на старом тпру-мобиле? – возмутился Леопольд. – И вообще, что такое тпру-мобиль?
– Это аллегорическое наименование нашей развалюхи. Тебя все равно в машине вырвет, – сказала Мариэтта. – Пусть уж лучше в той, которая и так провоняла. Если вы отправитесь в больницу прямо сейчас, у Пирса будет в запасе несколько минут – вдруг придется что-нибудь подремонтировать. А потом возьмете к себе Саймона. Если, конечно, он не раздумает ехать с вами.
Леопольд, Пирс и я отправились к месту, где еще недавно стоял наш трейлер. Трейф потащился за нами. Только мы сели в машину, мимо нас проехал Саймон.
– Встретимся в больнице, любовь моя! – крикнул он мне.
Через полминуты из окошка Мариэттиного «Мустанга» высунулась мамочка.
– Встретимся в больнице, детки! – сказала она. – Назначаю вам свидание в приемном отделении. Пирс!
– Чего?
– Ну-ка, скажи, где мы встречаемся?
– В больнице, да?
– В какой больнице, Пирс?
– Не знаю, – сказал он. – Названия не помню. Ну, в больнице, где болеют.
– В больнице имени Гарри и Наоми Розенталь, Пирс! – сказала мамочка.
– Ну да, – сказал Пирс. – Я знаю. Только сначала мне надо разобраться с машиной. Почти все инструменты остались в трейлере. Даже не знаю, обойдусь ли теми, что в багажнике.
– Об этом будем беспокоиться, когда доберемся до места, – сказала мамочка. – Главное – не беспокоиться попусту, а стараться насладиться жизнью.
– Чего? – спросил Пирс, но Мариэтта уже рванула вперед.
– Я продрогла, – сказала я.
Пирс включил радио.
– Я все хотел поставить в машину приемник получше. Я же помнил, что про что-то забыл, только не помнил про что.
Некоторое время мы ехали молча.
– Леопольд, как ты там? – спросила я. – Что-то тебя не слышно.
– Я не очень, – сказал Леопольд. – Меня тошнит. Мне страшно.
– Тошнит тебя не от страха, – объяснила я, – а от возбуждения. Ты слишком мал и не умеешь еще отличить одно от другого. Страх и удовольствие порой так схожи.
– Сворачивай здесь. Пирс, – сказал Леопольд. – В больницу – направо.
– Зачем только я позволила Мариэтте забрать лорда из пункта проката? – сказала я. – Если она расскажет про меня Саймону какую-нибудь гадость или попробует его у меня увести, я ее убью.
– Да ты же этого лорда не любишь, – сказал Леопольд.
– Знаешь, Леопольд, – сказала я, – в старину браки устраивались родителями. Поскольку мне никто ничего устраивать не собирается, я должна сама обо всем позаботиться. Лорд красавец, у него огромные глаза, густые волосы, точеное лицо и мощный зад. Да, возможно, у него в роду как по отцовской, так и по материнской линии полно психов, но девушке с таким происхождением, как у меня, не пристало быть чересчур разборчивой. Кстати, вам что-нибудь известно о моем происхождении? Мама не говорила вам, кто, по ее мнению, мой отец?
– По-моему, какой-то цыган, – сказал Пирс.
– Ой, нет! Только не цыган! Может, это твой отец цыган?
– Нет. Она вроде говорила, что в тебе есть цыганская кровь.
– Не хочу с тобой спорить, – сказала я, – но ты ошибаешься.
– Кто бы ни был, все лучше, чем мой, – сказал Леопольд. – Наверное, придется, как приедем в больницу, зайти с ним попрощаться.
– Точно! – сказала я. – Я совсем забыла, что твой бедный папочка мучается в больнице. Мы с тобой обязательно к нему заскочим, пока Пирс будет копаться с машиной.
– Я есть хочу, – сказал Пирс.
– Ты что, не наелся моим boeuf bourguignon? – спросил Леопольд.
