— Мы не едем в аэропорт? — переспросил Президент.
Агенты снова затихли. Морось перешла в дождь. Водитель включил дворники.
— Слушайте, в чем дело? — спросил Президент. — Что происходит?
— Которую неделю уже льет, — сказал агент, сидевший с водителем. — Это угнетает. Хорошо бы немного солнышка.
— Я б тоже не отказался, — подтвердил водитель.
— Что-то не так, — сказал Президент. — Я требую знать…
— Вы больше не в том положении, чтобы требовать, — ответил агент справа.
— Вы имеете в виду?.. — начал Президент.
— Мы имеем в виду, — ответил тот же агент.
— Это покушение? — спросил Президент.
— Вряд ли. Старомодно.
— Тогда что…
— Прошу вас. У нас приказ ничего не обсуждать.
Они ехали так несколько часов. Дождь не прекращался. Никто не произносил ни слова.
— Теперь, — произнес агент слева, — еще один круг и сворачивай. Хвоста нет. Дождь нам очень помог.
Машина еще немного покружила и свернула на узенькую грунтовку. Было грязно, колеса то и дело скользили, проворачивались, потом снова отыскивали опору, и машина продвигалась вперед. Человек в желтом дождевике посветил фонариком и направил их в открытые ворот гаража. Место уединенное, вокруг много деревьев. Слева от гаража стояла небольшая ферма. Агенты открыли дверцы машины.
— Выходите, — велели они Президенту.
Президент повиновался. Агенты тщательно обступили Президента, хотя вокруг не было ни души на многие мили, если не считать человека с фонариком и в желтом плаще.
— Я не понимаю, почему нельзя сделать все прямо здесь, — произнес человек в желтом плаще. — По-другому точно выйдет рискованнее.
— Приказ, — ответил один агент. — Сам знаешь. Он всегда сильно полагался на интуицию. А теперь и подавно.
— Холодина какая. У вас есть время выпить чашечку кофе? Он готов.
— Очень мило с твой стороны. Мы долго ехали. Я полагаю, вторую машину снарядили?
— Конечно. Проверяли неоднократно. На самом деле мы минут на десять опережаем график. Я поэтому кофе и предложил. Знаете же, как он любит точность.
— Ладно, тогда зайдем.
Не выпуская Президента из кольца, агенты вошли в домик.
— Сядьте здесь, — велел один Президенту.
— Хороший кофе, — сказал человек в желтом дождевике. — Вручную молол.
Он обошел всех с кофейником. Налил себе, сел, не снимая дождевика, только капюшон отстегнул и кинул на печку.
— Ах, хорошо, — вымолвил один агент.
— Сливки и сахар? — спросил у Президента другой.
— Давайте, — ответил тот…
В старой машине места было не много, но все поместились; Президент — снова на заднем сиденье… Старая машина тоже буксовала в грязи, колеса проваливались в выбоины, но обратно на дорогу они выбрались. Снова большую часть пути молчали. Потом один агент закурил.
— Черт, никак бросить не могу!
— Да, дело непростое. Не бери в голову.
— Я и так не беру. Просто от самого себя противно.
— Да ладно тебе. Сегодня великий день в Истории.
— Это уж точно! — ответил тот, что с сигаретой.
И глубоко затянулся…
Они остановились возле старых меблирашек. Дождь не прекращался. Немного посидели в машине.
— Все, — сказал агент рядом с водителем, — выводи его. Чисто. На улицах никого.
Они провели Президента, держа его между собой, сначала через парадное, затем 3 лестничных пролета вверх, не выпуская его ни на секунду. Остановились и постучали и 306-й. Условным стуком: один удар, пауза, 3 удара, пауза, два…
Дверь открылась, и агенты быстро втолкнули Президента внутрь. Дверь за ним закрыли и заперли. Внутри его ждали три человека. Двоим — за 50. Костюм третьего состоял из старой батрацкой рубахи, поношенных штанов на несколько размеров больше, чем нужно, и башмаков за 10 долларов, стоптанных и нечищеных. Он сидел в кресле-качалке посередине. Было ему лет 80, но он улыбался… а глаза те же; нос, подбородок, лоб тоже не сильно изменились.
— Добро пожаловать, господин Президент. Я долго поджидал Историю, Науку и Вас, и вот сегодня все прибыли по расписанию…
Президент вгляделся в старика в качалке:
— Боже милостивый! Вы… вы же…
— Вы меня узнали! Иные ваши сограждане подшучивали над нашим сходством! Слишком глупо даже предполагать, что я был…
— Но ведь доказано, что…
— Разумеется, доказано. Бункеры: 30 апреля 1945 года. Все по нашему плану. Я был терпелив. Наука оставалась с нами, но иногда мне приходилось поторапливать Историю. Нам нужен был верный человек. Вы — наш верный человек. Остальные были слишком невозможны — слишком чужды моей политической философии… Вы намного идеальнее. Через вас все окажется гораздо легче. Но, как я сказал уже, приходилось немного подгонять ролик Истории… в моем возрасте… я был вынужден…
— Вы имеете в виду?..
— Да. Я убрал вашего президента Кеннеди. А затем — его брата…
— Но зачем было второе покушение?
— К нам поступила информация, что этот молодой человек выиграл бы президентские выборы.
— Но чего же вы хотите от меня? Мне сказали, что покушения не будет…
— Позвольте представить вам доктора Графа и доктора Фолькера.
Два человека кивнули Президенту и улыбнулись.
— Но что же будет? — спросил Президент.
— Прошу вас. Минуточку. Я должен уточнить у своих людей. Карл, как прошло с Двойником?
— Прекрасно. Мы позвонили с фермы. Двойник прибыл в аэропорт по расписанию. Он объявил, что ввиду погодных условий переносит полет на завтра. Затем объявил, что едет покататься… что ему нравится кататься на машине под дождем…
— А остальное? — спросил старик.
— Двойник мертв.
— Прекрасно. Тогда давайте начинать. История и Наука прибыли Вовремя.
Агенты подвели Президента к одному из двух хирургических столов. Попросили раздеться. Старик подошел к другому столу. Доктор Граф и доктор Фолькер облачились в халаты и приготовились выполнять задание…
Один из двоих, помоложе на вид, поднялся со стола. Оделся в костюм Президента, подошел к большому зеркалу на северной стене. Постоял перед ним добрых 5 минут. Затем повернулся.
— Это же чудо! Ни единого шрама… никакой послеоперационной реабилитации. Поздравляю вас, джентльмены! Как вам это удалось?
— Ну, Адольф, — ответил один из врачей, — мы прошли долгий путь со времени…
— СТОП! Ко мне больше никогда не должны обращаться «Адольф»… пока не придет время, пока я не скажу!.. До тех пор — никакого немецкого… Теперь я — Президент Соединенных Штатов Америки!
— Да, господин Президент!
Он поднял руку и коснулся верхней губы:
— Но усиков мне в самом деле не хватает!
Все улыбнулись.
Затем он спросил:
— А как старик?
— Мы уложили его в постель. Он не проснется еще 24 часа. В настоящий же момент… все… все отростки операции уничтожены, рассосались. Нам остается только выйти отсюда, — ответил доктор Граф. — Но… господин Президент, я бы осмелился предложить этого человека…
— Нет, говорю же вам, он беспомощен! Пусть страдает теперь, как страдал я!
Он подошел к кровати и посмотрел на старика. Седого, лет восьмидесяти.
— Завтра я окажусь в его личном доме. Любопытно, как его жена отнесется к моим ласкам? — И он коротко хохотнул.
— Я уверен, майн Фюрер… Простите! Прошу вас! Я уверен, господин Президент, что ваши ласки ей очень понравятся.
— Давайте тогда покинем это место. Сначала — врачи, пусть едут, куда должны. Затем все остальные… по одному или по двое… меняем машины и — хорошенько выспимся в Белом доме.
Седой старик проснулся. В комнате он был один. Можно бежать. Он выбрался из постели, нащупывая одежду, и, ковыляя по комнате, увидел в большом зеркале старика.
Нет, подумал он, боже мой, только не это!
Он поднял руку. Старик в зеркале тоже поднял руку. Он сделал шаг вперед. Старик в зеркале увеличился в размерах. Он посмотрел на свои руки — все в морщинах, вовсе не его руки! И на ноги! Это не его ноги! Это не его тело!
— Господи! — произнес он вслух. — ОХ ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ!
И тут он услышал свой голос. Даже голос был не его. Голосовые связки они тоже пересадили. Он ощупал горло, всю голову пальцами. Никаких шрамов! Нигде ни единого шрама. Он надел стариковские вещи и быстро спустился по лестнице. На первом этаже постучал в дверь, на которой висела табличка «Консьержка».
Дверь открылась. Старуха.
— Что, мистер Тилсон? — спросила она.
— «Мистер Тилсон»? Сударыня, я — Президент Соединенных Штатов! Это чрезвычайная ситуация!
— Ох, мистер Тилсон, какой вы шутник!
— Послушайте, где у вас телефон?
— Там же, где и всегда был, мистер Тилсон. Слева от входа.
Он пошарил в карманах. Мелочь они ему оставили. Он заглянул в бумажник. 18 долларов. Он вложил дайм в щель телефона.
