Ирина погрузила кусочек хлеба в тахиновую массу и настороженно задумалась о своем внезапном порыве. Верно, атмосфера ресторана не располагала к романтическому ужину, дизайнерами было сделано все, чтобы избежать подобных настроений. Однако в жизни всегда есть место спонтанности.
Тем временем Лоренс продолжал:
— Надеюсь, ты не будешь злиться, что я посмотрел твои рисунки для «Паффина». Знаешь, они выглядят очень профессионально.
— Тебя едва ли можно назвать компетентным человеком в этом вопросе, — вздохнула Ирина. — Даже Рэмси вскользь заметил, что Джуд называла мои последние работы «безжизненными».
— Сама она безжизненная. Они великолепные!
— Они не великолепные, просто хорошие. Я делаю иллюстрации, но не стоит делать вид, что это искусство.
— Почему ты так критична к себе? Мне кажется, все, что ты делаешь великолепно!
У них никогда не получался разговор, если Лоренс начинал путать человека с эльфами и феями.
Когда подали салат, Ирина заговорила вновь:
— Кризис на азиатских биржах плохо скажется на инвестициях, но может пойти и на пользу. Бат сейчас в свободном падении. Отпуск в Таиланде в ближайшие месяцы может стоить фантастически дешево.
— Зачем нам ехать в Таиланд?
— А почему бы и нет? Мы никогда там не были. И там восхитительные пляжи.
— Ненавижу пляжи. Если уж и ехать за границу, то по более весомому поводу. Честно говоря, я думал о поездке в Алжир.
— Ты не поедешь в Алжир! — воскликнула Ирина.
— Почему нет? — спросил Лоренс с по-детски наивным выражением лица.
— Потому что на данный момент это одна из самых опасных стран на планете.
— Кто так считает?
— Ты. Я читала твою статью в «Форин полнен».
— Да? — с застенчивой улыбкой произнес Лоренс.
— Ты оставил журнал на столе.
— Просто выложил из портфеля.
— Я решила, что ты хотел, чтобы я ее прочитала.
— Ладно, — улыбнулся Лоренс. — Может, и так.
— Так что забудь об Алжире, иначе я прикую тебя к кровати наручниками.
— О, заманчиво.
Ах, если бы он говорил серьезно.
— Что же касается Таиланда… — Ирина приготовилась к прыжку. — Думаю, это идеальное место для медового месяца.
— Ты о ком? — сосредоточенно поинтересовался Лоренс.
Ирина молча смотрела ему прямо в глаза.
— О! — смутился он.
— Что «о»?
— Полагаю, для того, чтобы уехать на медовый месяц, надо сначала пожениться.
— Как правило, это обязательное условие. — Все пошло совсем не так, как она думала.
Лоренс пожал плечами, не изменив при этом гамму эмоций, — он отреагировал бы так же, постарайся она убедить его заказать новое блюдо из меню. На лице отразилось бы все то же — скептицизм, настороженность, страх.
— Думаю, да. Если ты хочешь.
— Если я хочу? Я думала, если мы хотим.
— Это твоя идея.
— Мы живем вместе больше девяти лет. Желание нельзя назвать противоестественным.
— Я не говорил, что это противоестественно. Просто я не заморачиваюсь по этому поводу.
— Не заморачиваюсь.
— Ты все время повторяешь мои слова.
— Может, я пытаюсь добиться от тебя чего-то другого.
— Послушай, ты знаешь, что я ненавижу всякие ритуалы.
— Например, пляжи. И людей.
— Ты ведь имеешь в виду белое платье и прием? Я был на многих свадьбах. Друзья обижаются, что приходится покупать билеты на самолет и оплачивать гостиницу; счастливые молодожены недовольны обслуживанием в ресторане. При этом и те и другие считают, что оказывают неоценимую услугу. Праздник закончится раньше, чем вы поймете, что все закончилось, и вот уже время идти в душ и мучиться похмельем. Свадьба — это суета, от которой выигрывают лишь флористы и бармены.
— Ты все сказал? Я и словом не обмолвилась о приеме. Меня вполне устроит просто регистрация и бокал шампанского «Корбель».
— Мы можем позволить себе и «Вдову Клико». — У Лоренса были свои стандарты. — Что на тебя нашло? Разумеется, мы можем это организовать, но можем и нет, верно? Почему бы не оставить все как есть?
— А почему бы тебе не перестать каждый раз заказывать баранину, фаршированную виноградными листьями?
Лоренс смотрел на нее с недоумением. У Ирины уже не осталось сил объяснять то, что она объяснять не должна. Зачем люди женятся? Потому что это здорово. И этот человек, который постоянно заказывает одно и то же блюдо, говорит ей, что «ненавидит ритуалы». Сейчас должен говорить Лоренс — о том, что будет счастлив провести оставшуюся жизнь с прекрасной, несравненной Ириной Макговерн.
— Ладно, не важно, — нервно сказала она.
— А что ты имела в виду, когда говорила о баранине с виноградными листьями? Она отменная, впрочем, как и всегда. Хочешь попробовать?
— Я уже заказывала ее, большое спасибо. — Повинуясь внутреннему голосу, она использовала более неформальную форму благодарности.
Они вернулись домой с существенным запасом времени до начала трансляции, Ирина решила заняться приготовлением попкорна. Она вышла так тихо, что Лоренс, кажется, даже не заметил.
Не имея возможности видеть Рэмси с того ужина по случаю дня его рождения, Ирина с любопытством прислушивалась к своей реакции на его лицо. Когда Рэмси появился у стола, ей пришлось напоминать себе, что этот мужчина ей знаком. Он выглядел старше того Рэмси, которого она знала, казался почти изможденным. В тот вечер в ресторане его лицо светилось юношеским задором, особенно когда он говорил о Дениз, своей шестнадцатилетней подруге, с которой он шел пешком от клуба снукера в Клапаме и целовался в парке. Рэмси как-то вскользь упомянул, что Дениз — имя его кия, что внезапно вызвало в ней вспышку ревности, впрочем не слишком мощную.
Сейчас она испытала облегчение оттого, что прежние эмоции не вернулись с новой силой, но все же была рада, что чувства к нему чуть сильнее обычного мысленного пожелания успеха перед важной игрой. Тот факт, что Рэмси Эктон необычайно привлекательный мужчина, воспринимался ею несколько абстрактно. Из них двоих именно она страдала от щемящего ощущения утраты. Именно она сожалела об упущенном шансе и неудовлетворенном желании. Тем не менее, возможно, само стремление ценнее его воплощения. Такие размышления были нетипичны для американки; западная экономика процветала благодаря удовлетворению всех потребностей. Тем не менее весь цикл стремления и получения мог быть изначально ошибочным. Желание само по себе является наградой, даже роскошью, чаще, чем вы полагаете. Вы можете купить что-то, если пожелаете, но никогда не купите стремление это иметь. Человек может подавить и уничтожить желание, но в обратном направлении действие неосуществимо. Вам не заставить себя стремиться к тому, что вам не нужно. В данный момент Ирине необходимо желание. Она ждала слишком долго; изнемогала от необходимости желать.
Манера его игры стала свинцовой, Рэмси разбил пирамиду в состоянии похожем на летаргию, с вялостью рабочего, бесплатно перетаскивающего мешки с песком для возведения дамбы. Глядя на него, сложно было угадать, что это спорт, которому он посвятил всего себя с семилетнего возраста, что всегда славился своей смелостью и умением забивать шары в дальние лузы. Даже голос комментатора за кадром носил оттенок разочарования.
— Хорошо продуманный удар, Клайв, — заключил Денис Тейлор. — Однако с начала 80-х Рэмси Эктон ни разу не смог устоять перед тем, чтобы отправить длинный шар в дальнюю лузу.
— Что случилось с Рэмси? — удивилась Ирина. — Он такой вялый, даже апатичный. Как ты думаешь, он в депрессии?
Лоренс что-то проворчал.
— …Травка что?
— Бьет один шар вместо другого, — напряженно бормотал Лоренс.
— А как они решают, кто бьет первым?
— Бросают монетку.
— Удачное начало означает преимущество?
— Ирина, умоляю, помолчи, я не успеваю следить за игрой!
— Как же я должна понять снукер, если ничего не могу о нем узнать?
— Самый лучший способ узнать больше об игре — СЛЕДИТЬ ЗА ИГРОЙ!
Его раздраженый тон покоробил и вывел из состояния стремления к самоуспокоению. До настоящего времени он всегда возвращался домой, к ней, как и сегодняшним вечером. Ирина встала и выключила телевизор.
— Эй, прости, что я сорвался и повысил голос, но это не значит, что мы не должны смотреть матч. Ты ведешь себя как ребенок.
— Я понимаю, что ты спешишь забыть, да и я почти забыла, но все же хочу напомнить, что за ужином просила тебя жениться на мне.
Лоренс скрестил руки на груди.
— И что?
— Ты не удосужился ответить ни да ни нет.
Разумеется, он скажет что угодно, лишь бы она включила телевизор.
— Ладно.
— «Ладно»?
— Да. Ладно.
Ирина плюхнулась в кресло.
— Значит, теперь слово за мной. «Ладно» означает «нет».
