— Как происходит сдача-прием смены?
— Передаем, обязательно проверяем и расписываемся. Если что не так — немедленно доводим до сведения администрации.
— Не было ли на вашей памяти жалоб на то, что сделанная инъекция наркотического средства не оказала должного действия?
— Не было.
— Ключи от сейфа вы во время дежурства всегда носите с собой?
— Да, в кармане. — Данилов достал ключи, продемонстрировал их лысому и убрал обратно. — И никогда не расстаюсь с ними во время дежурства.
— И медсестрам не даете?
— Разумеется. Сам открываю сейф и сам закрываю.
«Привезли бы кого поскорей, что ли, — уныло подумал Данилов. — А то так до вечера просидим. Товарищ явно не торопится…»
Как назло, никто не поступал.
— Металлической решетки на входе у вас нет. — Лысый неодобрительно покачал головой. — Не помешало бы…
— Во-первых, этот вопрос меня не касается, установкой решеток я не занимаюсь.
«Еще не хватало того, чтобы мы на дежурстве решетку то и дело открывали да запирали», — подумал Данилов.
— В ординаторской хранится всего лишь суточный запас наркотиков, — продолжил он, — что относит ее к четвертой категории помещений. А для этих помещений решетки на входе не требуются, достаточно надежного сейфа. Обратите внимание — он, как и положено, прикручен к полу.
— Прикручен, — согласился лысый. — Спасибо, у меня больше вопросов нет.
— Вот и хорошо.
Данилов вышел в коридор следом за ним и направился в смотровую, на свой, так сказать, боевой пост. Сидеть в ординаторской ему не хотелось.
В кармане халата запищал мобильный. Прежде чем ответить, Данилов взглянул на дисплей и удивленно присвистнул. Звонил Рябчиков, рентгенолог из двести тридцать третьей поликлиники.
— Здорово, дружище! — сказал Данилов. — Сколько лет, сколько зим…
После его ухода из поликлиники они виделись всего лишь однажды.
— Привет светилам токсикологии, — ответил Рябчиков. — Вот, решил узнать, как твои дела. А то пропал, как в воду канул…
— Быт заел напополам с работой, — повинился Данилов. — А дела нормально. Дежурю вот.
— Тогда я позвоню тебе завтра…
— Не беспокойся, пока у меня есть время для разговора. — Данилов уселся за стол в смотровой. — Как ты? Все там же?
— Да, пока все там же. Слушай. Мне все-таки неудобно отвлекать тебя на дежурстве, может, мы встретимся на днях и пообщаемся?
— Да хоть завтра, — ответил Данилов. — Ты завтра в какую смену?
— В первую.
— Вот и хорошо. Я отдохну после дежурства и в половине четвертого буду ждать тебя в нашей любимой чебуречной.
— Давай лучше к четырем.
Данилову показалось, что Рябчиков был чем-то взволнован. Ему было свойственно волноваться по каким-нибудь пустячным или надуманным поводам.
— Вова, а тебе никогда не доводилось участвовать в пижамных вечеринках?
— Нет, а что? — О пижамных вечеринках Данилов слышал первый раз в жизни.
— Да нет, ничего. Это я так, спросить. Пока, до завтра…
Рябчиков отключился.
— Вы не в курсе, что такое пижамная вечеринка? — спросил Данилов у вошедшей в смотровую Маши.
— Сегодня какой-то день дурацких вопросов! — Маша картинно схватилась за голову. — Сначала наркоконтроль, потом вы, Владимир Александрович… Извините…
— Да ничего, — не стал обижаться Данилов. — Если эта тема вам неприятна, замнем ее.
— Да нет, я просто удивилась. — Маша присела на край стола, за которым сидел Данилов. — Пижамная вечеринка — это новомодное развлечение офисных девушек бальзаковского возраста.
— Только девушек? — уточнил Данилов. — Или мальчиков тоже?
— Исключительно девушек! — отрезала Маша. — Пижамная вечеринка — это возвращение в розовое сопливое детство. Какие тут могут быть мужчины? На пижамных вечеринках тетеньки переодеваются в пижамы, жрут мороженое и попкорн, смотрят фильмы, дерутся подушками и занимаются прочей фигней. Потом все вповалку укладываются спать на полу в обнимку со своими плюшевыми мишками или хорьками, у кого что осталось с детства…
— А почему на полу? — удивился Данилов. — В этом есть какой-то смысл?
— Чтобы вечеринка удалась, в ней должно участвовать хотя бы пять человек. И спать положено в одной комнате, типа в детской. Если, конечно, все поместятся на кровати — то пожалуйста, это смотря какая у кого кровать. А вопрос можно?
— Нужно, — разрешил Данилов.
— С чего это вы, Владимир Александрович, пижамными вечеринками заинтересовались?
— Да так, сейчас позвонил один друг и спросил, не участвовал ли я в пижамных вечеринках…
— Продвинутые у вас друзья! — оценила Маша. — Респект!
— Принимайте отравление! — раздалось с порога.
— Вы бы хоть раз внематочную беременность привезли или инфаркт! — пошутила Маша, выходя навстречу врачу «скорой».
— Вы все шутите… — неодобрительно ответил тот и посторонился, пропуская вперед парня, одетого в спортивный костюм и шлепанцы-вьетнамки. — Садитесь сюда, сейчас доктор вами займется…
— Диагноз? — спросила Маша и протянула руку за сопроводительным листом.
— Отравление нитратом стрихнина. Суицид. — Кроме сопроводительного листа Маша получила паспорт пациента и его полис обязательного медицинского страхования. — Выпил десять ампул нольоднопроцентного раствора.
— Откуда взяли стрихнин? — спросил Данилов, подходя к кушетке, на которую сел парень. — Вы медик?
— На лекарственном складе работаю, — глядя куда-то в сторону, ответил несостоявшийся самоубийца.
— Компания «Проток-фармацевтика», — добавил врач «скорой». — Слышали, небось?
— Слышал, — ответил Данилов. — Известная фирма. Что сделали, коллега?
— Желудок промыли, дали активированный уголь и привезли.
— Десять ампул — это довольно много, — вслух подумал Данилов. — Один грамм…
— Он позавтракал как следует, а потом уже заперся в ванной и начал пить стрихнин. Мать вломилась за ним. Увидела ампулы и сразу нас вызвала. Я думаю, что ничего не всосалось толком…
— Жалобы есть? — спросил Данилов. — Например, на тошноту или судороги?
— Как же тут не будет тошноты после этой садистской процедуры? — окрысился парень. — Вам когда-нибудь желудок промывали?
— Я понимаю, что это неприятно, — согласился с ним Данилов. — Но что поделать, сами ведь напросились. Зачем надо было пить стрихнин?
— Затем… — Парень демонстративно отвернулся и попытался изобразить отсутствие интереса к происходящему.
— Оставляйте, — сказал Данилов. Врач получил даниловский автограф и ушел.
— Раздевайтесь, пожалуйста.
— Для чего?
— Для осмотра.
— Нечего меня смотреть! Дайте подписаться, где там у вас положено, и я уйду!
Парень по-прежнему глядел куда-то в угол.
— Отпустить я вас не могу, — мягко сказал Данилов. — Вы совершили попытку самоубийства и подлежите обязательной госпитализации.
— Где это написано?
— Если я покажу вам соответствующий приказ, то что от этого изменится? Разденьтесь, пожалуйста, я вас осмотрю и отправлю в отделение.
— Если вам нечего делать, осмотрите свою сестричку! — заявил непокорный пациент. — У нее есть на что посмотреть и что пощупать!
— Каз-з-зёл! — обиделась Маша, заполнявшая титульный лист истории болезни.
— Спокойствие, только спокойствие, — предостерег Данилов, — молодой человек нервничает, это закономерно. Не каждый же день выпадает с жизнью прощаться, а потом в больницу ложиться. Давайте будем благоразумны…
— Вам надо — вы и будьте! — ответил наглец, не меняя позы. — Если девочки не интересуют, разденьте бычару, который у вас дверь сторожит, чтобы не убежал!
— Маша! — Данилов повернулся к медсестре. — Вы не хотите подышать свежим воздухом?
Понятливая Маша тут же встала и вышла. Данилов сел на кушетку рядом с парнем и также дружелюбно сказал:
— Между прочим, этот бычара умеет не только сторожить дверь, но и учить хорошим манерам. Мне, честно признаюсь, совершенно безразлично, молодой человек, почему вы решили отравиться и отчего вы не в духе. Я должен осмотреть вас, записать осмотр в историю болезни и отправить вас в отделение. И будьте уверены, я это сделаю, независимо от вашего желания и вашего настроения. Ваши желания в настоящий момент, увы, никого не интересуют. Вы как человек, совершивший попытку самоубийства, подлежите недобровольной госпитализации…
— Принудительной…
— Это одно и то же, только термин «принудительной» обычно применяется к тем, кто совершил преступление. Но суть едина. Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» гласит, что лица, предоставляющие непосредственную опасность для себя или окружающих, подлежат недобровольной госпитализации. Вы меня поняли?
